Дабы развеять этот застарелый антибольшевистский миф, приведём важное свидетельство о царицынских баржах, оставленное Особой комиссией по расследованию злодеяний большевиков, состоявшей при главнокомандующем Вооружёнными силами на Юге России: «Вторым и самым ужасным местом заключения при чревкоме были 2 баржи, стоявшие посреди Волги, напротив дома Галдобина.
Это было специальное место заключения для лиц торгово-промышленного класса, арестованных в качестве заложников, интеллигенции, духовенства и офицеров. Попадали туда и другие арестанты, но редко и лишь в виде исключения.
Комендантом баржи состоял всё тот же еврей Троцкин.
Режим на баржах был ещё хуже, чем в доме Галдобина. Здесь издевательства и глумления над заключенными были доведены до поразительной грубости.
Заключённые содержались в трюме. Баржи не ремонтировались, и палуба протекала. Окон не было. Свет попадал в трюм через два люка на носу и на корме, закрывавшиеся в 5 час. вечера; таким образом заключённые одну половину суток проводили в полутьме, а другую — в совершенной темноте. На баржах было всего по одному ретираду, попасть в который было чрезвычайно трудно, так как случалось, что число арестованных доходило до 800. Надо было стать в очередь часов на 4–5; не все это могли и хотели делать, а потому многие стали оправляться прямо под сланью (помост из досок), по которой ходили и на которой в то же время спали, сидели и лежали; под сланью же была вода; испражнения от этого распространялись по всему трюму и заражали его; воздух был удушливый, тяжёлый, сырой и зловонный; слань во время дождей покрывалась липкою вонючею грязью. Еда состояла сначала из 3/4 фунта хлеба и кипятку, но впоследствии осенью кипяток перестали давать, а хлеб одно время довели до 1/4 фунта.
Осенью на баржах появились эпидемические заболевания; больные так и лежали тут же, их выносили только тогда, когда они были уже при смерти. Уборка после них не производилась, не говоря уже о дезинфекции. Баржами, как тюрьмою, стали пользоваться с августа, и оттого большинство заключённых было в летней одежде. К осени же, с наступившими холодами, заключённые крайне страдали от стужи… Особенно угнетающее действие на заключённых производили ночные выемки арестованных для расстрела»
В общем, плавучая тюрьма и больше ничего.
Кстати, за исключением некоторых деталей, которые деникинские следователи высокопарно "охудожествили", баржа ничем особенным не отличалась от других. Например, саратовской. Да и на ижевскую баржу, где повстанцы держали пленных красных, весьма похоже.