Эпиграф:
- Атаку какую-то они придумали... Там, у штабе. Пси... психическую какую-то.
- Психическую?... Ну хрен с ней, давай психическую.
- Психическую?... Ну хрен с ней, давай психическую.
Возникает вопрос - а если психические атаки в силу специфики отечественной гражданской войны существовали у белых, были ли они у красных?
Были, конечно, чего ж им не быть. Я даже перечислю некоторе, известные на сегодняшний момент.
Первые две нам любезно напомнил сам А.Петров в той же статье.
1.Атака Таманской армии при штурме Ставрополя в октябре 1918 года.
Эпизод, описанный в книге Ковтюха "Железный поток в военном изложении". Тысячи таманских бойцов, полуобмундированных, полуснабженных, взяли штыковой атакой город под раскаты оркестров на ближайших позициях, играющего "Марсельезу" (согласно воспоминаниям начштаба армии Батурина, "Интернационал" оркестры тогда разучить не успели. Кстати, "Марсельезу" лучше "Интернационала" явно тогда знали лучше во многих партизанских армиях. Например, о этом упоминается в приказах армии сибирского партизана Мамонтова).
2.Наступление бригады красных курсантов 1-х Московских пулеметных курсов в апреле 1920 года под Ореховым на дроздовский полк.
Вначале курсанты пели "Смело мы в бой пойдём", а потом под "Интернационал" пошла в атаку на дроздовский полк, но после упорных боёв была разбита. Белодельцы до сих пор страшно гордятся этой победой, похихикивая над курсантами. При этом они страшно возмущвются, что курсанты якобы переделали белогвардейскую песню "Смело мы в бой пойдём за Русь святую". То, что сами господа белые переинчали дореволюционную песню "Слахали, деды, война началася", они не сказали. Кстати, курсанты пели немного по-другому.
Смело мы в бой пойдем
За власть трудовую
И всех «дроздов» побьем,
Сволочь такую...
Обо всем этом можно запросто прочесть у Туркула, известного своею объективностью.
3.Наступление 28-й Железной дивизии Азина 7 июня 1919 года на Ижевск близ с.Верхние Кены.
"При освобождении Ижевска 7 июня 1919 года цепи красных бойцов, атакующих укрепления белых близ деревни Верхние Кены, шли навстречу ураганному огню развёрнутым строем, под красными знамёнами, с оркестром в середине наступающих цепей, играющим революционные марши" (цитата из Владимира Фролова).
Подтверждается это и некоторыми другими свидетельствами.
К слову, Азин очень любил оркестры. Так, например, в одних воспоминаниях рассказывается, как Азин, на Южном фронте узнав о приближении противника, приказал сначала закончить оркестру играть и лишь потом начал бой.
Ну, и пара малоизвестных случая.
Один из них, правда, скорее напоминает "беспатронную" атаку по трактовке А.Петрова.
4.Бои Красной Армии под Варшавой в 1920 году.
Очевидец - польский младший командир - вспоминает:
«Желтая линия большевистских стрелковых цепей выходила из леса на расстоянии примерно 2 км от города. Но кошмар заключался не в этом, на войне мне приходилось попадать и не в такие ситуации.
Пугало то, то все происходило в абсолютной тишине. Не было слышно ни одной пулеметной очереди, ни даже винтовочного выстрела. Большевики не стреляли, они медленно шли в сторону города, держа в руках винтовки. С нашей стороны никакого сопротивления не было, не было и попыток сопротивляться»
Вышчельский Л. Варшава 1920 / Пер. с польского П. С. Романова. М.: ACT; Астрель, 2004, с. 133. (Серия «Великие битвы и сражения»)// Ю.Кантор, "Война и мир Михаила Тухачевского", М., "Диалог", 2005.
Любопытно, что несколько похожую на "психическую" атаку Тухачевский применил за два года до этого при штурме Симбирска..
5. Штурм войсками 1-й армии 13 апреля 1918 года моста через Волгу при взятии Симбирска.
Войскам пришлось штурмом брать единственную переправу через реку - мост, находящийся под непрерывным артиллерийским и пулеметным огнем противника. Для этого Тухачевский применил поезд.
«В первую голову был пропущен паровоз без машиниста, на полных парах, с открытым регулятором для испытания пути и разрушения бронепоезда противника, если бы таковой встретился, за этим паровозом двигался броневой поезд… За бронепоездом дви галась вторая бригада Симбирской дивизии…. В голове шел второй Симбирский полк. Артиллерийской подготовкой руководил инспектор артиллерии тов. Гардер. Переправой руководил тов. Энгельгардт.
Артиллерия пристрелялась еще днем и с начала наступления наших войск переносила постепенно огонь на тылы противника. Бешено несущийся паровоз и убийственный артиллерийский огонь сразу же произвели на белых сильное моральное впечатление. За паровозом выступил бронепоезд и завязалась перестрелка »
Тухачевский М. Н. Избранные произведения. М.: Воениздат, 1964, т. 1, с. 89.
Понятно, что поезд применяли не для этого...
А вот не совсем психическая, ибо "психику" применил лишь командир.
6. Бои под Казанью в 1918 г.
Мерецков К.А. На службе народу. М., Политиздат, 1968
К сожалению, недолго пришлось мне шагать рядом с новым другом. В начале сентября перешли мы в наступление. Офицерские батальоны открыли сильный огонь, длинными очередями строчили их пулеметы. Нелегко было поднимать бойцов в атаку. Тогда Говорков встал впереди отряда в полный рост, сзади себя поставил меня и знаменосца. Ребята запели "Вихри враждебные веют над нами...", и отряд рванулся на врага. Не прошли мы и нескольких шагов, как Говорков покачнулся. Я бросился к нему. У него из виска сочилась кровь. Не успел я послать за санитарами, как он скончался.
А огонь врага все сильнее. Что делать? Отступать? Зарываться в землю? Идти дальше? Бойцы смотрят на меня, коекто уже ложится. Я закричал и побежал к железнодорожной насыпи. Оглянулся - все бегут за мной, вроде бы никто не отстает. У насыпи залегли. Подползли ко мне ротные, спрашивают: "Товарищ комиссар, окапываться или мы тут ненадолго?" Я оглянулся, как бы по инерции, но Говоркова уже не увидел. Медлить в тот момент было нельзя. Вспомнив уроки Говоркова, поставил ротным задачу, затем сказал: "Как встану - вот и сигнал. Атакуем дальше!" Огонь стих. Только мы поднялись, видим, навстречу бегут золотопогонники со штыками наперевес, рты раскрыты, а крика из-за стрельбы не слышно. Сцепились врукопашную. Я расстрелял всю обойму во вражеских пулеметчиков. Пулемет замолчал, а позади него вскочил с винтовкой в руке солдат. Успеет выстрелить - конец мне. Прыгнул я через щиток "максима", чтобы ударить врага рукояткой маузера в лицо, и зацепился ногой. Падая, успел заметить, как тот взмахнул прикладом, и я почувствовал сильный удар в \35\ затылок. Потом - туман... Очнулся на полке в санитарном вагоне. Значит, жив! Через день навестили меня товарищи. Принесли обнаруженное в кармане френча Говоркова письмо, адресованное в редакцию газеты "Известия". В письме он призывал красноармейцев бить белогвардейцев до конца. Страничка кончалась словами: "Деритесь за Советскую власть, в ней ваше спасение". А еще через несколько дней пришла весть, что Казань освобождена.
Можно, конечно, сказать, атаки "беспатронные", музыку часто применяли тогда и т.д. Однако есть документ о красноармейской атаке, где о том, что она психическая, сказано почти впрямую.
7.Атака красных при подавлении тюменских повстанцев 18 апреля 1921 года под юртами Лорбат.
Источник:Сибирская Вандея. Документы. В 2-хт. Т. 1 (1919-1920), Т. 2 (1920-1921), стр.523-526 — М.: МФ «Демократия», 2000; 2001.
Ввиду крайне интересного текста, помещаю документ целиком. Наиболее интересные, с моей точки зрения, места подчеркнуты, психическая атака выделена жирным шрифтом.
№765 ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДИРА СЕВЕРНОГО ДОБРОВОЛЬЧЕСКОГО ОТРЯДА П.И. ЛОПАРЕВА КОМАНДИРУ 115-й СТРЕЛКОВОЙ БРИГАДЫ A.B. ПОЛИСОНОВУ
[г. Тюмень] [Начало июня 1921 г.]
1 1 февраля телеграммой [члена] губкома РКП(б) тов. Семакова я и тов. Никифоров были вызваны в г. Тобольск для участия в ликвидации начавшегося восстания в Тобольском уезде.
В ночь на 21 февраля вместе с Тоб[ольской советской] армией эвакуировались из Тобольска на с. Дубровное для соединения с группой тов. Семакова, откуда отступили до с. Загваздино Тобольского уезда. Здесь после перехода Тоб[ольской] группы в подчинение Тар[ского] военкома Циркунова, неудовлетворяемые его деятельностью, выехали через Слободчиково — Ишим в Тюмень с твердым намерением пробраться через с. Пелымское, Шаим на р. Обь, где путем агитации и организации местных революционных сил помешать восстанию распространиться на далекий север.
Прибыв в Тюмень 18 марта и выяснив, что намеченный нами путь, начиная от с. Пелымское Туринского уезда, уже занят повстанцами, немедленно предложили свои услуги для вышеозначенной цели тов. Петрову (губисполком) и комбригу-115 тов. Полисонову. Встретив с их стороны полное содействие, мы в тот же день в пересыльной части навербовали 38 добровольцев, бежавших из польского плена и вернувшихся с фронта Врангеля в отпуск по болезни. Из них и был создан Северный добровольческий экспедиционный отряд под моим командованием, имея помощником тов. Никифорова. На следующий день, 19 марта, получив один пулемет (Шоша), винтовки, 10 тысяч патронов, в 20 часов выступили из Тюмени на Туринск, имея целью, согласно мандата комбрига-115/61 *, ликвидировать восстание на Тобольском севере, пробравшись на реку Обь по Шаимскому тракту до деревни Ворона (она же — Красно-Ленино) в самый центр оперирующих на севере войсковых частей повстанцев и в тыл Березовской, Ляпинской, Обдорской и Сургутской группам, заставив их оставить преследование отступающих из Березова, Обдорска и Сургута коммунистов.
Для исполнения поставленной цели предполагалось оттянуть повстанцев от фронтов, разбив их по частям, уничтожить их штабы или же, в крайнем случае, привлечь на себя возможно большее количество повстанцев и отступить в болото, укрепиться и, переждав распутицу, постараться пробраться на Елизарово или Са-марово, захватить штабы [повстанцев] и держаться до прибытия пароходов.
26 марта мой отряд, покрыв на лошадях расстояние около 500 верст, прибыл в с. Пелымское, где и соединился с комбатом-3 674-го [полка] т. Абрамовым, получившим задание выйти на деревню Красно-Ленино (Ворона), что севернее Тобольска на 800 верст, и с. Демьянское — 200 верст севернее Тобольска по р. Иртыш.
Учитывая малочисленность моего отряда, тов. Абрамов согласился послать на Красно-Ленинское направление свой отряд в 180 штыков с одним пулеметом.
Первое столкновение с повстанцами произошло в 11 верстах от с. Пелым в д. Кондинка. Посланный мною тов. Никифоров наголову разбил 120 человек повстанцев под командой Белкина.
С Пелыма тов. Абрамов пошел на с. Демьянское и на Шаим. 30 марта псд деревней Еремино, что в 25 верстах к северу от Пелыма, нами были встречены лыжные роты повстанцев в количестве 200 ч[еловек]. После трехчасового упорного боя в самой деревне, не выдержав нашей лыжной контратаки, разбитые наголову повстанцы разбежались по тайге, оставив на месте боя значительное количество пленных, раненых, убитых и весь обоз. Между убитыми оказался организатор местного восстания, сын нахрачинского купца Панов.
Развивая наступление [и сделав] 31 марта 80 верст переходом по сплошь заваленной противником лесной дороге, мой отряд совершивший глубокий лыжный обход после двухчасового боя выбил повстанцев из прекрасно укрепленной позиции [в д.] Полушаим, находящейся в 10 верстах к югу от Шаима. Характерно отметить, что, помимо четырех поясных окопов, бандиты, преследуя цель вовлечения нас в ловушку, имели на штабе красный флаг. Отступая, [они] оставили по дороге массу воззваний, призывающих красноармейцев к переходу на их сторону.
1 апреля лыжным обходом без боя [нами была] занята дер. Шаим. Здесь отряд тов. Абрамова, согласно его приказа, оставил направление на Ворону (Красно-Ленино) и пошел через с. Ужинья на с. Демьянское. Я же 2 апреля в 6 час. утра, оставив двух больных товарищей и возвратив в Тюмень одного труса, со своим отрядом в 37 штыков выступил из Шаима на д. Супра, которую я занял 4 апреля, совершив 100-верст[ный] переход. Все встреченные по пути юрты были переполнены повстанцами, разбегающимися при нашем приближении и разгонявшими последних лошадей. Утром 6 апреля была занята дер. Ендырь (переход 115 верст), а к вечеру того же дня нами была снята застава повстанцев в дер. Лорбат (переход 50 верст), находящаяся в 50 верстах к югу от дер. Красно-Ленинская (Ворона на карте).
7 апреля обходом на лыжах вошли в дер. Могилевская (переход 35 верст) и в 18
* Имеется в виду командир 115-й стрелковой бригады, ранее бывшей 61-й бригадой
часов того же дня была занята дер. Кальмановская, брошенная без боя заставой противника, а в 23 часа я с отрядом в десять человек занял дер. Красно-Ленино, находящуюся на правом берегу р. Обь, в 125 верстах к северу от с. Самаровское, вклинившись таким образом в сплошной фронт повстанцев, рассеял заставу противника, перерезал телеграфный провод, включился своим телефоном в линии Самарово, Березов, Обдорск и предложил Березовскому, Кондинскому и Самаров-скому штабам повстанцев бросить оружие и сдаваться.
О произведенном впечатлении нашим неожиданным появлением можно судить со слов перебежчиков, что таковое было потрясающим, ибо пройденный нами громадный путь в момент наступления полной распутицы со ста и более верстными переходами, совершенными большей частью на лыжах, из-за отсутствия возможностей менять лошадей, по лыжным дорогам, среди явно несочувствующего нам инородческого населения, считался не только штабами, но и местными старожилами совершенно невозможным.
Вернувшись после разведки в д. Кальмановская, где находился обоз, [я] 8 апреля послал тов. Никифорова с отрядом в 19 чел. в лыжный набег на с. Елизаровское, сам же снова занял дер. Красно-Ленино, оаавив для охраны обоза семь чел. К глубокому сожалению, удачно задуманная операция набега на с. Елизаровское не удалась (отряд повстанцев вел на нас наступление из с. Сухоруковское) вследствие неожиданно поднявшейся сильной бури. Видавшие всякие виды промокшие люди, проблудив среди боров трое суток, совершенно обессиленные от усталости и голода, свалились и были занесены аршинным слоем снега. И только благодаря последнему обстоятельству остались живы и были подобраны высланными на поиски товарищами-разведчиками. В результате отряд потерял двух товарищей погибшими, пять человек обморозившимися и двенадцать выбыли из строя по болезни глаз.
В течение четырех дней, делая постоянные набеги на дер. Красно-Ленино, разрушая телеграфную линию Самарово — Березов, аккуратно включаясь телефоном, [мы] узнали о двигающихся больших силах противника с Березовского, Обдорского, Сургутского и Самаровского фронтов, отступили на более удобные позиции [у] юрт Лороат, состоящих из четырех домишек, где и укрепились на крышах домов и [в] их постройках Учитывая возможности разложения среди повстанцев, мною все время предпринимались шаги завязать сношение непосредственно с массой, для чего неоднократно — помимо воззвания и различного рода приказов от лица соввласти — посылались, а равно и принимались выборные делегаты. Последним предоставлялась возможность общения с красноармейцами, знакомство с вооруженным отрядом и был оказан радушный прием В свою очередь и наши делегаты посещали противника, агитировали на общих собраниях в смысле немедленной сдачи оружия, ареста главарей и возвращения по домам. Насилий никаких со стороны [повстанцев] над нашими делегатами учинено не было. Здесь привожу дословный документ, относящийся к области переговоров.
«Елизаровской роте от Егора Шаламова.
Здравствуйте, товарищи. Я нахожусь вторые сутки в плену. Прошу Вас не заботиться. Товарищи красноармейцы приняли меня с братским приветом, кормят хорошо. Обращаются очень хорошо. Укрепились очень страшно, оружия - очень страшно, и ни один красноармеец на нашу бумагу не сказал мне, что сложат оружие. Все как один стоят в полном военном снаряжении, каждый носит на себе триста патронов и пулеметы, укрепление*. Ваш товарищ Егор Андреев Шаламов».
14 апреля вечером отряд повстанцев в 275 человек обложил нас со всех сторон. Бой длился до 14 часов следующего дня. Противник отступил, унося с собой раненых и убитых.
С вечера 17 на 18 апреля вновь подошедшие хорошо вооруженные свежие части противника количеством 350 человек во главе с лыжной ротой и отрядом известного
* Так в тексте.
Слинкина Ф.С* [с] большим количеством винтовок и патронов повели бешеное наступление на юрты Лорбат. Под прикрытием сильнейшего ружейного огня и темноты ночи противник правильными цепями бросился в атаку. Несмотря на большие потери, повстанцы с криком «Ура!» отчаянно лезли через устроенные нами засеки на укрепления.
Бой шел всю ночь. Под прикрытием темноты к двум часам утра 18 апреля противник залег в снегу в семи или десяти шагах от наших укреплений и завязал ожесточенную перестрелку. Учитывая создавшееся угрожающее положение после выбытия из строя пулеметчика (пулемет Шоша) и зная психологию наступающей массы, пришлось, как и в первом бою под Лорбатом, бить на аффект** (в первом бою большую службу сослужила гармошка). В момент напряженной перестрелки было отдано распоряжение играть на гармошке, под нестройные звуки которой отряд как один человек запел «Вихри враждебные». Неожиданность подобного рода с нашей стороны совершенно обескуражила наступающие цепи противника, потерявшего к тому времени весь командный состав.
Перестрелка разом прекратилась, а воодушевленный произведенным впечатлением отряд навстречу восходящему солнцу мощно гремел «Интернационалом». Пользуясь замешательством бандитов, мы кричали «Сдавайся!». Часть добровольцев-бандитов бросилась бежать, мобилизованные стали сдаваться, а добровольцы, попавшие в сферу обстрела, с рассветом были перебиты. Впоследствии выяснилось тайное намерение сдавшихся повстанцев, пользуясь нашей малочисленностью, внезапно напасть и обезоружить отряд Но обычные предосторожности с нашей стороны помешали осуществиться задуманному плану.
В этом бою полностью перебит весь комсостав противника, начиная с нач[аль-ника] Баевского участка и кончая всеми командирами взводов. На месте боя подобрано 22 человека тяжелораненых] и один легкораненый], 32 убитых, 65 [человек] взято в плен. Взято свыше 200 ружей, 300 пар лыж. Остатки разбитых партизан разбежались по лесам, частью — по домам и лишь [не]болыиая часть вернулась в штаб, унося с собою раненых.
Что касается наших потерь, отряд лишился незаменимого товарища — известного работника на севере — моего помощника товарища Никифорова и красноармейца-пулеметчика. Раненые партизаны, подобранные нами, после заботливо сделанной им перевязки были отправлены на наших лошадях в Елизаровский повстанческий штаб. Как результат такого отношения, было полное разложение несколько следующих отрядов [повстанцев], направленных против Лорбата.
До 3 мая отряд стоял в Лорбате. Лучшими помощниками при несении караульной службы против беспокоивших юс все время неприятельских разведок были остяцкие собаки, аккуратно выбегающие к часовым на пост и предупреждающие лаем всякий раз за пять-шесть верст о движении повстанцев.
Запасы муки, вывезенные нами из Туринска и Пелыма, совершенно истошились, питаться преимущественно приходилось рыбой.
3 мая в два часа на четырех набойницах и трех однодеревках для разведки отряд выступил из Лорбата на юрты Могилевские, куда и прибыл в 12 часов, сделав вниз по течению р. Ендырь около 100 верст. По дороге было утоплено оружие, взятое у повстанцев, за громоздкостью. Здесь были захвачены три разведчика — делегаты повстанцев. В 18 часов того же мая без боя заняты юрты кальмановские, откуда застава из остяков разбежалась, предупредив о нашем приближении отряд Сватоша. Последний, хотя и имел в своем распоряжении команду и много трехлинеек, и два пулемета, тем не менее боя не принял и отступил на деревню Красно-Ленино (Ворона).
Высланные мною три разведки на Красно-Ленино, исключительно из местного
* В документе допущена ошибка, правильно - Ф.Я. Спинкин.
** Так в тексте.
населения, не вернулись, пойманные Сватошем, и 6 мая в 12 час. отряд на лодках своими, как всегда, силами двинулся вверх на приток Ендырской, оставив в тылу армию главкома Сватоша, и через Ягурьях и Васпухоль 10 мая в 10 часов занял дер. Белогорье, что в 25 верстах на северо-запад от с. Самаровское, захватив около 50 человек гарнизона, сдавшегося без боя.
Весь пройденный путь исчисляется свыше 300 верст. На пути приходилось вести борьбу с естественными условиями наступающей весны: пробираться среди льдов, под дождем и снегом, против сильного течения. Подтверждением своих слов привожу полностью телеграмму главкома Сватоша - адъютант Гайды*, - данную [им] на имя предвоенсовета в с. Самаровское Стежкина по получении им сведений о занятии [нами] Белогорья: «Самарово из Епизарово, без времени подачи, предвоенсовета Стежкину. Сведения о появлении коммунистов в Белогорье считаю неверными ввиду того, что в течение четырех суток ни в коем случае нельзя проехать путь от Кальмановских юрт до Белогорья тчк Из опросов жителей юрт Проточных выяснилось, что для того надо минимум семь суток тчк Через полчаса выступаю через Троицкое на Белозерье тчк Не имею возможности проверить сведения Белогорского коменданта. Двести пудов муки будет Вам отправлено. Держите со мной связь через Белогорье. Главком Сватош. 11 мая из Богдашки** [в] 3 часа утра».
В пути до Белогорья вылавливались неприятельские разведки и производились обыски у местной бежавшей буржуазии, причем в юртах Маткинские отобрано до 80 соболей, две чернобурые лисицы и другая пушнина, 30 пудов муки и около 100 пудов соленой рыбы.
Несмотря на то, что отряд был в дороге и работе день и ночь четверо суток, в д. Белогорье отдыхать не пришлось, [так как] со стороны Богдашки за нами в погоню (см. выше телеграмму Сватоша) двигался хорошо вооруженный, с двумя пулеметами отряд Сватоша.
10 мая в 10 часов окольными протоками, обманув все неприятельские разведки, выступили из Белогорья на с. Самаровское.
Бандиты, предупрежденные о нашем количестве и движении бежавшими с Белогорья, устроили в шести верстах ниже Самаровского засаду. 11 мая в четыре часа утра мой отряд вступил в бой с заставой повстанцев. Под прикрытием сильного пулеметного огня [мы] переправились через речку Малая Неулева, выбив бандитов из засады, и повели правильное наступление с фронта вдоль правого берега р. Иртыш и краем леса на с. Самаровское. В 2,5 верстах от основных укреплений противника, продемонстрировав у них на глазах открытое наступление с фронта, 10 чел. нашего отряда под командой [моих] помощников Панова и [И.В.] Конева краем повели наступление влоб, а сам я лично с командой, [состоявшей из] 21 человека отряда, и [с] 20-ю возчиками пошел лесом в глубокий обход на с. Самарово. Самаровское находится на правом берегу р. Иртыш, в 25 верстах от впадения его в Обь, у подножья высокой горы, поросшей густым кедровым лесом.
Лес прекрасно скрывал наши намерения. Как и можно было ожидать, противник прекрасно знал, что нас всего 33 человека, и, заранее предвкушая победу, поместил отборные части добровольцев-казаков в укрепления на нижнем конце села; мобилизованные были расположены на главных подступах к таковому со стороны леса. В ожидании нашего наступления на Самаровское штабом из большой чугунной трубы была устроена пушка, заряженная большим количеством железных и чугунных обломков, Наступающий в лоб [наш] отряд, скрывая в лесу свою численность, подошел на 50 шагов к укрепленной позиции бандитов, залег на опушке леса и открыл сильный ружейный огонь. Предполагая, что наступает весь отряд, противник перебросил сюда все надежные резервы. После полуторачасовой] перестрелки бан-
* См. прим. 1 кданномудокументу.
** Здесь и далее в документе допущена ошибка, правильно — с. Богданы.
дитами была пущена в ход пушка и брошено в атаку 40 ч [ел.] кавалерии. Но в момент выстрела пушку разорвало, а кавалерия, потеряв нескользко человек и лошадей убитыми и ранеными, воротилась назад Вызванный из пушки выстрелом громкий смех и веселые крики с нашей стороны обескуражили бандитов, потерявших на устройство ее три недели и возлагавших на нее самые радужные надежды.
В 11,5 час. моя обходная группа, сбросив под обрыв засевших на горе мобилизованных, открыла сильный ружейный и пулеметный огонь по Самаровскому.
Наше появление над селом произвело в рядах бандитов страшную панику.
11/V-21 штаб Тоб[ольской] армии, находящийся в Самаровском, бросив на произвол судьбы дерущиеся с нами части, в панике рассыпался по селу, пробирался в лес и в значительной своей части искал спасения на заранее приготовленных лодках.
Оставив на обрыве горы пулемет, [наше] третье отделение бросилось с кручи горы в верхний конец села, сгоняя бандитов в Иртыш.
Я же с несколькими товарищами отделения сбежал по откосу в середину села, откуда товарищи, завладев казацкими лошадьми, рассыпались по селу. Я бросился в главный штаб к телефонным аппаратам и передал в Фипинское для передачи тов. Абрамову по местонахождению (мы не знали точно, где находится тов. Абрамов, но все же знали, что Демьяновское за нами), [что мы ведем бой] за обладание Самаровским.
Главные силы бандитов остались без комсостава, окончательно потеряли голову и тоже бросились кто куда. Масса их бросилась к реке в лодки и поплыла за Иртыш. Остальных наша кавалерия сгоняла с широкого луга и запирала в домах. А пулемет с горы косил и косил мечущихся в панике бандитов и на реке, и на лугу. Пулеметным огнем [было] потоплено на Иртыше три большие лодки, переполненные спасающимися бандитами, и свыше пяти малых.
В 12 часов Самаровское [было] окончательно занято нами, [но] до самого вечера вьбивали засевших в домах бандитов. Нач[альник] Тоб[ольского] главштаба Силин-Острых и друг[ие], захватив с собою одну женщину и двоих детей, заперлись в одном из домов села. После длительного жестокого сопротивления (ими [было] выброшено больше 20 фанат) Силин застрелился, остальные были убиты при перестрелке. С нашей стороны мы потеряли двух товарищей убитыми и один возчик раненый. <...>
С 15 по 31 мая отрядом были ликвидированы полностью две роты с Сургутского фронта: Зенковская — 100 ч[ел.] и Самаровская — 65 ч[ел.], и убиты скрывающиеся в избушке главари Тоб[ольского] штаба Желтовский, Коряков*, один неизвестный, и взят (в плен] Красулин (последняя операция проведена с восемью человеками отряда тов. Абрамова), и свыше 50 чел. бандитов, и [захвачена] разная добыча: документы Зенковского штаба, все входящие и исходящие телеграммы Самаровского [и] Сургутского фронтов, около 150 разных ружей, свыше 100 пуд. муки, несколько лодок, два телефона, 0,5 п[удов] пороха. <...>
Командир Северного добровольческого отряда Л опарев
ЦЦООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 141. Лл. 46-48. Машинописный отпуск.
Сватош Богумил Владиславович (?—1921) — инженер-технолог, владел несколькими иностранными языками. С ноября 1920 г. работал заведующим отделом низового Обь-Иртышского областного управления рыбными промыслами в г. Тобольске. У повстанцев Тобольского уезда сначала занимал должность начальника (заведующего) секретно-оперативно-политического отдела, затем сменил Желтовского на посту главнокомандующего. Вьравап себя за полковника и бывшего адъютанта генерала Рудольфа Гайцы. Прекрасно осведомленные о самозванстве Свагоша красные командиры и тюменские чекисты тем не менее с энтузиазмом поддержали и широко тиражировали эту версию. Погиб в середине мая 1921 г.
* В документе ошибка. Убит был не Коряков, а Крупин
Ну разве все эти бои с разорвавшейся пушкой, психической атакой, 300-верстными переходами, самозванным адъютантом Гайды и пр. - не достойны фильма? :).