кандидат исторических наук (Псков),
старший преподаватель Псковского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России
ГУБЕРНСКИЕ ОТДЕЛЫ ВЧК-ОГПУ В ПРИГРАНИЧНЫХ РАЙОНАХ СЕВЕРО-ЗАПАДА РОССИИ В 1918-1925 гг.
Деятельность органов ВЧК-ОГПУ в приграничных районах Северо-Запада России проходила в весьма непростых условиях Гражданской войны и сложнейших условиях «тайной и явной войны на границах». Хронологические рамки статьи охватывают два разных периода первых годов существования советской власти. В 1918—1920-х гг. шла Гражданская война, и в деятельности Губернских отделов ВЧК выделялись чрезвычайные и весьма жесткие меры. А период 1921-1925 гг. характеризовался более спокойным внутренним положением, с одной стороны, и напряженной приграничной ситуацией на Северо-Западных рубежах [1] - с другой. Однако именно приграничное положение оказало чрезвычайно важное влияние на деятельность Губернских отделов органов государственной безопасности.
Органы госбезопасности изначально задумывались и создавались как органы диктатуры пролетариата, как оружие в борьбе с внешней и внутренней /163/ контрреволюцией, как политические органы партии в борьбе с врагами. Острота и многообразие угроз, порожденных особенностями ожесточенной Гражданской войны, делали проблемы безопасности приоритетными. Для советского государства они имели небывалое значение. «Это определялось тем, что большевики, считая себя борцами за социалистическое преобразование общества и всего мира, трактовали свои задачи в глобальном плане» [2]. Поэтому обеспечение безопасности большевиками понималось как возможность беспрепятственно осуществлять свою радикальную стратегию. Направляя все силы на осуществление своих политических установок, большевики усматривали чрезвычайное множество угроз и решали колоссальное количество задач по их нейтрализации. Все эти угрозы сплетались в один гигантский клубок, развязать который (не считая партию, Красную Армию, Советы и т.д.) была призвана система органов ВЧК-ОГПУ-НКВД.
Создание Губернских отделов ВЧК-ОГПУ в приграничных районах Северо-Запада России проходило в весьма специфических условиях.
После прекращения советско-германских переговоров в Бресте в феврале 1918 г. началось немецкое наступление на всем протяжении линии фронта от Карпат до Балтийского моря. Войска кайзеровской Германии, осуществляя свой план «Фаустшлаг» («Удар кулаком»), в течение недели (с 18 по 23 февраля) захватили практически всю Эстонию [3], Латвию и Литву. 23-24 февраля 1918 г. немцы достигли Пскова и готовы были продолжить наступление на Петроград [4]. Однако упорные бои первых красноармейских отрядов под Псковом и Нарвой 22-26 февраля 1918 г. [5] и контратаки Псковских, Нарвских, Гдовских и Дновских отрядов Красной армии, вынудили немецкое командование остановить наступление. Были оккупированы часть районов Псковской и Петроградской губерний, вся Прибалтика, часть Украины и Белоруссии [6].
5 марта в Брест-Литовске был подписан мирный договор между Советской Россией и Германией, по которому немцам отходила огромная территория около 1 млн км.ому немцам отходила огромная территория - около 1 млн км.
Германское военное командование на Восточном фронте постоянно нарушало условия мирного договора. В результате в 1918 г. в Северо-Западных районах страны, куда глубоко проникли захватчики, для советской власти сложилось опасное положение. Расположенные на демаркационной линии (проходящей через р. Нарову у г. Нарвы, западный берег Чудского и Псковского озер, в 10-15 км от Пскова и далее идущей на г. Остров), германские интервенты находились в ряде мест не более чем в 120 км от Петрограда. Немецкие войска под командованием генерала фон дер Гольца и финские отряды весной 1918 г. занимали на Карельском перешейке позиции, угрожающие Петрограду. Об обострении отношений свидетельствовало и то, что германская дипломатическая миссия в августе 1918 г. была переведена из Москвы в Петроград, а затем перебралась в оккупированный немцами Псков, который предполагалось превратить в оплот антисоветских сил на Северо-Западе.
В апреле-мае 1918 г., спустя два месяца после окончания военных действий, в условиях стабилизации положения, губернская советская власть продолжает налаживать новую жизнь. В начале мая, как следует из доклада председателя управления Псковского губернского исполкома И.М. Кригера, губернский исполком получает задание из Москвы создать Комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. И.М. Кригер отмечал, что подобных организаций до этого времени не существовало и поэтому «никто не знал, что надо делать» [7]. Из Москвы были запрошены инструкции и одновременно был намечен круг задач. В ряде случаев нормативными документами становились газетные статьи. Так, 28 декабря 1917 г. «Известия ВЦИК» обратились к местным Советам с предложением создавать чрезвычайные комиссии. В феврале-марте 1918 г. в газетах писалось о задачах ЧК в связи с началом немецкого наступления и деятельностью буржуазных партий. Первым появляется отдел уездной ЧК в Великих Луках, ставший базой для ГубЧК, 15 мая на станции Дно создается Псковская губернская чрезвычайная комиссия.
В «Докладе о деятельности Псковской ЧК и уездных ЧК за 1918 год» первый руководитель Псковского Губотдела ВЧК Г.П. Матсон писал, что в период с мая по август 1918 г. «комиссия работала довольно слабо за неимением подходящего кадра ответственных работников и технической силы, а также за неимением инструкций»8. В составе ГубЧК создавались три ведущих отдела: по борьбе с контрреволюцией, по борьбе со спекуляцией и оперативная часть. Первый из них занимался работой по пресечению противогосударственных акций со стороны организаций и отдельных лиц, производством обысков и арестов, а также следствием, судом и расстрелами. Оперативная часть проводила обыски, аресты, прием и отправку арестованных. В штатах ГубЧК также предполагалось создание революционного полка. При транспортных (железнодорожных) ЧК были организованы военизированные отряды для поддержания порядка и охраны путей сообщения.
15 августа 1918 г. была созвана Губернская конференция ЧК, где «после выявления положения на местах и обмена мнениями» были приняты решения о направлениях деятельности ГубЧК в этот период проводила следствия и аресты в основном по контрреволюционным, должностным и спекулятивным делам. Г.П. Матсон, впрочем, отмечал, что работа чекистских организаций шла весьма трудно, «иногда тормозилась, выливаясь в неправильные формы». Причину этого руководитель ГубЧК видел в отсутствии «ответственных партийных работников» и регламентирующих указаний.
В течение лета происходит создание ЧК не только в уездах, но и в поселках. В августе-сентябре 1918 г. были созданы Дновские поселковое и железнодорожное чрезвычайные комиссии. Причем на железной дороге появляется и вооруженный чекистский отряд численностью до 30 человек и действовавший на линии Дно-Новосокольники-Великие Луки.
Вопрос о недостатках в организации и деятельности пограничной охраны был одним из основных в работе I Всероссийской конференции работников чрезвычайных комиссий, проходившей в Москве 11-14 июня 1918 г. Делегаты конференции, заслушав доклады с мест и обсудив «вопросы современного политического и экономического положения страны», пришли к единогласному решению о необходимости создания во всех губерния: на узловых железнодорожных станциях, портах и пограничной полосе «стройной сети» чрезвычайных комиссий.
На основании решения этой конференции, а также обращения 31 июля 1918 г. Совета пограничной охраны к председателю ВЧК Ф. Э. Дзержинскому о необходимости создания отделов ВЧК на пограничных пропускных пунктах. В течение июля-августа 1918 г. все губернские и уездные ЧК, расположенные вдоль демаркационной линии, были преобразованы в окружные, участковые и пунктовые чрезвычайные комиссии. На Эстоно-Латвийском участке демаркационной ли/164/нии таковыми стали Ямбургская, Лужская, Торошинская, Порховская, Островская, Новоржевская, Опочецкая, Новосокольническая, Себежская, Невельская участковые пограничные чрезвычайные комиссии и ряд пунктовых, расположенных в деревнях пограничной полосы. Они вошли в состав Петроградской и Великолуцкой (позднее Смоленской) окружных пограничных ЧК, пунктом территориального разграничения которых была станция Карамышево [9].
Важнейшим направлением деятельности ГубЧК было противодействие формирующимся под покровительством немецких оккупационных сил, частям Псковского белогвардейского корпуса. В ГубЧК поступали разнообразные разведданные о процессе создания белой армии в Пскове и прилегающих районах. 1 ноября 1918 г. Губисполком созвал срочные совещания для принятия мер по «противодействию белогвардейским отрядам». Итогом заседаний стало решение об объявлении губернии на военном положении, регистрации населения и создании уездных «диктаторских тройках» [10]. ГубЧК приняло самое активное участие в реализации данного постановления: в ходе регистрации и переписи населения выявлялись «скрытые контрреволюционеры» и представители мелкобуржуазных партий, а также те, кто скрывался под чужим именем, ко многим был применен расстрел, некоторые арестованы и заключены под стражу.
К 1919 г. Гражданская война достигла своего апогея, многие современники тех событий прогнозировали близкий разгром большевиков, захват Петрограда и Москвы, восстановление монархической власти в стране. Большевистское руководство не могло не осознавать всей сложности положения. Контрреволюция внешняя, «смыкаясь с контрреволюцией внутренней» создавали угрозу существованию РСФСР. В разнообразных документах, декретах, приказах, воззваниях и обращениях большевики постоянно подчеркивали, что только чрезвычайные и жестокие меры, направленные против лиц, «замешанных в белогвардейской и контрреволюционной работе», позволят сломить сопротивление «подлых заговорщиков против власти рабочего класса и беднейшего крестьянства» [11]. Подобный подход был весьма характерен как для лидеров РСДРП(б), так и для многих активистов, осуществлявших политику «красного террора» в различных губерниях и областях России [12].
Организованная в 1917 г. ВЧК, мыслилась как «боевой отряд партии», как партийно-государственная спецслужба, имеющая четкую установку на решительную борьбу не только с политическими противниками, но и со сторонниками других взглядов и иных мировоззрений, как внутри страны, так и за ее пределами. Активизация «внутренней и внешней контрреволюции», события Гражданской войны лишь подтвердили для руководства страны и ВЧК правильность действий по борьбе с идеологическими противниками. Массовый террор устрашал, а жесткие меры позволяли более или менее успешно решать разнообразные задачи в борьбе с контрреволюцией. Поэтому в 1919-1920-х гг. практически все прежние направления деятельности ВЧК получили свое дальнейшее развитие.
После революции в Германии в начавшихся в ноябре 1918 г. боевых действиях активное участие приняли и формирования ГубЧК - железнодорожные части и революционный полк. Г.П. Матсон еще 11 ноября предлагал начать немедленное наступление против немцев и белогвардейцев по демаркационной линии, а в районе Торошино и Карамышево 22-24 ноября 1918 г. чекистские отряды начали атаку на передовые части Псковского белогвардейского корпуса. 25 ноября 1918 г. в 16 часов 30 минут «доблестными красноармейскими частями Торошинского участка с боя взят Псков... В городе приступлено к восстановлению советской власти» [13].
В первые дни вся полнота власти находилась в руках Военно-революционного комитета. Торошинская прифронтовая чрезвычайная комиссия в эти дни произвела большое количество арестов и реквизиций. «Тюрьма была загружена арестованными белогвардейцами и случайными гражданами... Здание Государственного банка было завалено всевозможными вещами, ценностями и оружием» [14]. ВРК принял решение об аресте 600 заложников из представителей буржуазии, часть из них была расстреляна, другие отпущены по домам либо преданы революционному трибуналу.
Введение с осени 1918 г. политики военного коммунизма с его тотальной регламентацией всего хозяйственного уклада, провозглашение насилия универсальным методом решения всех проблем, политика продразверстки, борьба с «социально чуждыми» элементами в деревне приводили к массовым восстаниям и образованию «зеленого фронта» в Гражданской войне. Только в Псковской губернии в конце 1918-1919 гг. вспыхнуло около 20 больших и малых крестьянских восстаний [15], которые отвлекали части Красной Армии, создавали внутреннее напряжение и могли существенным образом ослабить большевистские тылы. Это приводило к тому, что положение в деревне стало одним из основных объектов пристального внимания органов ВЧК-ОГПУ-НКВД [16].
Уездными ЧК еще до поступления «указаний из центра были приняты энергичные меры» для подавления «контрреволюционных и бандитских выступлений» - были произведении аресты и расстрелы нескольких десятков жителей, что «положительно повлияло на местную буржуазию». Так, только в июне 1918 г. Новоржевской Уездной ЧК было расстреляно более 16 человек, без каких-либо санкционирующих судебных решений.
Летом-осенью 1918 г. революционным террором «отличались» Новоржевская, Опочецкая, Островская и Порховская ЧК. Эти уездные чрезвычайки находились в непосредственной близи от демаркационной линии, в районах наибольшей крестьянской активности, поэтому в их деятельности по выражению Г.П. Матсона, преобладали жесткие меры, поддерживаемые Губкомом РСДРП(б). В этот же период появляются и первые нормативные документы ГубЧК - воззвания и обращения, адресованные местному населению. Они были вызваны ситуацией, возникшей в губернии в связи с разгулом уголовной преступности, крестьянскими выступлениями, началом формирования белогвардейских частей.
Так, в «Объявлении», которое появляется, видимо, в августе-сентябре 1918 г. [17] говорится о «массовых обысках, арестах, предпринятых Чрезвычайными комиссиями» в связи с активизацией контрреволюции. Псковская ГубЧК ставила своей задачей «уничтожение как отдельных паразитов, сосущих кровь трудящихся, так и их организаций». Г.П. Матсон, обращаясь к жителям губернии, заверил, что аресты и преследования не коснутся «невиновных лиц», а те, кто по случайности все же был арестован, «будут немедленно освобождены после выяснения непричастности их к лагерю контрреволюционеров». Эксцессы и ошибки впоследствии объяснялись недостаточностью квалификации работников ЧК и общим хаосом, царившим в губернии.
Летом-осенью 1919 г. Псковская и Петроградская губернии стали центром событий, связанных с /165/ наступлением войск Н.Н. Юденича на Северо-Западе. В Пскове, где разместился корпус С.Н. Булак-Булаховича, действовала контрразведка Северо-Западной армии. Современники тех событий вспоминали о чрезвычайно жестоких методах контрразведчиков, которые не только арестовывали красноармейцев и сочувствующих большевикам, но и проводили массовые казни и пытки [18]. Отряды «батьки» С.Н. Булак-Булаховича вели активную пропагандистскую деятельность среди крестьянства прифронтовых районов, пытаясь спровоцировать восстания. Среди населения распространялись разнообразные листовки и воззвания с призывами переходить на сторону «Атамана крестьянских партизанских отрядов», а всех коммунистов и комиссаров «вешать или тащить ко мне» [19]. Некоторые воззвания и пропагандистская деятельность возымели свое действие, и в районе Острова и Порхова в августе-сентябре «вспыхивают восстания дезертиров и кулаков» [20]. Такая обстановка не могла не отразиться на деятельности Псковской ЧК. После освобождения Пскова чекисты провели аресты и обыски среди «контрреволюционеров» и всех, кто так или иначе был причастен к террору С.Н. Булак-Булаховича. За сентябрь 1919 г. в Пскове было арестовано несколько десятков «всякой контры». А в октябре-ноябре 1919 г., во время второго наступления Н.Н. Юденича, чекисты провели акцию по взятию заложников среди тех, кто мог оказать «существенную помощь белой контрразведке».</span>
Формирование и наступление Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича создало угрозу для Петрограда, были захвачены несколько крупных городов, в этих условиях борьба с реальными и мнимыми контрреволюционерами стала важнейшей задачей ВЧК на Северо-Западе России в 1919-1920-х гг. Причем противодействие контрразведке Юденича и выявление подполья велись при помощи самых разнообразных сил и средств. Еще в 1918 г. были обоснованы важнейшие принципы деятельности первой советской спецслужбы, которая была «карающим мечом диктатуры пролетариата».
В инструкциях, положениях и приказах ВЧК говорилось о необходимости «организовать... аппарат более совершенно, чем он существует в настоящее время: наладить хорошо розыскной аппарат, так, чтобы разного рода контрреволюционные проходимцы, взяточники не гуляли, а сидели где им необходимо... Необходимо наладить теснейшую связь в смысле руководства высших инстанций низшими» [21]. В материалах Центральной фронтовой Чрезвычайной Комиссии говорилось о необходимости приобретать «неофициальных агентов» из числа партийных товарищей, а также свободных и надежных граждан, которые должны были докладывать в ЧК обо всех известных ему случаях преступлений, взяток, тайных организациях и о «всякой контрреволюционной сволочи» [22].
В военный период происходило усовершенствование структуры органов ВЧК по пути их большей приспособленности к борьбе с контрреволюцией «внешней и внутренней». Весной 1919 г. в условиях некоторой стабилизации положения на фронтах был сокращен аппарат чрезвычайных комиссий и проведена организационная и структурная перестройка [23]. Губернские ЧК стали включать секретно-оперативный, особый, следственный, общие отделы и вспомогательные службы. Секретно-оперативный отдел сосредоточил функции всех трех ранее существовавших в губернских ЧК отделах (по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности).
В декабре 1918 г. было принято решение о создании в системе ВЧК Особых отделов (ОО) - единых органов военной контрразведки, одной из задач которых была борьба с влиянием «белого офицерства» в Красной армии [24]. В ведение ОО были переданы задачи по выявлению неблагонадежных элементов в действующих и тыловых частях. Особое внимание уделялось тем подразделениям, где «в качестве инструкторов, техников и специалистов находится много бывшего офицерства, которые... творят свое грязное дело, особенно среди мобилизованных солдат, провокационно призывая их на открытые выступления против рабоче-крестьянской власти... В этом отношении Комиссии должны иметь своих людей среди красноармейцев и поддерживать постоянную связь с партийными коммунистическими ячейками в воинских частях» [25].
В составе 00 были образованы Секретно-оперативные отделы, состоявшие из 4 отделений - Информационного, Оперативного, Агентурного, Следственного. В соответствии с названной Инструкцией на Оперативное отделение было возложено выявление новых форм и методов деятельности иностранных шпионских и контрразведывательных организаций [26].
На местах Особые отделы при губчека были созданы в конце января 1919 г. Их сотрудники занимались в основном разоблачением контрреволюционеров в военной среде. В течение 1919 г. происходило становление работы Особого отдела. Его сотрудники накапливали опыт оперативной работы, осуществлялось организационное строительство центральных и местных контрразведывательных органов.
К концу 1919 г. были более четко определены контрразведывательные задачи деятельности Особого отдела: раскрытие, предупреждение и пресечение работы шпионских организаций, как осведомительного, так и вредительного характера; организация закордонной агентуры с целью выявления контрреволюционных организаций, посылки шпионов на территорию советской республики и пр. Одинаковые задачи контрразведывательной деятельности были поставлены как перед центральными, так и перед местными органами [27].
В прифронтовой полосе, в местах пересечения железных и шоссейных дорог создавались особые военно-контрольные пункты из сотрудников ЧК, которые осуществляли контроль за лицами, следующими в прифронтовую полосу и тыл Красной армии, а также наблюдали за работой железнодорожного и водного транспорта. Для выдачи пропусков были созданы специальные столы (бюро), которые составляли списки и вели оперативный учет передвижения населения вблизи фронта. На территории Псковской губернии летом 1919 г. таких военно-контрольных пунктов и столов действовало несколько - в Карамышево, Дно, Порхове, и некоторое время существовал контрольный пункт в Острове [28].
Летом 1919 г. на Особый отдел ВЧК была возложена задача по охране границы. На территории Псковщины были созданы четыре пограничных отряда: Гдовский под номером 8, Псковский - 9, Островский - 10, Великолукский - 11. При каждом отряде имелось четыре комендатуры, в каждой из них по 3 оперативных работника. Однако уже к 1925 г. на границе СССР с Эстонией и Латвией погранотряды состояли из 73 погранзастав и комендатур, которые были оснащены основными видами вооружения и материального обеспечения [29].
После поражения армии Н.Н. Юденича и ее отхода в Прибалтику складывается новая политическая обстановка. Англия, Франция, США, Польша, /166/ Прибалтийские государства хотя и поняли бесперспективность прямых военных действий против большевиков, но от идеи уничтожения Советской России не отказались. Значительно активизировалась деятельность их спецслужб, которые не только занимались сбором разведывательной информации, но и участвовали в диверсионных и террористических акциях, а также стали основными источниками финансирования «боевых и террористических организаций русской эмиграции» [30].
На территории Польши и отчасти Прибалтийских государств были созданы лагеря для белогвардейцев и специальные подразделения, вербующие людей для ведения подпольной и диверсионной работы против советского режима [31]. Архивные материалы позволяют говорить о массовой работе различных организаций по созданию крупных воинских подразделений, для проникновения на территорию РСФСР-СССР. Численность таких «отрядов» и «полков» была достаточно серьезной - от 15 до 2000 человек. Они имели четкую структуру для личного состава разрабатывались «легенды прикрытия», вооружение отрядов поступало из Франции и Польши. Каждый из таких отрядов имел свое задание и район для деятельности. Задачи были предельно просты - проведение диверсий, поджогов и грабежей советских учреждений, уничтожение активистов советской власти и создание массового антисоветского движения на территории СССР [32].
Однако следует отметить, что многие из членов этих отрядов сразу же после перехода советской границы разбегались по домам, «не желая воевать дальше». Но именно появление белогвардейцев в советском тылу воспринималась как подготовка к восстаниям, что, впрочем, довольно часто имело место - некоторые бывшие белогвардейцы, вернувшись домой, создавали «бандгруппы» и совершали налеты на советские учреждения и частные объекты. Такая обстановка предполагала создание специальных подразделений в органах ВЧК и внесение корректив во всю деятельность органов государственной безопасности.
В ходе решения задач по борьбе с подрывной деятельностью прибалтийских спецслужб особо важное значение приобретало проникновение в диверсионно-террористические отряды и группы. Объектами этой деятельности являлись действовавшие в приграничных областях бандформирования и дислоцированные на территории Прибалтики антибольшевистские и белогвардейские формирования.
Распространенным было внедрение агентуры в состав бандформирований. Наиболее часто это применялось контрразведчиками приграничных областей РСФСР, где действовало большое количество бандформирований, связанных с прибалтийскими республиками. Так, например, в 1920 г. в Псковской и Петроградской областях активно действовал сформированный в Эстонии для проведения диверсионной работы отряд «Гатчинского направления». Благодаря полученной в срок оперативной информации осенью 1920 г. при очередном переходе границы отряд был полностью уничтожен [33].
В Приказе ГПУ от 10.03.1922 г. говорилось, что «полоса латвийско-эстонской границы усеяна бандами и боевыми организациями, руководимыми из Риги и Ревеля, объединявшимися савинковскими и монархически-врангелевскими агентами, которых тайно поддерживают правительства этих демократических республик» [34]. В связи с этим предписывалось усилить агентурно-оперативную работу в приграничной полосе и на наиболее важных военных и промышленных объектах.
В ходе осуществления контрразведывательной деятельности ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД обязательно уделялось внимание недопущению проведения иностранными разведчиками и «белогвардейскими агентами» деятельности, направленной на нанесение ущерба интересам государства. Уже в 1919 г. в инструкции Губернской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом говорилось, что «в работе чрезвычайных комиссий необходимо учесть два момента: предупреждение... преступлений и пресечение их. Причем последний момент играл отнюдь не первую роль» [35].
Для ликвидации бандитизма в 1920-е гг. власти шли на чрезвычайные методы - объявление той или иной местности на военном или чрезвычайном положении. A.M. Плеханов приводит примеры подобных мер в Дагестане, Сибири, Тамбовской губернии [36]. Положение в этих регионах становилось предметом специального обсуждения на заседаниях партийно-советских органов. Чекистам неоднократно рекомендовалось создать и усилить «службу внутреннего осведомления» [37], для своевременного выявления и предупреждения бандитизма и его организаторов. Наконец, следует отметить, что конкретная реализация многих решений партийно-советских органов власти возлагалась на местные Советы, исполкомы и правоохранительные структуры, которые лучше знали конкретную обстановку в регионе. Но вместе с тем именно местные власти нередко нарушали «социалистическую и революционную законность, допуская перегибы и даже должностные преступления».
Для координации деятельности органов власти по борьбе с бандитизмом в 1921 г. была создана Центральная межведомственная комиссия, а в некоторых районах страны создавались полномочные комиссии ВЦИК РСФСР. Борьбой с бандитизмом помимо Центральной и полномочных комиссий руководили ревкомы и «специальные тройки при губернских политбюро и исполкомах» [38]. Кроме того, существовали и другие чрезвычайные органы - военно-революционные штабы, совещания, советы, опер-штабы и т.п. На эти структуры возлагалась непосредственная деятельность по искоренению бандитизма. В составе КРО ВЧК-ОГПУ, в 1921 г. был создан отдел по борьбе с бандитизмом (упразднен в 1923 г.), а в губернских комиссиях и управлениях появились отделы и отделения по борьбе с бандитизмом.
Для помощи ВЧК-ОГПУ на ликвидацию бандформирований были брошены части РККА, войска ОГПУ и ЧОНы. Были выработаны принципы взаимодействия между этими органами, где указывалось, что «борьба с мелкими бандами лежит всецело на органах внутренней безопасности... В случае возникновения крупных бандитских движений... возлагается на все воинские части, расположенные в данном регионе» [39]. В начале 1920-х гг. была распространена практика взятия заложников и уничтожения целых деревень для подавления сопротивления и ликвидации банд. Подобные мероприятия, которые нередко отличались особой жестокостью, приносили свои плоды, что в условиях хозяйственной разрухи и активного сопротивления советской власти приносили свои плоды - скорейшее уничтожение бандитов. «...Так надо было поступать...», - писал Ф.Э.Дзержинский, пытаясь объяснить Л.П. Серебрянскому методы борьбы с повстанцами [40]. Но постепенно необходимость усиления законности при проведении разного рода мероприятий по борьбе с бандитами стала очевидной, и все большее количество советских руководителей пытались избежать крайностей.
Помимо этих методов активно использовались оперативно-чекистские методы - внедрение аген/167/туры в банды, разложение бандформирований, уничтожение главарей, применение вооруженной силы, спецопераций с участием войск ОГПУ, оперативный учет лиц, участвовавших либо помогавших бандитам.
Для их ликвидации в губернии в августе 1921 г. создается «революционная тройка по борьбе с бандитизмом», в составе начальника ГубЧК Матсона, губвоенкома Булгакова и секретаря губкома Сомса. Аналогичные «тройки» были организованы и в других уездах Псковщины. Для ликвидации банд использовались войсковые операции с участием частей ЧОНа и войск ВЧК-ОГПУ. Кроме того, чекисты Псковской губернии проводили спецмероприятия по ликвидации банд. Для этого в 1921 г. в Псковской губернской комиссии (ГубЧК), было создано отделение по борьбе с бандитизмом, которое возглавил Александр Иванович Ланге [41]. Большую работу по борьбе с бандитизмом проводили сотрудники ГубЧК-ГПУ К.П. Берзин, И.И. Смирнов, М.К. Бальцевич и многие другие.