В начале 1920 года положение в Чечне и Дагестане можно было охарактеризовать как неустойчивое равновесие. Войска Узун-Хаджи и Дышнинского, численно увеличившиеся за счет проведенной мобилизации до 5000 человек, контролировали Веденский и Шатойский округа Чечни и большую часть нагорного Дагестана [42]. В то же время войска Северного Кавказа удерживали плоскостную Чечню, блокируя силы эмирата в горных районах. В некоторых отрядах повстанцев началось разложение. Так, часть бойцов повстанческого так называемого Левашинского фронта (опиравшегося на аул Леваши в Дагестане) перешла на сторону белых [43]. Зимой военные действия постепенно стали затихать. Руководство Терско-Дагестанского края всерьез заявляло о скором подавлении восстания и ликвидации самозванных правителей эмирата [44].
Положение на Кавказе в начале 1920 /60/ года рисует секретная сводка деникинского отдела пропаганды.
Документ 7
Секретная сводка о политическом положении на Северном Кавказе деникинского Осведомительного агентства (ОСВАГа)
Отдел пропаганды при главнокомандующем Вооруженными силами Юг[а] России Информационно-редакционная часть
№ 54519 30 января 1920 г. г. Новороссийск
Секретно
Политическая сводка № 296 Владикавказ 6701
ИНГУШЕТИЯ
Среди населения по-прежнему продолжается усиленная агитация агентов Узун-Хаджи и запись бойцов в его отряды. В соседние к Ингушетии казачьи станицы распространяются воззвания, которые все сводятся к тому, что всем русским и другим национальностям, не составляющим коренного населения Кавказа, под различными угрозами предлагается уйти "с не принадлежащих им земель". Воззвания эти подписаны председателем совета министров, великим визирем и главнокомандующим войсками Северокавказского эмирства фельдмаршалом князем Дышнинским.
Результатом такой работы агентов Узун-Хаджи является, главным образом, нежелание ингушей идти на фронт, в пополнение действующей Ингушской конной бригады.
Вместе с тем сами же агенты, делая все эти приготовления, прилагают все усилия к тому, чтобы пока ингуши держались выжидательно, находя выступление ныне преждевременным. Они предупреждают ингушей: "Будьте готовы и ждите сигнала, который будет тогда, когда военная и политическая обстановка сделают его наиболее ощутительным для Добрармии".
Агенты Гикало наряду с агентами Узун-Хаджи производят наборы в отряды среди ингушей и, главным образом, среди русских красноармейцев, застрявших в Ингушетии.
Настроение продолжает идти круто в сторону большевизма, не только среди малодушных неблагонадежных, но и у той части населения, которая до сих пор твердо держалась платформы Добрармии. Причиной такого настроения служит, главным образом, большевистская агитация в связи с настроением на фронте.
Агитирующие большевики рисуют такие ужасы, происходящие на фронте, что, когда до населения дошли слухи о взятии Ростова, тотчас стали идти разговоры о том, что дело Добрармии проиграно и что она в борьбе с большевиками не выйдет победительницей.
Многие из зажиточных осетин стали готовиться к бегству.
Есть сведения, что некоторые из большевистских деятелей ведут уже запись и организуют отряды. Так, в Ардоне местный большевик Георгий Айдаров организовал отряд, в который охотно продолжают записываться. В связи с положением на фронте и уходом экспедиционного отряда полковника Дорофеева, число дезертиров увеличивается с каждым днем. Местная администрация никаких мер к поимке дезертиров не принимает, хотя последние сидят по домам и всюду открыто появляются.
ЧЕЧНЯ
Паника в Грозном, вызванная приближением к городу линии фронта и отрядов Узун-Хаджи, улеглась, бежавшие возвратились обратно. Происходит перелом к лучшему в настроениях казачества, на которых сильно отразилось было паническое настроение. Терцы понемногу приходят в себя, дезертиры являются к атаманам отделов с просьбой отправить их на фронт.
Чеченцы крайне интересуются делами Добрармии. Как [на] невыгодный для Добрармии в их настроениях факт, надо указать на впечатление, которое производит известие о том, что у большевиков всем заправляют немцы, что вместе с большевиками двигаются немецкие войска, что именно немцы взяли Ростов. Так как престиж Германии в глазах туземного населения под влиянием турецкой агитации необыкновенно высок, чеченцы проникаются убеждением, что Добрармии не сможет выйти победительницей из этой борьбы.
В то же время в чеченской массе твердо держится нежелание вмешиваться в какую-либо авантюру. Отсюда все попытки Узун-Хаджи подтолкнуть Чечню на совместное с ним выступление пока никаких результатов не дали. Съезд (10 января) представителей плоскостной Чечни, созванный по инициативе мулл, высказался совершенно определенно:
1) подчиниться власти Добрармии;
2) проводить в жизнь законные требования властей Добрармии;
3) оказать вооруженное сопротивление Узун-Хаджи, Гикаловской банде и всем шайкам в плоскостной Чечне.
ГАРФ, ф. 446, оп. 2, д. 114, л. 55-55 об.
В этот период на других фронтах юга России положение для ВСЮР складывалось неблагоприятно. В начале 1920 года части Красной Армии, форсировав р. Маныч, за/61/няли "белые столицы" — Ростов-на-Дону и Новочеркасск, вышли на просторы степей Предкавказья. Войскам Северного Кавказа грозила опасность быть отрезанными от главных сил ВСЮР, отступавших к Екатеринодару и Новороссийску. Положение ухудшилось после занятия красными Ставрополя. Белые полки и гарнизоны по Военно-Грузинской дороге постепенно покидали Кавказ. Оставленные аулы и города тут же занимались спустившимися с гор повстанцами. 10 марта 1920 года белые оставили города Беслан и Владикавказ, а 11 марта повстанцы Узун-Хаджи вместе с авангардными частями 11-й красной армии вошли в Грозный. События последних дней пребывания белых на Кавказе отражены в письме терского атамана генералу Деникину, составленном по просьбе бывшего главкома ВСЮР для "Очерков русской смуты" уже в эмиграции.
Документ 8
Из письма терского атамана генерала Вдовенко генералу Деникину
[...]
После крушения фронта под Георгиевском я прибыл во Владикавказ за несколько дней перед эвакуацией, но знаю, что попытки генерала Эрдели организовать общую власть во Владикавказе были. Были созваны представители горских народов и особым распоряжением была передана власть в руки этих представителей. Как называлось объединенное представительство — не помню. Впрочем, этот орган даже не сконструировался. Я тогда же удивлялся этому, так как знал, что горцы не располагают никакими средствами, чтобы удержать край и Владикавказ в руках, поэтому и смотрел на это, как на известный политический ход.
Распоряжение генерала Эрдели носило характер не приказа, а предложения. Оно было расклеено по городу. Отсутствие в этом распоряжении русского имени и устранение из областных дел русского элемента вызывало много толков. Даже появились печатные воззвания инж[енера] Бадаева, расклеенные по городу, о призыве к созданию общей из горцев и русских власти в крае. Члены же городской управы и думы г. Владикавказа решили организовать власть в городе при Думе, как и было. А затем, после нашего выхода из Владикавказа, явился на сцену наш терский казак инж[енер] Бадаев, назвавшийся генералом, который оповестил казачье население, что он, как старший в войске генерал, замещает войскового атамана и предлагал обратиться к нему. По приходе Советской власти он был арестован и умер в тюрьме по одной версии — от болезни, по другой — от голода.
Кроме того, считаю необходимым прибавить несколько деталей. До моего прибытия во Владикавказ ген[ерал] Эрдели стал вести переговоры с ингушом Арцхановым, который грозил, что он, располагая большими силами в Джерахе, пропустит Добровольческую армию по Военно-Грузинской дороге только при условии сдачи ему пушек и пулеметов, терских же казаков он совсем не пропустит. Когда я прибыл во Владикавказ, ген[ерал] Эрдели посвятил меня в это. Я ему тогда же указал на его ошибку, заявив, что ему как представителю русской власти не следовало бы ни в коем случае вступать в переговоры с этим разбойником, что он этим актом только унизил русскую власть. Что же касается перехода по Военно-Грузинской дороге, то ни один ингуш даже и не покажется, если теперь же занять Балту, Джерах и Ларе хотя бы небольшими отрядами. Так, в сущности, и было. Делегат же генерального штаба полковник Дорофеев, посланный ген[ералом] Эрдели к Арцханову, так и не возвратился и, по-видимому, как заложник был убит. Из Владикавказа отошли следующие части:
1) Северокавказский офицерский полк (4 роты) — 800-1000 чел[овек];
2) Терская конно-пулеметная батарея — 40-60 чел[овек];
3) 5-й Кавказский армейский запасной батальон (4 роты) — 600-800 чел[овек];
4) Ученическая бригада (3 батальона 3-ротного состава) — 1000 чел[овек];
5) технический батальон — 300 чел[овек];
6) рота из чинов штабных команд — 200 чел[овек];
7) 2 роты из чинов комендантского управления — 200 чел[овек];
8) 4 роты чинов Государственной стражи — 600 чел[овек];
9) 17-й Кубанский пластунский батальон — 600 чел[овек]; 1
10) Александрийский гусарский полк (кажется, 2 эскадрона) — 100-120 человек];
11) Кабардинская конная дивизия — 1000 чел[овек];
12) Особая чеченская пешая сотня (бывшие "чуликовцы") — 150 чел[овек]
13) 2 танка — "Иоанн Калита" и "Дмитрий Донской";
14) конная сотня Ставропольской Государственной стражи — 70 чел[овек];
15) Терский гвардейский дивизион — 150 чел[овек];
16) Терская офицерская сотня — 100 чел[овек];
17) 2 казачьих терских батареи — 100-120 чел[овек].
Сюда не включены терцы — беженцы, которые почти все находились в лагере в Пота. Были еще какие-то части, но я их не помню. Надо думать, числом не превосходили 6000-7000 чел[овек].
Из Грозного в Петровск уходила под/62/Кизляро-Гребенских полков и чины Кизлярского отдела, всего 2000 человек. Сколько было беженцев, трудно сказать, думаю, их было не более 5000 человек. В Потийском лагере, куда грузинское правительство сосредоточило все части, было не более 3000 человек. В Константинополь же после крушения фронта в Крыму прибыло терцев не более 2000. 6 ноября 1926 года
ГАРФ, ф. 5827, оп. 1, д. 165, л. 1-3.
Однако продолжительность существования шариатской монархии после победы Советской власти на Кавказе оказалась недолгой. Великий эмир Узун-Хаджи не дожил до окончания войны, скончавшись за несколько недель до прихода на Кавказ Красной Армии, а все правительство Северокавказского эмирата во главе с князем Дышнинским было расстреляно Грозненской ЧК.
Какое значение сегодня имеет опыт гражданской войны на Северном Кавказе в начале века? Следует отметить, что все происходившие в тот период междоусобные столкновения, межнациональные конфликты были вызваны отсутствием сколько-нибудь прочной, авторитетной общегосударственной власти, способной примирить враждующие стороны, соблюсти традиции и обычаи горцев и в то же время защитить интересы русского населения края, терского казачества. Деникинское правительство, претендовавшее на роль подобной общероссийской власти, не смогло, главным образом, по причине своей слабости и кратковременности существования на Кавказе (с марта 1919 по март 1920 г.) получить поддержку горских народов. Национальная политика белых на Кавказе строилась только на принципе силы. Однако ставка на силу оказалась бесперспективной и привела лишь к обострению противостояния, многочисленным жертвам и жестокости как со стороны горских повстанцев, так и со стороны казаков и солдат Добровольческой армии.
Обострившиеся во время гражданской войны на Кавказе национальные противоречия использовались для достижения собственных политических целей различными группировками и партиями. За влияние на горское повстанческое движение боролись и деятели горского правительства, и чеченские большевики, и проповедники шариатской монархии. Но очень часто провозглашавшиеся лозунги национальной независимости, возрождения ислама, ликвидации русского империализма только разжигали межнациональные, религиозные конфликты и никоим образом не могли восстановить мир на Кавказе.
Опыт войн на Кавказе показывает, что сложные национальные проблемы возможно разрешить не насилием, а продуманной мирной политикой в отношении всех народов, населяющих этот благодатный край.
1. Деникин A.И. Очерки русской смуты. Берлин, 1926. Т. 5. С. 244-245; ГАРФ, ф. 440, оп. 1, д. 34 а, л. 68.
2. Тахо-Гот А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала: Дагестанское ГИЗ, 1927. С. 116-117.
3. Там же. С. 118-119.
4. Авторханов А Революция и контрреволюция в Чечне. Из истории гражданской войны в Терской области. Краткие очерки. Грозный, 1933.; Де Витт Д. Северная Чечня // Военная Быль, 1962. Ns> 55. С. 3.
5. Эрдели Иван Георгиевич (1870-1939) — генерал от кавалерии. С апреля 1919 г. сменил генерала Ляхова в должности главноначальству-ющего и командующего войсками Терско-Дагестанского края.
6. Драценко Даниил Павлович (1876-194?) — генерал-лейтенант Генерального штаба. С 1918 г. воевал в составе Добровольческой армии. В марте отряд Драценко нанес первое серьезное поражение силам Горской республики у Алха-нюрта. В мае 1919 г., развивая операции по овладению Дагестаном, занял г. Петровск (Махачкала) и Дербент. Летом-осенью 1919 г. руководил операциями против повстанческих отрядов Северокавказского эмирства в Чечне и Дагестане. Вместе с частями войск Северного Кавказа отступил в Грузию. В августе 1920 г. принял командование 2-й армией и руководил ее действиями во время неудачной для белых Заднепровской операции в сентябре 1920 г.
7. Вестник Чеченского комитета по очищению Чечни от банд большевиков и Узун-Хаджи. Грозный. 1919. 17 окт.; 1919. 7 нояб.
8. ГАРФ, ф. 440, oп. 1, д. 34, л. 25.
9. Там же, д. 34а, л. 120-120 об.
10. Гоцинский Нажмутдин (1859-1925) — духовный лидер мусульман. Родился в ауле Гоцо Аварского округа Дагестана, сын бывшего наиба Шамиля Доного Магомы, перешедшего на сторону России и произведенного в штаб-ротмистры гвардии. Получил духовное образование в медресе, служил в Дагестанском конном полку, затем был назначен членом Дагестанского народного суда, позднее — наибом-начальником Койсубулинского участка, где пытался возродить законы шариата.
В 1903 г. посетил Константинополь, где, очевидно, начал сотрудничать с турецкой разведкой. В декабре 1917 г. провозглашен имамом Северного Кавказа. Стремился к установлению шариатской монархии — имамата под верховным покровительством турецкого султана. После занятия Северного Кавказа войсками Вооруженных сил Юга России отказался возглавить повстанческое движение в Чечне и Дагестане, был обвинен имамом Узун-Хаджи в вероотступничестве. В ноябре 1920 г. входил в число руководителей восстания в нагорном Дагестане против Советской власти, а также в состав Совета шейхов. После подавления восстания в мае 1921 г. взят в плен и расстрелян.
11. Гикало Николай Федорович (1897-1938) — активный участник большевистского движения на Северном Кавказе. Родился в Тифлисе, после окончания Тифлисской военно-фельдшерской школы в 1915 г. служил в армии. В июле 1917 г. вступил в ряды РСДРП(б). С марта 1918 г. являлся председателем Грозненского комитета РКП(б) и исполкома городского Совета. С мая 1918 г. руководил военными операциями про/63/обороной г. Грозного в течение августа-ноября 1918 г., за что награжден орденом Красного Знамени. В январе-марте 1919 г. являлся членом Кавказского краевого комитета РКП(б), членом комитета обороны Терской советской республики, после гибели которой с остатками советской 12-й армии отступил в горы и возглавил 5-ю армию в составе вооруженных сил Северокавказского эмирства. Сотрудничал с Узун-Хаджи и князем Дышнинским. С марта 1920 г. — военный комиссар Терской области и Дагестана. С 1930 г. — член Центральной ревизионной комиссии, с 1934 г. — кандидат в члены ЦК ВКП(б). Являлся секретарем ЦК компартий Узбекистана, Азербайджана и Белоруссии. В 1938 г. репрессирован.
12. Шершюв Асланбек Джемалдинович (1897-1919) — один из сторонников создания независимого государства горцев Северного Кавказа, поэт и публицист. В апреле 1918 г. один из организаторов первого Совета в Чечне (с. Гой-ты). В 1918 г. сближался с большевиками, был делегатом II-V съездов народов Терской области, член Терского народного совета. Вошел в состав правительства Терской советской республики (с августа — нарком по национальным делам, с декабря 1918 г. — нарком без портфеля). Вместе с Н.Ф.Гикало руководил обороной Грозного и военными операциями против восставших терских казаков Бичерахова. С февраля 1919 г. командовал одним из отрядов в составе Терской повстанческой армии, а затем в составе войск Северокавказского эмирства. Смертельно ранен во время обороны слободы Воздви/64/женка (пригород Грозного) 11 сентября 1919 г.
13. Узун-Хаджи (1825(?)-1920). Полньгй титул -имам Чечни и Дагестана, эмир-шейх Узун-Хайр-Хаджи-Хан. Один из самых авторитетных духовных лидеров мусульман Северного Кавказа. Бывший мюрид имама Шамиля, участник Кавказской войны XIX века. За пропаганду идей панисламизма сослан в Сибирь. После политической амнистии в феврале 1917 г. вернулся на Кавказ.
Вместе со своими будущими политическими противниками Н. Гоцинским и генералом М. М. Халиловым принимал активное участие в создании так называемого шариатского блока на выборах в Учредительное собрание по Дагестану. После гибели Горской республики вместе с отрядом в 300 всадников летом 1919 г. захватил аул Ведено (бывшую столицу Шамиля), торжественно объявив о создании на территории Чечни и Дагестана самостоятельного государства — эмирата под верховным протекторатом турецкого султана.
Проводил успешные операции против белогвардейских войск Северного Кавказа, с особой жестокостью наказывая горцев — союзников белых. Сотрудничал с представителями Советской власти на Кавказе Шериповым и Гикало, включив в вооруженные силы эмирата остатки советских 11-й и 12-й армий (в составе 5-й армии под командованием Гикало). Призывал к поддержке большевиков на основании признания ими независимости горских народов.
14. Дышнинский Иналук Арслануков (1880(?)- 1920). Полный титул — великий визирь и командующий войсками Северокавказского эмир/65/ства Камиль Мухамед-Хан Ареланукаев князь Дышнинский. Чеченец. Закончив Военно-юридическую академию, служил судебным приставом в Грузии. Ротмистр. Сотрудничал с турецким оккупационным командованием, получил фирман (грамоту) турецкого султана для организации мусульманского государства под покровительством Османской империи.
Являясь фактическим руководителем Северокавказского эмирства, сосредоточил в своих руках высшее военное командование и руководство правительством, а также должности министра иностранных дел, министра юстиции, министра народного просвещения и министра вакуфных дел и имущества.
После смерти Узун-Хаджи и прихода на Кавказ частей Красной Армии Дышнинский заявил о своем подчинении Советской власти, однако был арестован и расстрелян ЧК г. Грозного в 1920 г.
15. ГАРФ, ф.440, оп. 1, д.34, л 16. д.34а, л.67-68.
16. Теми-Лан Э.М. Узун-Хайр-Хаджи-Хан — эмир Чечни и Дагестана - феномен смутных лет на Северном Кавказе // Родимый край. 1968. №75. .24-25.
17. ГАРФ, ф. 440, оп. I, д. 34, л. 215.
18 Денежные знаки революции и гражданской войны // Архив русской революции. Берлин. 1923. Т. VIII. С. 191.
19. Костерин А. 1919-1920 гг. В горах Кавказа. Исторический очерк горского революционного движения. Владикавказ: ГИЗ, 1921. С. 36.
20. РЦХИДНИ, ф. 80, оп. 3, д. 8, л. 1.
21. Разгон И. Борьба партизан против бело/66/гвардейцев на Северном Кавказе в 1919-1920 гг. Огиз, Госполитиздат, 1942. С. 4-5.
22. ГАРФ, ф. 446, оп. 2, д. 31, л. 432-432 об..
23. Разгон И. Указ. соч. С. 34-35.
24. ГАРФ, ф. 446, оп. 2, д. 31, л. 407 об.
25. Костернн А Указ. соч. С. 34; Вольный горец. 1919. Nq 5.
26. ГАРФ, ф. 5827, оп. 1, д. 135, л. 24-25.
27. РГВА ф. 39540, оп. 1. д. 35, л. 145.; Де Вил Д. Терские казаки // Военная Быль. 1961. № 47.
28. ГАРФ, ф. 440, оп. 1, д. 34 а, л. 108.
29. Там же, ф. 5827, оп. 1. д. 135, л. 26; РГВА, ф. 40213, оп. 1, д. 88, л. 251.
30. РГВА ф. 40213, оп. 1, д. 88, л. 646.
31. Терец. 1919. 21 дек.
32. Там же.
33. ГАРФ, ф. 440, оп. 2, д. 114, л. 55-55 об.
34. Там же л. 56-57.
35. Там же, ф. 446, оп. 2, д. 31, л. 152-153 об.
36. Там же, ф. 5827, оп. 1, д. 135, л. 25-27.
37. Там же, л. 28-30.
38. Вестник Чеченского комитета по очищению Чечни от банд большевиков и Узун-Хаджи. Грозный. 1919. 17 окт.
39. Вестник... 1919. 7 нояб.; 1919. 6 дек.; РЦХИДНИ. ф. 17, оп. 4, д. 14, л. 34.
40. Грозный. 1919. 27 нояб. (10 дек.)
41. Вестник... 1919. 6 дек.
42. Деникин AM Указ. соч. Т. 5. С. 243.
43. ГАРФ, ф. 446, оп. 2, д. 114, л. 54.
44. Там же, л. 55 об.
В.Ж.ЦВЕТКОВ, кандидат исторических наук
Военно-исторический журнал. №4-1999. С.54-67