Вот история о том, как казаки 11-й Уральской дивизии генерала Круглевского устроили погром в "красной" деревне Большекурейное по время Петропавловско0Тобольской операции в Курганской губернии (сентябрь 1919 г.).
http://militera.lib.ru/memo/russian/fedorov_af3/12.html
9 сентября 1919 года мы достигли большого, богатого села Куреинское.
Получилось так, что там одновременно сошлись все три полка и штаб бригады с тылами. Желая разгрузить село, командир бригады решил два полка выдвинуть вперед, один полк расположить в деревне Шенеринской, находившейся к югу от нас за небольшим озером.
В тот же день 37-й и 39-й полки с бригадной артиллерией выступили вперед, хотя было уже довольно поздно. 38-й полк под командованием Т. О. Эрна расположился в Шенеринской. В Куреинском остался только наш штаб со всеми своими подразделениями и тылами.
По обыкновению, мы заняли под штаб дом попа.
Хозяин наш, отец Павел, средних лет, цветущего здоровья, держал себя с достоинством, в разговоре старался показать большую начитанность. Выяснилось, что он бывший студент Московского университета, когда-то был сослан в Сибирь за участие в студенческих волнениях. Долго здесь не находил себе пристанища и случилось так, что влюбился в эпархиалку, женился и по настоянию тестя стал попом.
— Как-то неловко сознаваться: студент-народник и вдруг — поп, — признался он, смущаясь и краснея. — Успокаиваю себя тем, что не я, так на моем месте был бы другой. Чувствую все же за собой какую-то вину, стараюсь искупить ее. Завел здесь вечернюю школу, провожу воскресные чтения, беседы...
Попадья, моложавая, очень расторопная и веселая, встретила нас приветливо, радушно. Она оказалась толковой, сноровистой хозяйкой. В руках у нее все кипело. Ей помогали молодая, улыбчивая кухарка и две дочери. [212]
Едва разместились по комнатам, не успели оглянуться, как уже был готов великолепный обед, с бульоном, горячими пирожками и бутылочкой «горькой».
За обедом завязался оживленный разговор. Хозяин оказался вятич, земляк Сазонтова, Ляпунова и по крайней мере половины штабных командиров. И не удивительно — ведь штаб бригады формировался в Вятской губернии.
Выявилось немало общих знакомых. Пошли расспросы, рассказы об их судьбах, о том, кто вернулся с фронта, кто там погиб, кто женился, кто участвовал в Октябрьской революции...
Я не досидел до конца обеда — ему, казалось, не будет конца — и пошел справиться, с кем уже установлена связь.
Тем же днем и отступили - казаки наступали.
http://militera.lib.ru/memo/russian/fedorov_af3/13.html
28 октября меня отозвали в академию продолжать учение.
Я быстро собрался, сдал дела Ляпунову и 30 октября выехал на Курган.
Наступили довольно холодные дни.
Поехал через Куреинекое с намерением посмотреть места недавних боев.
Испытывая сильное волнение, я подъезжал к Куреинскому. Вот уже издали видна церковь... В нетерпении подгоняю, подбадриваю возницу. Но что это такое? Нет села! На месте домов торчат печи с трубами и обугленные столбы. Высится одна лишь каменная церковь и возле нее маленькая сторожка...
Кругом ни души.
Я сошел с тарантаса, заглянул в сторожку. Там натолкнулся на двух женщин в опорках на босу ногу, в кафтанах, обмазывавших глиной пазы. Одна старая, другая помоложе.
— Что тут случилось? Кто сжег село? Женщины переглянулись.
— Казаки. Кто же еще. А людей всех постреляли, — ответила старшая, в то время как другая принялась за свою работу... — Ночью прошли тут красные. Это месяца полтора-два назад. Много белых побили. Генерал ихний босой чуть убежал. Осерчал. Когда красные ушли, велел село сжечь, а людей всех побить. Казаки все столпили. Побитых всех стащили вон в тот овраг, кое-как засыпали.
— А где священник? Куда девался?
— Тоже убили, говорили, будто он прятал красных в церкви и ночью, дескать, выпустил, чтобы побить белых. Всех и закопали в огороде.
— А дочери где? Что с ними сделали?
— Дочерей обеих офицеры взяли. Слышно, возят с собой, измываются над ними. Ужас. Младшую, Олечку, недавно привозили. Ума лишилась, бедняжка. Худущая. Не ест, не пьет. То хохочет, то плачет, то кричит. Никого [237] не узнает. Не спит, голубка, глаз не смыкает. Все мать зовет, отца.
— А куда ее повезли?
— Куда-то в сумасшедшую больницу. Куда — не сказали.
Уже смеркалось. Ночевать поехал в Шенеринскую, которая осталась нетронутой. Там подтвердили все, что слышал от женщин у сторожки, только с большими подробностями.
Село называлось, на самом деле, Большекурейным. Этот же эпизод упоминается и в воспоминаниях ижевского офицера Авенира Ефимова - он упоминает, что "большевики" напали ночью на казаков и зарубили топорами 60 человек. За это их расстреляли. Расстреляли и попа с семьей - женщин перед этим изнасиловали. Но, как видим, минимум дочери выжили. Хотя одна и сошла с ума.
За этот "экцесс" ("нецентрализованный террор", да) начдив генерал-майор Круглевский, конечно, слетел с должности. Но вспомним уже приводившийся мною приказ его начальника.
Приказ войскам 3-ей армии 12 сентября 1919 г. №687, ст.Петухово.
В течение настоящей операции армии выяснилось, что в некоторых селениях красными, под видом жителей, составлялись особые отряды, иногда с пулеметами, скрытые в домах, подвалах, скирдах, огородах, церквях и проч., которые, по прибытии в расположение наших частей, обычно ночью, производили внезапное нападение на наши войска. Были случаи, когда такие нападения устраивали местные большевики. Дабы раз и навсегда покончить с подобным предательством и избавить войска от тяжелых положений.
1) Всем частям, управлениям и учреждениям армии быть всегда в полной боевой готовности ко всякого рода нападениям со стороны воруженных предателей и мерзавцев.
2) Строжайше выполнять требования сторожевой и вообще охранной службы, особенно мест непосредственного охранения войск в каждом селении, доме и месте расположения.
3) Чаще проверять несение этой службы самими начальниками или командированными лицами с подробными практическими личным указаниями на местах.
4) В каждом пункте расположения войск, в каждом доме назначать особо ответственных за бдительность и правильность несения сторожевой службы лиц.
5) Каждый воинский чин должен быть всегда и всюду с присвоенным ему оружием, годным в любую минуту к действию.
6) В каждой части и пункте иметь всегда готовыми к бою дежурные части, пулеметы и орудия.
7) При всяком расположении войск назначать сборные места мне населенных пунктов, куда, в случае тревоги или нападения, должны спешно собираться все чины для отражения и ликвидации нападения. Таких сборных мест должно быть два-три, дабы, при невозможности прибытия на одно, можно собраться на другое.
8) Предварительно занятия всякого селения производить разведку его особыми патрулями, а по прибытии части немедленно производить подробнейший осмотр всего населения и его окрестностей, проверяя документы и спрашивая местное население о наличии оружия и разбойных банд.
9) Перед расположением части в каждом селении вызывать старосту или оставшихся жителей и опрашивать их о наличии большевиков или спрятанного оружия, предупреждая, что за всякое предательство будет производиться суровая расправа. При надобности брать заложников.
10) В случае проявления единичного предательства со стороны граждан, виновных немедленно, без суда расстреливать на месте, имущество преступника конфисковывать в пользу казны или уничтожать; при массовом предательстве местного населения или укрывательстве большевиков-предателей, селение немедленно окружать и виновных, выданых жителями, немедленно расстреливать на месте, а их имущество конфисковывать или уничтожать; в случае отказа от выдачи виновных расстреливать заложников или жителей через десятого. В случаях массового выступления жителей с оружием в руках против армии, такие населенные пункты немедленно окружать, всех жителей расстреливать, а самое селение уничтожать дотла.
11) Настоящий приказ объявлять всюду, прочитывая его перед сходом или через местные власти, старшин, старост и т.д.
Командующий армией, генерал-майор Сахаров. Начальник штаба, генерального штаба полковник Оберюхтин.
Из трофейных документов. Приведено: Известия Петроградского Совета. №276. 4 декабря 1919 г.
А теперь - внимание на даты. 9 сентября красные занимают село и тут же его оставляют. 10 входят казаки... Ночью следует нападение... На следующий день генерал Круглевский устраивает побоище в селе... А уже на следующий день будущий восхвалитель фашизма Константин Сахаров, командарм, который находится не так-то уж далеко, на станции Петухово, издает приказ о борьбе с такими нападениями, в котором, по сути, лишь регламентирует те же самые действия Круглевского. И неисключено, что приказ отдан с опорой на этот опыт.
По сути, генерал виноват только лишь в том, что провел побоище до вызода официальной инструкции и без должной организации. Ну, и священника, наверно, зря расстрелял.
Значит, у белых - "экцессы", а у красных - система, да... Сдается мне, автор этого мема Мельгунов был не так уж далек от истины, когда писал в другой своей работе: «"Сибирская деспотия" носила иной характер. И при ней были эксцессы. Пожалуй, слишком много. Повторяющиеся эксцессы становятся, конечно, системой. Но сам диктатор, более чем кто-либо, морально страдал» (С.П.Мельгунов. Трагедия адмирала Колчака. Кн.2. Ч. 3. М., 2004. С.34).
Страдать-то он, может, и страдал, да только Сахарову и остальным плевать было на это. Их совесть не мучила. А опыт "экцессов", подобных в селе Большекурейное, они явно учитывали и организовывали по мере возможностей в стройную систему военного террора.
Кстати, на фоне этого особенно смешно смотрятся трепыхания одного белодельца, которые я видел на каком-то форуме - чел искренне возмущался, что нехорошие краснюки переломили колчаковское контрнаступление на Тоболе, набрав мобилизованных со всей Курганской губернии. Вот какие подлые, только числом побеждали! И какие славные колчаковцы, что такие потери нанесли бездарным большевикам. Да, проиграли в конце концов, но - подлым мобилизованным.
А сами мобилизованные после историй, подобных художествам Круглевского, надо полагать, воевали в РККА исключительно под дулом пулеметов заградотряда из китайцев. Истинно.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.