Гвардии полки
Гвардии Литовский и Кексгольмский полки в Красной армии. 1918-1920 гг.
Ярослав ТИНЧЕНКО (журнал "Цейхгауз". №6 (44), 2011).
В исторической литературе ещё с советских времён установилось мнение, будто бы ни одна часть старой русской армии не была восстановлена в РККА. При этом авторы ссылаются на распоряжение В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого, запрещавших принимать в новую социалистическую армию старые полки. Действительно, большевики запрещали подобные явления. Но при исследовании истории частей РККА мы неоднократно встречаем обратные примеры, в частности, в этом отношении весьма интересна история восстановления в составе Красной армии Гвардейских Литовского и Кексгольмского полков.
Гвардейские Литовский и Кексгольмский полки на момент Октябрьского переворота входили в состав 3-й гвардейской дивизии 2-го гвардейского корпуса 7-й армии Юго-Западного фронта. 2-й гвардейский корпус был распропагандирован большевиками и полностью подчинялся военно-революционному комитету 7-й армии.
В декабре 1917 г. между Советом народных комиссаров и Центральной Радой вспыхнул политический конфликт, в который постепенно втягивались вооружённые силы. Против сторонников Центральной Рады на Юго-Западном фронте и в его тыловых районах большевики решили применить 2-й гвардейский корпус. Для агитации в корпус была послана знаменитая большевичка Евгения Бош, которой прежде всего удалось разагитировать Гвардии Кексгольмский полк. Вот что она впоследствии вспоминала об этом:
«Не могу не упомянуть о полковом командире Кексгольмского полка, который оказал нам своим опытом и знаниями неоценимую услугу. Крайне сожалею, что не могу восстановить его имени. Заслуженный воин, с тяжёлыми увечьями на империалистическом фронте и не менее тяжёлыми последствиями годичного немецкого плена, он, выслушав предписание Военного Совета, заявил: "я против народа не пойду" и, после некоторого раздумья, обратился к комиссару с просьбой разрешить ему, в его присутствии поговорить с офицерами. Разговор был краток и заключался в том, что он предложил "своим молодым товарищам не противиться воле народа и беспрекословно исполнить решение Военного Совета".
Офицеры приняли его совет. Его выступление вместе с полком имело громадное значение, не только для полка, где он пользовался громадным авторитетом, но имело влияние на командный состав гвардейского корпуса, который не только не устраивал нам пакостей, но в дальнейшем оказывал всемерное содействие в снабжении и материальном обслуживании корпуса. В Жмеринке командир Кексгольмского полка принимал деятельное участие в работах Воен.-Револ. Комитета, и мы не раз пользовались его весьма ценными советами» (1).
14-15 января (27-28 по новому стилю) 1918 г. части 3-й гвардейской дивизии с боем взяли Винницу, а затем — Казатин, которые защищали небольшие отряды сторонников Центральной Рады. Из Казатина части 2-го гвардейского корпуса двинулись на Киев. 30 января (12 февраля) шедшие в авангарде Гвардии Кексгольмский полк во главе с выборным начальником — унтер-офицером Качаловым и Гвардии мортирный дивизион вступили в Киев. К тому времени 10-дневные уличные бои в городе между войсками Центральной Рады и большевистскими частями уже прекратились. Под напором войск Николая Муравьёва и Владимира Антонова-Овсеенко украинские части вынуждены были оставить Киев и отступить к Бердичеву (2).
В Киеве подавляющее большинство офицеров 2-го гвардейского корпуса покинули свои полки. Какая-то часть из них вскоре просочилась в состав формирующейся на Дону Добровольческой армии. Но основная их масса, и прежде всего офицеров Гвардейской стрелковой дивизии, осталась в Киеве.
В конце февраля 1918 г. после начала наступления немецких и австро-венгерских войск остатки 2-го гвардейского корпуса во главе с военно-революционным комитетом 7-й армии выехали сначала на Левобережную Украину, а затем — в Советскую Россию. В период отступления Гвардейская стрелковая дивизия распылилась: её полки самостоятельно отправились в Петроградскую губернию — в места довоенной дислокации, где вскоре провели демобилизацию. Лишь штаб 2-го гвардейского корпуса, Гвардии Кексгольмский и Литовский полки и 1-й дивизион Гвардии 3-й артиллерийской бригады отступали в порядке, в конце марта 1918 г. штаб корпуса во главе с генералом В.В. Чернавиным и Гвардии Литовский полк под командованием капитана Колчигина прибыли в Воронеж. Гвардии Кексгольмский полк под руководством унтер-офицера Качалова и дивизион прибыл для демобилизации в г. Лиски (3).
Официально Гвардейские Литовский и Кексгольмский полки были расформированы приказом Московского областного комиссариата по военным делам от 3 апреля 1918 г. №139.
Бывший начальник 2-го гвардейского корпуса генерал-лейтенант В.В. Чернавин был назначен военным руководителем войсками Южной завесы формирующейся Рабоче-крестьянской Красной армии, в мае под его руководством было начато воссоздание 3-й гвардейской дивизии, теперь — в составе РККА. Приказ об этом был отдан 20 мая 1918 г. воронежским губернским комиссаром по военным делам:
«Объявляется для сведения, что в гор. Воронеже формируется дивизия из ячеек 3-й Гвардейской дивизии в составе советских полков: гвардии Литовского, гвардии Кексгольмского, сводно-гвардейского, имеющего развернутся в Петроградскую, Волынскую и артиллерийскую бригады [в документе ошибка. Должно быть: «развернуться в Петроградский, Волынскии полки и артиллерийскую бригаду». — Я.Т.]. Бывшие офицеры и солдаты 3-й Гвардейской дивизии приглашаются поступить в дивизию. Жалованье согласно утверждённых Народным комиссариатом штатов — солдатам 150 р. на всём готовом, командному составу — 450 р. и более. Спешное прибытие необходимо. Бывшие офицеры должны предварительно запрашивать военного руководителя Чернавина (Воронеж, Центральная гостиница)» (4).
Уже на следующий день, 21 мая, в воронежской газете «красный листок» появился призыв бюро по организации социалистического Гвардии Литовского полка записываться в его ряды:
«Товарищи граждане!
Кто любит, кому дорого своё Социалистическое Отечество. Кому дорого величие России и в ком теплится хотя искра любви к великой России, тот должен идти и записаться в ряды Социалистической Армии.
Товарищи, в городе Воронеже вновь формируется прибывший с позиции социалистический гвардии Литовский полк, прошлое боевое и славное которого известно всем. (Разгром Прусской гвардии под гор. Нейденбургом, взятие Ловича, отпор немцам на реке Равке, остановка наступления Макензена на Днестре, остановка германцев под Сморгонью. Разгром германцев под тристенем). трофеи: 12 пулемётов и 12 орудий. Одним из первых стал на защиту народных прав в Петрограде 27 февраля 1917 г.
Всегда и везде вёл беспощадную борьбу с врагами народа. Во имя сохранения могущества революционной России, во имя сохранения славного имени полка призываем всех граждан записываться в ряды социалистического гвардии Литовского полка.
В первую голову обращаемся вернуться в полк бывшим "литовцам", для которых дорого имя "литовца".
С возрождением полка вернётся и боевая слава его.
Момент, переживаемый Отечеством, слишком тяжёл, долг каждого гражданина великой Революционной России защищать до последней капли крови Советскую pecпублику.
Нет места малодушию, нет места позорному безразличию, момент тяжёлых испитаний Отечества должен быть устранён нами.
Все на защиту Социалистического Отечества!
Да здравствует Социалистическое Отечество!
Да здравствует Социалистическая Армия!
Записываться можно при Воронежском военном отделе Воронежского Совета от 10 ч. утра до 3 ч. дня.
Примечание: Приниматься могут только с 18 лет и более ростом не менее 2 аршин 6 вершков.
Бюро по организации социалистического гвардии Литовского полка» (5).
Кексгольмский полк восстанавливался под руководством унтер-офицера Качалова, Литовский — капитана Колчигина. в составе последнего остался целый ряд старых кадровых офицеров. Кроме того, старые литовцы стали рассылать своим демобилизованным однополчанам письма с приглашением вернуться в воссоздаваемую часть. Вот что вспоминал об этом родной брат одного из офицеров-литовцев, артиллерист Александр Ревуцкий:
«В апреле м-це брат Михаил получил письмо из Воронежа, в котором ему писали его товарищи, что Литовский полк и вся 3-ья гвардейская дивизия перешли на сторону Советской власти. Сейчас идёт реорганизация частей и что приезжай снова в полк служить.
Это было концом наших размышлений — мы твёрдо решили выехать в Воронеж и вступить в Р.-Кр.-Кр. Армию, что дало нам к этому времени возможность изучить декреты Правительства о создании регулярной Кр. Армии. Михаил выехал несколько раньше, я и Иван примерно в конце мая, в начале июня уже были приняты в армию.
Я принял должность Начальника команды связи Управления 1-го Воронежского лёгкого артдивизиона. Затем в этом же дивизионе был назначен командиром 1-ой батареи, которую сформировал и выступил с нею на Южный фронт, с января 1919 года я уже командовал этим же дивизионом, в сентябре м-це был назначен Начальником артиллерии 12 стр. дивизии, в каковой должности и оставался до апреля м-ца 1921 года, с расформированием 12 стр. дивизии я был назначен Начартом 25 стр. дивизии, а затем Начартом 24 стр. дивизии. В 1924 году я был назначен Начартом XVII стр. корпуса, а в 1929 году — преподавателем курсов "Выстрел"» (6)
5 августа 1918 г. военрук Южного участка завесы В.В. Чернавин издал приказ о формировании на территории Воронежской губернии трёх Воронежских пехотных дивизии шестиполкового состава каждая, в соответствии с этим приказом Литовский, Кексгольмский и Сводно-Гвардейский полки должны были войти в состав 1-й Воронеж ской дивизии (7), о формировании которой было объявлено ещё 15 июля в приказе военного руководителя Воронежского района обороны № 12 (тогда она называлась Воронежской пехотной, а в соответствии с приказом по Воронежской пехотной дивизии №23 с 30 июля стала 1-й Воронежской пехотной дивизией Южного участка отрядов завесы).
В октябре 1918 г. дивизия, переименованная в 12-ю пехотную (8), была двинута на Южный фронт — против войск Краснова и Деникина. В первых боях полки показали себя с самой лучшей стороны, но затем, Koгда из их рядов выбыла значительная часть кадровых солдат, они начали таять и разбегаться.
Вот что, например, доносил 16 ноября 1918 г. в Москву штаб 8-й армии о действиях Кексгольмского полка: «Славный Кексгольмский полк во главе с командиром Качаловым выбил превосходные силы противника у Коршево, занял таковое, прижав казаков к реке, настиг батареи, захватил два исправных орудия, 8 зарядных ящиков со снарядами, 10 пулемётов «максим», две повозки с винтовками, несколько повозок со снарядами, пулемёты, двуколки и много другого имущества. Настроение красных войск, взявших Бобров и другие пункты, воинственное, полное отваги...» (9)
Но прошло меньше месяца, и полки стали распадаться. В сводке политотдела Южного фронта В.И. Ленину о состоянии частей к 30 ноября 1918 г. говорилось следующее:
«[...]
101 Люблинский полк. Совершенно небоеспособен. Несколько раз обращался в бегство без всякой причины. В районе Икорца три четверти состава ушли с позиции без боя.
[...]
Кексголъмский полк. Состоит из мобилизованных, которые недисциплинированы и не умеют часто владеть оружием. Отказался исполнить боевой приказ и оставил позиции. Были приняты меры морального воздействия, но ни к чему не привели. После обстрела отступающим бронепоездом полк продолжал разбегаться. Остатки полка группируются около Волчанского полка...
Варшавский полк, сформирован недавно. Как боевая единица в расчёт принимаема быть не может, при выступлении на фронт дезертировала половина полка...» (10)
Все три полка сотрудники политотдела также нашли очень ПЛОХО вооружёнными и одетыми, с совершенно неорганизованным снабжением.
Следует сказать, что, во-первых, в цитируемом источнике ошибочно указано — «101 Люблинский полк» вместо «101 Литовский полк». На тот момент Люблинский полк, организованный из бывших солдат Польского запасного полка, входил в состав 15-й стрелковой дивизии, и его характеристика была также помещена в цитируемом документе. Что же касается Варшавского полка, то это бывший Сводно-Гвардейский полк.
В период осенних боёв 1918 г. на сторону белых перебежал начальник штаба 12-й стрелковой дивизии (11) бывший капитан генштаба П.А. Сергеев. В своём докладе на имя командующего Добровольческой армии он дал подробную характеристику 12-й стрелковой дивизии, и среди прочего несколько раз упомянул командира Кексгольмского полка Качалова. Как можно заключить из слов Сергеева, это был человек не без талантов, но в то же время с авантюристическими наклонностями. Сослуживцы по старой армии называли Качалова бывшим старшим унтер-офицером, но сам он почему-то стеснялся этого и утверждал, будто бы при Керенском за боевые заслуги получил первый офицерский чин прапорщика. Командиры Литовского (бывший обер-офицер-литовец Линкус) и Варшавского (бывший обер-офицер Грицев) полков П.А. Сергееву ничем особо не запомнились (12).
В ноябре 1918 г. полки 12-й стрелковой дивизии получили свои постоянные номера. Литовский стал 100-м (хотя до того некоторое время побыл 101-м), Кексгольмский — 101-м, Варшавский — 103-м. Впрочем, этот последний просуществовал недолго. В феврале 1919 г. Варшавский полк был полностью разбит белыми, а его остатки расформированы (13).
В марте 1919 г. пять полков из состава 12-й стрелковой дивизии были выделены в состав Экспедиционного корпуса товарища Хвесина, подавлявшего Вёшенское восстание. В числе этих пяти полков были и кексгольмцы Качалова. Бои с донскими повстанцами носили ожесточённый характер. Ликвидация восстания растянулась на несколько месяцев. В связи с этим 15 июня 1919 г. бывшие полки 12-й стрелковой дивизии были реорганизованы в Экспедиционную дивизию (14), которая в июле стала сначала 1-й особой (15), а затем — 40-й стрелковой дивизией (16). Полки получили новые номера. Кексгольмский полк стал 356-м и вошёл в состав 2-й бригады 40-й стрелковой дивизии. Так пути красных кексгольмцев и литовцев разошлись навсегда (17).
Литовский полк остался в 12-й стрелковой дивизии, где сражался с белыми уже под руководством третьего по счёту командира — бывшего офицера-литовца Александровича. Полку пришлось туго, многие бойцы из его рядов были убиты и ранены. Вот что вспоминал об этом командующий артиллерией 12-й дивизии Александр Ревуцкий:
«В 1918 году в Воронеже я познакомился с некоторыми сослуживцами моего брата Михаила по Литовскому полку, а именно: с командиром полка Колчигиным, его помощником Линкусом и командирами батальонов Александровичем и Рудомино и если не ошибаюсь с командиром роты Тупиковым. Всё это были бывшие офицеры того же Литоеского полка, пришедшие с полком с фронта Империалистической войны. Как я говорил уже полк вскоре после того, как я приехал в Воронеж, ушёл на фронт для борьбы с белыми, я же остался в Воронеже. Вскоре Александрович был ранен под Калачем в грудь. Рана была в общем не очень тяжёлая и он через некоторое время оправился и так как в Воронеже ему негде было оправиться после ранения, он некоторое время жил в моей семье. Это нас значительно сблизило, в то время как с другими из выше перечисленных командиров я был лишь знаком, как говориться, "шапочно", встретился впоследствии лишь в боях, когда моя батарея придавалась для поддержки Литовского полка.
В 1919 г. при последнем на Южном фронте большом отступлении, когда нами был оставлен Воронеж и под ударами с фронта генерала Шкуро и с тыла генерала Мамонтова 12 стр. дивизия быстро таяла, Александрович командовал полком (Литовским), а я был назначен Начальником артиллерии дивизии вместо сбежавшего к белым Матушевского. Фактически в то время в дивизии оставалась лишь одна артиллерия, пехота же так быстро таяла, что вряд ли общий её состав превышал несколько сот человек. Всякое отступление под непрерывными ударами противника деморализует части, что в отношении 12 стр. дивизии особенно прискорбно, т.к. кав. корпус генерала Мамонтова создавал во всё время отхода дивизии угрозу полного окружения. Говорить сейчас об этом легко, но в то время деморализация так глубоко проникла во все поры войск, что в сущности из большинства даже политработников была одна забота приобрести крестики. Я не буду называть их фамилий и приводя этот факт я хочу лишь показать как после длительного отхода, примерно на расстоянии более двухсот вёрст быстро пропадала всяка уверенность в возможность благополучного выхода из-под ударов кавалерии действующей на путях отхода.
В одном из сёл после оставления Воронежа я встретился с Александровичем Николаем, командиром Литовского полка (есть другой Александрович Георгий — ныне к-р 26-го арт. полка). Мы были на лошадях и тут же на улице села у меня с ним произошёл следующий разговор:
Александрович: Плохи брат дела. Комиссары кресты покупают. Что делать не знаю, ведь если в плен попадусь — повесят. Что думаешь делать ты?
Я ответил: Не собираешься ли ты по примеру Матушевского — к белым?
Александрович: Да как тебе сказать, мысль такая зарождается, как посмотришь на всё. Говорил с Рудомино, он такого же настроения.
Я ответил: Это будет совсем неразумно. За твои два года службы в ур. армии не особенно приветливо тебя там встретят и во всяком случае на лучшее не рассчитывай. От окружения конницы как-нибудь отобьёмся, путь отхода до Волги свободен, а там если ни черта не выйдет и разгромят — уйдём в лес (Волгу я намечал как рубеж на котором в случае успеха белых соединёнными усилиями Деникина и Колчака по тому моему представлению мы могли быть разгромлены).
Через один-два дня я узнал от Александровина, что Рудомино и ещё несколько чело-век из штаба 1-ой бригады бежали к белым.
Мне думается, что я хорошо знаю Александровича. Ни в какой контрреволюционной организации он не состоял и меня ни в какую организацию не зазывал. Не отрицаю, он колебался сильно в этот этап, поддаваясь общим настроениям деморализации, а впоследствии он смертью своею доказал преданность Советской власти, проявляя особенно на Польском фронте чудеса храбрости» (18)
На фронтах Гражданской войны был жестоко потрёпан и Кексгольмский полк. В начале 1920 г. во время боёв под Ростовым пехота 40-й дивизии понесла жесточайшие потери. Так, по состоянию на 15 февраля 1920 г. в 353-м, 354-м и 356-м (Кексгольмском) полках соответственно осталось 4, 10 и 16 штыков (19). На Дону вся пехота 40-й стрелковой дивизии была соединена в одну Богучарскую стрелковую бригаду, которая 1 августа 1920 г. была включена 9-й брига-дой в состав 3-й стрелковой дивизии, в свою очередь эта бригада 15 октября 1920 г. была сведена во 2-й сводный Краснознамённый полк Отдельной Богучарской дивизии. Осенью 1920 г. полк «восстанавливал революционный порядок» в районе Мелитополя, затем боролся с повстанческими отрядами Махно.
8 марта 1921 г. переформирован в 6-й отдельный батальон войск ВЧК Украины (20), в тот же день переименован в 95-й отдельный батальон 16-й стрелковой Богучарской бригады Донецкой дивизии войск ВЧК Украины, в 1921 г. в составе Донецкой дивизии ВЧК батальон занимался охраной Донецкого угольного бассейна. 7 сентября 1921 г. батальон был переформирован в 5-й стрелковый Богучарскии полк, нёс гарнизонную службу в Старобельске. 21 июля 1921 г. вновь реорганизован в 19-й Особый стрелковый полк войск ГПУ Западного окру-га и переброшен в Смоленск. В конце января 1923 г. полк свёрнут в 1-й пограничный Богучарский батальон, затем отбыл в г. Себеж для несения пограничной службы. Здесь 1 апреля 1923 г. переименовывается в 7-й пограничный Богучарский батальон, а затем — в Себежский пограничный отряд (21)
Из другой части Богучарской бригады (формирования осени 1920 г.) в 1922-м был создан 4-й Украинский полк ОГПУ имени ф.э. Дзержинского (22). Но в любом случае после боёв 1920 г. Кексгольмский полк более не восстанавливался.
Литовский полк в 1920 г. сражался на Юго-Западном фронте и закончил свой боевой путь в районе г. Могилёв-Подольский. В 1921-1922 гг. 12-я стрелковая имени Петроградского Совета дивизия была расформирована, но из неё были выделены кадры для создания 2-й пограничной дивизии.
Таким образом, по сути, сразу после Гражданской войны оба бывших гвардейских полка, восстановленных в составе РККА, прекратили своё существование.
В заключение несколько слов скажем о командирах Кексгольмского и Литовского полков. Бывший старший унтер-офицер Качалов после гибели пехоты под Ростовым возглавил 4-ю кавалерийскую бригаду 40-й стрелковой дивизии, и очень скоро прославился как кавалерийский начальник во 2-й Конной армии. Интересно, что там он уже позиционировал себя как бывший офицер, а потому занимал не только командные, но и штабные должности (правда, не очень удачно). Качалов сделал отличную карьеру в РККА, и вместе с его реальными советскими званиями «росли» и звания, которые он будто бы имел в старой русской армии. Так, к 1941 г. генерал-лейтенант Владимир ЯковлеВИЧ Качалов почему-то называл себя бывшим капитаном. Судьба генерала В.я. Качалова трагична и известна. В начале Великой Отечественной войны он возглавлял 28-ю армию Западного фронта, которая вскоре попала в окружение. 4 августа 1941 г., пытаясь прорваться на танке из окружения, Качалов героически погиб в бою. Но свидетелей последнего боя командарма не нашлось, и вскоре его обвинили в измене Родине и сдаче в плен, а семью репрессировали. Лишь в 1953 г. правда была восстановлена, и честное имя бывшего кексгольмца реабилитировано (23).
Первый командир советского Литовского полка бывший капитан Богдан Константинович Колчигин также стал генерал-лейтенантом и в годы Второй мировой войны командовал дивизией и корпусами, в боях проявлял исключительную храбрость и мужество, но был чрезмерно самолюбив и болезненно реагировал на недостатки. По-видимости, это и предопределило его дальнейшую судьбу. Уже в июне 1945 г., будучи только 49 лет от роду, он был уволен в отставку (24).
Бывшие командиры Литовского и Варшавского полков Владислав Никодимович Линкус и Иван Никифорович Грицев в период Гражданской войны некоторое время командовали 12-й и 13-й стрелковыми дивизиями. Причём в 1922 г., уже командуя 2-й пограничной дивизией, В.Н. Линкус был награждён орденом Красного Знамени. Этой награды удостоился и последний командир Литовского полка — Николай КонстантиноВИЧ Александрович — в бытность командиром бригады той же 2-й пограничной дивизии. Как явствует из слов Александра Ревуцкого, Н.К. Александрович вскоре погиб, что же касается Грицева и Линкуса, то судьба их неизвестна.
Самый младший из офицеров-литовцев, бывший подпоручик Михаил НиколаеВИЧ Ревуцкий, в 1930 г. служил начальником 1-й части штаба 34-й стрелковой дивизии РККА. Его родной брат Александр был арестован по делу «Весна», и почти сразу затем пришла очередь и Михаила. Вначале он был арестован, затем осуждён на условный срок. В 1937-м Михаила Николаевича повторно арестовали и 29 декабря расстреляли в Куйбышеве.
1 Бош Е. Год борьбы, Москва-Ленинград, 1925. с. 75.
2. Малаховский В. Финляндцы и Октябрь на фронте. М., 1967. С. 176.
3. Малаховский В. Указ. соч. С.176; Краснов Е.Л. Незабываемыедни // Октябрь на фронте, М., 1967. с. 189-191.
4. Борьба за Советскую власть в Воронежской губернии, 1917-1918. Воронеж, 1957. с. 325.
5. Там же. С. 326.
6. Галузевий державний архів Служби безпеки України — Отраслевой гос. архив Службы безопасности Украйны (далее — ГДА СБУ). ф.6. д. 67093. т. 3028. л .9.
7 Приказ армиям Южного фронта Российской Pecпублики от 5 августа 1918 г. №2 // РГВА. ф. 100. Оп. 8. Д. 34. Л. 3.
8. Приказ армиям Южного фронта Российской Pecпублики от 14 октября 1918 г. №26 // РГВА. ф. 100. Оп. 8. Д. 34. Л. 46.
9. Там же. С. 186.
10 Там же. С. 228.
11. Приказ РВСР от 11 октября 1918 г. №61 «О наименовании пеших воинских частей Красной Армии «стрелковыми» с присвоением каждой из них соответствующего номера».
12. РГВА. Ф. 40307. Oп. 1. Д. 173.
13. Богучарцы. Воронеж, 1933. С. 77-81.
14. Приказ войскам 8-й армии от 21 апреля 1919 г. №252.
15. Приказ войскам 8-й армии от 4 июля 1919 г. №380.
16. Приказ войскам Южного фронта от 19 июля 1919 г. №1200.
17. Там же. С. 141-143.
18. ГДА СБУ. ф. 6. Д. 67093. т. 3028. л. 18-1906.
19. Богучарцы. Воронеж, 1933. С. 212.
20. Приказ Штаба войск ВЧК от 22 февраля 1921 г. №3/с.
21. Пограничные войска СССР. 1918-1928. м., 1973. С. 352-356.
22. Богучарцы. Воронеж, 1933. с. 161.
23. Командармы. Военный биографический словарь. M., 2005. С. 89-90.
24. Комкоры. Военный биографический словарь, М., 2006. т. 1. с. 275-276.
Ярослав ТИНЧЕНКО (журнал "Цейхгауз". №6 (44), 2011).
В исторической литературе ещё с советских времён установилось мнение, будто бы ни одна часть старой русской армии не была восстановлена в РККА. При этом авторы ссылаются на распоряжение В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого, запрещавших принимать в новую социалистическую армию старые полки. Действительно, большевики запрещали подобные явления. Но при исследовании истории частей РККА мы неоднократно встречаем обратные примеры, в частности, в этом отношении весьма интересна история восстановления в составе Красной армии Гвардейских Литовского и Кексгольмского полков.
Гвардейские Литовский и Кексгольмский полки на момент Октябрьского переворота входили в состав 3-й гвардейской дивизии 2-го гвардейского корпуса 7-й армии Юго-Западного фронта. 2-й гвардейский корпус был распропагандирован большевиками и полностью подчинялся военно-революционному комитету 7-й армии.
В декабре 1917 г. между Советом народных комиссаров и Центральной Радой вспыхнул политический конфликт, в который постепенно втягивались вооружённые силы. Против сторонников Центральной Рады на Юго-Западном фронте и в его тыловых районах большевики решили применить 2-й гвардейский корпус. Для агитации в корпус была послана знаменитая большевичка Евгения Бош, которой прежде всего удалось разагитировать Гвардии Кексгольмский полк. Вот что она впоследствии вспоминала об этом:
«Не могу не упомянуть о полковом командире Кексгольмского полка, который оказал нам своим опытом и знаниями неоценимую услугу. Крайне сожалею, что не могу восстановить его имени. Заслуженный воин, с тяжёлыми увечьями на империалистическом фронте и не менее тяжёлыми последствиями годичного немецкого плена, он, выслушав предписание Военного Совета, заявил: "я против народа не пойду" и, после некоторого раздумья, обратился к комиссару с просьбой разрешить ему, в его присутствии поговорить с офицерами. Разговор был краток и заключался в том, что он предложил "своим молодым товарищам не противиться воле народа и беспрекословно исполнить решение Военного Совета".
Офицеры приняли его совет. Его выступление вместе с полком имело громадное значение, не только для полка, где он пользовался громадным авторитетом, но имело влияние на командный состав гвардейского корпуса, который не только не устраивал нам пакостей, но в дальнейшем оказывал всемерное содействие в снабжении и материальном обслуживании корпуса. В Жмеринке командир Кексгольмского полка принимал деятельное участие в работах Воен.-Револ. Комитета, и мы не раз пользовались его весьма ценными советами» (1).
14-15 января (27-28 по новому стилю) 1918 г. части 3-й гвардейской дивизии с боем взяли Винницу, а затем — Казатин, которые защищали небольшие отряды сторонников Центральной Рады. Из Казатина части 2-го гвардейского корпуса двинулись на Киев. 30 января (12 февраля) шедшие в авангарде Гвардии Кексгольмский полк во главе с выборным начальником — унтер-офицером Качаловым и Гвардии мортирный дивизион вступили в Киев. К тому времени 10-дневные уличные бои в городе между войсками Центральной Рады и большевистскими частями уже прекратились. Под напором войск Николая Муравьёва и Владимира Антонова-Овсеенко украинские части вынуждены были оставить Киев и отступить к Бердичеву (2).
В Киеве подавляющее большинство офицеров 2-го гвардейского корпуса покинули свои полки. Какая-то часть из них вскоре просочилась в состав формирующейся на Дону Добровольческой армии. Но основная их масса, и прежде всего офицеров Гвардейской стрелковой дивизии, осталась в Киеве.
В конце февраля 1918 г. после начала наступления немецких и австро-венгерских войск остатки 2-го гвардейского корпуса во главе с военно-революционным комитетом 7-й армии выехали сначала на Левобережную Украину, а затем — в Советскую Россию. В период отступления Гвардейская стрелковая дивизия распылилась: её полки самостоятельно отправились в Петроградскую губернию — в места довоенной дислокации, где вскоре провели демобилизацию. Лишь штаб 2-го гвардейского корпуса, Гвардии Кексгольмский и Литовский полки и 1-й дивизион Гвардии 3-й артиллерийской бригады отступали в порядке, в конце марта 1918 г. штаб корпуса во главе с генералом В.В. Чернавиным и Гвардии Литовский полк под командованием капитана Колчигина прибыли в Воронеж. Гвардии Кексгольмский полк под руководством унтер-офицера Качалова и дивизион прибыл для демобилизации в г. Лиски (3).
Официально Гвардейские Литовский и Кексгольмский полки были расформированы приказом Московского областного комиссариата по военным делам от 3 апреля 1918 г. №139.
Бывший начальник 2-го гвардейского корпуса генерал-лейтенант В.В. Чернавин был назначен военным руководителем войсками Южной завесы формирующейся Рабоче-крестьянской Красной армии, в мае под его руководством было начато воссоздание 3-й гвардейской дивизии, теперь — в составе РККА. Приказ об этом был отдан 20 мая 1918 г. воронежским губернским комиссаром по военным делам:
«Объявляется для сведения, что в гор. Воронеже формируется дивизия из ячеек 3-й Гвардейской дивизии в составе советских полков: гвардии Литовского, гвардии Кексгольмского, сводно-гвардейского, имеющего развернутся в Петроградскую, Волынскую и артиллерийскую бригады [в документе ошибка. Должно быть: «развернуться в Петроградский, Волынскии полки и артиллерийскую бригаду». — Я.Т.]. Бывшие офицеры и солдаты 3-й Гвардейской дивизии приглашаются поступить в дивизию. Жалованье согласно утверждённых Народным комиссариатом штатов — солдатам 150 р. на всём готовом, командному составу — 450 р. и более. Спешное прибытие необходимо. Бывшие офицеры должны предварительно запрашивать военного руководителя Чернавина (Воронеж, Центральная гостиница)» (4).
Уже на следующий день, 21 мая, в воронежской газете «красный листок» появился призыв бюро по организации социалистического Гвардии Литовского полка записываться в его ряды:
«Товарищи граждане!
Кто любит, кому дорого своё Социалистическое Отечество. Кому дорого величие России и в ком теплится хотя искра любви к великой России, тот должен идти и записаться в ряды Социалистической Армии.
Товарищи, в городе Воронеже вновь формируется прибывший с позиции социалистический гвардии Литовский полк, прошлое боевое и славное которого известно всем. (Разгром Прусской гвардии под гор. Нейденбургом, взятие Ловича, отпор немцам на реке Равке, остановка наступления Макензена на Днестре, остановка германцев под Сморгонью. Разгром германцев под тристенем). трофеи: 12 пулемётов и 12 орудий. Одним из первых стал на защиту народных прав в Петрограде 27 февраля 1917 г.
Всегда и везде вёл беспощадную борьбу с врагами народа. Во имя сохранения могущества революционной России, во имя сохранения славного имени полка призываем всех граждан записываться в ряды социалистического гвардии Литовского полка.
В первую голову обращаемся вернуться в полк бывшим "литовцам", для которых дорого имя "литовца".
С возрождением полка вернётся и боевая слава его.
Момент, переживаемый Отечеством, слишком тяжёл, долг каждого гражданина великой Революционной России защищать до последней капли крови Советскую pecпублику.
Нет места малодушию, нет места позорному безразличию, момент тяжёлых испитаний Отечества должен быть устранён нами.
Все на защиту Социалистического Отечества!
Да здравствует Социалистическое Отечество!
Да здравствует Социалистическая Армия!
Записываться можно при Воронежском военном отделе Воронежского Совета от 10 ч. утра до 3 ч. дня.
Примечание: Приниматься могут только с 18 лет и более ростом не менее 2 аршин 6 вершков.
Бюро по организации социалистического гвардии Литовского полка» (5).
Кексгольмский полк восстанавливался под руководством унтер-офицера Качалова, Литовский — капитана Колчигина. в составе последнего остался целый ряд старых кадровых офицеров. Кроме того, старые литовцы стали рассылать своим демобилизованным однополчанам письма с приглашением вернуться в воссоздаваемую часть. Вот что вспоминал об этом родной брат одного из офицеров-литовцев, артиллерист Александр Ревуцкий:
«В апреле м-це брат Михаил получил письмо из Воронежа, в котором ему писали его товарищи, что Литовский полк и вся 3-ья гвардейская дивизия перешли на сторону Советской власти. Сейчас идёт реорганизация частей и что приезжай снова в полк служить.
Это было концом наших размышлений — мы твёрдо решили выехать в Воронеж и вступить в Р.-Кр.-Кр. Армию, что дало нам к этому времени возможность изучить декреты Правительства о создании регулярной Кр. Армии. Михаил выехал несколько раньше, я и Иван примерно в конце мая, в начале июня уже были приняты в армию.
Я принял должность Начальника команды связи Управления 1-го Воронежского лёгкого артдивизиона. Затем в этом же дивизионе был назначен командиром 1-ой батареи, которую сформировал и выступил с нею на Южный фронт, с января 1919 года я уже командовал этим же дивизионом, в сентябре м-це был назначен Начальником артиллерии 12 стр. дивизии, в каковой должности и оставался до апреля м-ца 1921 года, с расформированием 12 стр. дивизии я был назначен Начартом 25 стр. дивизии, а затем Начартом 24 стр. дивизии. В 1924 году я был назначен Начартом XVII стр. корпуса, а в 1929 году — преподавателем курсов "Выстрел"» (6)
5 августа 1918 г. военрук Южного участка завесы В.В. Чернавин издал приказ о формировании на территории Воронежской губернии трёх Воронежских пехотных дивизии шестиполкового состава каждая, в соответствии с этим приказом Литовский, Кексгольмский и Сводно-Гвардейский полки должны были войти в состав 1-й Воронеж ской дивизии (7), о формировании которой было объявлено ещё 15 июля в приказе военного руководителя Воронежского района обороны № 12 (тогда она называлась Воронежской пехотной, а в соответствии с приказом по Воронежской пехотной дивизии №23 с 30 июля стала 1-й Воронежской пехотной дивизией Южного участка отрядов завесы).
В октябре 1918 г. дивизия, переименованная в 12-ю пехотную (8), была двинута на Южный фронт — против войск Краснова и Деникина. В первых боях полки показали себя с самой лучшей стороны, но затем, Koгда из их рядов выбыла значительная часть кадровых солдат, они начали таять и разбегаться.
Вот что, например, доносил 16 ноября 1918 г. в Москву штаб 8-й армии о действиях Кексгольмского полка: «Славный Кексгольмский полк во главе с командиром Качаловым выбил превосходные силы противника у Коршево, занял таковое, прижав казаков к реке, настиг батареи, захватил два исправных орудия, 8 зарядных ящиков со снарядами, 10 пулемётов «максим», две повозки с винтовками, несколько повозок со снарядами, пулемёты, двуколки и много другого имущества. Настроение красных войск, взявших Бобров и другие пункты, воинственное, полное отваги...» (9)
Но прошло меньше месяца, и полки стали распадаться. В сводке политотдела Южного фронта В.И. Ленину о состоянии частей к 30 ноября 1918 г. говорилось следующее:
«[...]
101 Люблинский полк. Совершенно небоеспособен. Несколько раз обращался в бегство без всякой причины. В районе Икорца три четверти состава ушли с позиции без боя.
[...]
Кексголъмский полк. Состоит из мобилизованных, которые недисциплинированы и не умеют часто владеть оружием. Отказался исполнить боевой приказ и оставил позиции. Были приняты меры морального воздействия, но ни к чему не привели. После обстрела отступающим бронепоездом полк продолжал разбегаться. Остатки полка группируются около Волчанского полка...
Варшавский полк, сформирован недавно. Как боевая единица в расчёт принимаема быть не может, при выступлении на фронт дезертировала половина полка...» (10)
Все три полка сотрудники политотдела также нашли очень ПЛОХО вооружёнными и одетыми, с совершенно неорганизованным снабжением.
Следует сказать, что, во-первых, в цитируемом источнике ошибочно указано — «101 Люблинский полк» вместо «101 Литовский полк». На тот момент Люблинский полк, организованный из бывших солдат Польского запасного полка, входил в состав 15-й стрелковой дивизии, и его характеристика была также помещена в цитируемом документе. Что же касается Варшавского полка, то это бывший Сводно-Гвардейский полк.
В период осенних боёв 1918 г. на сторону белых перебежал начальник штаба 12-й стрелковой дивизии (11) бывший капитан генштаба П.А. Сергеев. В своём докладе на имя командующего Добровольческой армии он дал подробную характеристику 12-й стрелковой дивизии, и среди прочего несколько раз упомянул командира Кексгольмского полка Качалова. Как можно заключить из слов Сергеева, это был человек не без талантов, но в то же время с авантюристическими наклонностями. Сослуживцы по старой армии называли Качалова бывшим старшим унтер-офицером, но сам он почему-то стеснялся этого и утверждал, будто бы при Керенском за боевые заслуги получил первый офицерский чин прапорщика. Командиры Литовского (бывший обер-офицер-литовец Линкус) и Варшавского (бывший обер-офицер Грицев) полков П.А. Сергееву ничем особо не запомнились (12).
В ноябре 1918 г. полки 12-й стрелковой дивизии получили свои постоянные номера. Литовский стал 100-м (хотя до того некоторое время побыл 101-м), Кексгольмский — 101-м, Варшавский — 103-м. Впрочем, этот последний просуществовал недолго. В феврале 1919 г. Варшавский полк был полностью разбит белыми, а его остатки расформированы (13).
В марте 1919 г. пять полков из состава 12-й стрелковой дивизии были выделены в состав Экспедиционного корпуса товарища Хвесина, подавлявшего Вёшенское восстание. В числе этих пяти полков были и кексгольмцы Качалова. Бои с донскими повстанцами носили ожесточённый характер. Ликвидация восстания растянулась на несколько месяцев. В связи с этим 15 июня 1919 г. бывшие полки 12-й стрелковой дивизии были реорганизованы в Экспедиционную дивизию (14), которая в июле стала сначала 1-й особой (15), а затем — 40-й стрелковой дивизией (16). Полки получили новые номера. Кексгольмский полк стал 356-м и вошёл в состав 2-й бригады 40-й стрелковой дивизии. Так пути красных кексгольмцев и литовцев разошлись навсегда (17).
Литовский полк остался в 12-й стрелковой дивизии, где сражался с белыми уже под руководством третьего по счёту командира — бывшего офицера-литовца Александровича. Полку пришлось туго, многие бойцы из его рядов были убиты и ранены. Вот что вспоминал об этом командующий артиллерией 12-й дивизии Александр Ревуцкий:
«В 1918 году в Воронеже я познакомился с некоторыми сослуживцами моего брата Михаила по Литовскому полку, а именно: с командиром полка Колчигиным, его помощником Линкусом и командирами батальонов Александровичем и Рудомино и если не ошибаюсь с командиром роты Тупиковым. Всё это были бывшие офицеры того же Литоеского полка, пришедшие с полком с фронта Империалистической войны. Как я говорил уже полк вскоре после того, как я приехал в Воронеж, ушёл на фронт для борьбы с белыми, я же остался в Воронеже. Вскоре Александрович был ранен под Калачем в грудь. Рана была в общем не очень тяжёлая и он через некоторое время оправился и так как в Воронеже ему негде было оправиться после ранения, он некоторое время жил в моей семье. Это нас значительно сблизило, в то время как с другими из выше перечисленных командиров я был лишь знаком, как говориться, "шапочно", встретился впоследствии лишь в боях, когда моя батарея придавалась для поддержки Литовского полка.
В 1919 г. при последнем на Южном фронте большом отступлении, когда нами был оставлен Воронеж и под ударами с фронта генерала Шкуро и с тыла генерала Мамонтова 12 стр. дивизия быстро таяла, Александрович командовал полком (Литовским), а я был назначен Начальником артиллерии дивизии вместо сбежавшего к белым Матушевского. Фактически в то время в дивизии оставалась лишь одна артиллерия, пехота же так быстро таяла, что вряд ли общий её состав превышал несколько сот человек. Всякое отступление под непрерывными ударами противника деморализует части, что в отношении 12 стр. дивизии особенно прискорбно, т.к. кав. корпус генерала Мамонтова создавал во всё время отхода дивизии угрозу полного окружения. Говорить сейчас об этом легко, но в то время деморализация так глубоко проникла во все поры войск, что в сущности из большинства даже политработников была одна забота приобрести крестики. Я не буду называть их фамилий и приводя этот факт я хочу лишь показать как после длительного отхода, примерно на расстоянии более двухсот вёрст быстро пропадала всяка уверенность в возможность благополучного выхода из-под ударов кавалерии действующей на путях отхода.
В одном из сёл после оставления Воронежа я встретился с Александровичем Николаем, командиром Литовского полка (есть другой Александрович Георгий — ныне к-р 26-го арт. полка). Мы были на лошадях и тут же на улице села у меня с ним произошёл следующий разговор:
Александрович: Плохи брат дела. Комиссары кресты покупают. Что делать не знаю, ведь если в плен попадусь — повесят. Что думаешь делать ты?
Я ответил: Не собираешься ли ты по примеру Матушевского — к белым?
Александрович: Да как тебе сказать, мысль такая зарождается, как посмотришь на всё. Говорил с Рудомино, он такого же настроения.
Я ответил: Это будет совсем неразумно. За твои два года службы в ур. армии не особенно приветливо тебя там встретят и во всяком случае на лучшее не рассчитывай. От окружения конницы как-нибудь отобьёмся, путь отхода до Волги свободен, а там если ни черта не выйдет и разгромят — уйдём в лес (Волгу я намечал как рубеж на котором в случае успеха белых соединёнными усилиями Деникина и Колчака по тому моему представлению мы могли быть разгромлены).
Через один-два дня я узнал от Александровина, что Рудомино и ещё несколько чело-век из штаба 1-ой бригады бежали к белым.
Мне думается, что я хорошо знаю Александровича. Ни в какой контрреволюционной организации он не состоял и меня ни в какую организацию не зазывал. Не отрицаю, он колебался сильно в этот этап, поддаваясь общим настроениям деморализации, а впоследствии он смертью своею доказал преданность Советской власти, проявляя особенно на Польском фронте чудеса храбрости» (18)
На фронтах Гражданской войны был жестоко потрёпан и Кексгольмский полк. В начале 1920 г. во время боёв под Ростовым пехота 40-й дивизии понесла жесточайшие потери. Так, по состоянию на 15 февраля 1920 г. в 353-м, 354-м и 356-м (Кексгольмском) полках соответственно осталось 4, 10 и 16 штыков (19). На Дону вся пехота 40-й стрелковой дивизии была соединена в одну Богучарскую стрелковую бригаду, которая 1 августа 1920 г. была включена 9-й брига-дой в состав 3-й стрелковой дивизии, в свою очередь эта бригада 15 октября 1920 г. была сведена во 2-й сводный Краснознамённый полк Отдельной Богучарской дивизии. Осенью 1920 г. полк «восстанавливал революционный порядок» в районе Мелитополя, затем боролся с повстанческими отрядами Махно.
8 марта 1921 г. переформирован в 6-й отдельный батальон войск ВЧК Украины (20), в тот же день переименован в 95-й отдельный батальон 16-й стрелковой Богучарской бригады Донецкой дивизии войск ВЧК Украины, в 1921 г. в составе Донецкой дивизии ВЧК батальон занимался охраной Донецкого угольного бассейна. 7 сентября 1921 г. батальон был переформирован в 5-й стрелковый Богучарскии полк, нёс гарнизонную службу в Старобельске. 21 июля 1921 г. вновь реорганизован в 19-й Особый стрелковый полк войск ГПУ Западного окру-га и переброшен в Смоленск. В конце января 1923 г. полк свёрнут в 1-й пограничный Богучарский батальон, затем отбыл в г. Себеж для несения пограничной службы. Здесь 1 апреля 1923 г. переименовывается в 7-й пограничный Богучарский батальон, а затем — в Себежский пограничный отряд (21)
Из другой части Богучарской бригады (формирования осени 1920 г.) в 1922-м был создан 4-й Украинский полк ОГПУ имени ф.э. Дзержинского (22). Но в любом случае после боёв 1920 г. Кексгольмский полк более не восстанавливался.
Литовский полк в 1920 г. сражался на Юго-Западном фронте и закончил свой боевой путь в районе г. Могилёв-Подольский. В 1921-1922 гг. 12-я стрелковая имени Петроградского Совета дивизия была расформирована, но из неё были выделены кадры для создания 2-й пограничной дивизии.
Таким образом, по сути, сразу после Гражданской войны оба бывших гвардейских полка, восстановленных в составе РККА, прекратили своё существование.
В заключение несколько слов скажем о командирах Кексгольмского и Литовского полков. Бывший старший унтер-офицер Качалов после гибели пехоты под Ростовым возглавил 4-ю кавалерийскую бригаду 40-й стрелковой дивизии, и очень скоро прославился как кавалерийский начальник во 2-й Конной армии. Интересно, что там он уже позиционировал себя как бывший офицер, а потому занимал не только командные, но и штабные должности (правда, не очень удачно). Качалов сделал отличную карьеру в РККА, и вместе с его реальными советскими званиями «росли» и звания, которые он будто бы имел в старой русской армии. Так, к 1941 г. генерал-лейтенант Владимир ЯковлеВИЧ Качалов почему-то называл себя бывшим капитаном. Судьба генерала В.я. Качалова трагична и известна. В начале Великой Отечественной войны он возглавлял 28-ю армию Западного фронта, которая вскоре попала в окружение. 4 августа 1941 г., пытаясь прорваться на танке из окружения, Качалов героически погиб в бою. Но свидетелей последнего боя командарма не нашлось, и вскоре его обвинили в измене Родине и сдаче в плен, а семью репрессировали. Лишь в 1953 г. правда была восстановлена, и честное имя бывшего кексгольмца реабилитировано (23).
Первый командир советского Литовского полка бывший капитан Богдан Константинович Колчигин также стал генерал-лейтенантом и в годы Второй мировой войны командовал дивизией и корпусами, в боях проявлял исключительную храбрость и мужество, но был чрезмерно самолюбив и болезненно реагировал на недостатки. По-видимости, это и предопределило его дальнейшую судьбу. Уже в июне 1945 г., будучи только 49 лет от роду, он был уволен в отставку (24).
Бывшие командиры Литовского и Варшавского полков Владислав Никодимович Линкус и Иван Никифорович Грицев в период Гражданской войны некоторое время командовали 12-й и 13-й стрелковыми дивизиями. Причём в 1922 г., уже командуя 2-й пограничной дивизией, В.Н. Линкус был награждён орденом Красного Знамени. Этой награды удостоился и последний командир Литовского полка — Николай КонстантиноВИЧ Александрович — в бытность командиром бригады той же 2-й пограничной дивизии. Как явствует из слов Александра Ревуцкого, Н.К. Александрович вскоре погиб, что же касается Грицева и Линкуса, то судьба их неизвестна.
Самый младший из офицеров-литовцев, бывший подпоручик Михаил НиколаеВИЧ Ревуцкий, в 1930 г. служил начальником 1-й части штаба 34-й стрелковой дивизии РККА. Его родной брат Александр был арестован по делу «Весна», и почти сразу затем пришла очередь и Михаила. Вначале он был арестован, затем осуждён на условный срок. В 1937-м Михаила Николаевича повторно арестовали и 29 декабря расстреляли в Куйбышеве.
1 Бош Е. Год борьбы, Москва-Ленинград, 1925. с. 75.
2. Малаховский В. Финляндцы и Октябрь на фронте. М., 1967. С. 176.
3. Малаховский В. Указ. соч. С.176; Краснов Е.Л. Незабываемыедни // Октябрь на фронте, М., 1967. с. 189-191.
4. Борьба за Советскую власть в Воронежской губернии, 1917-1918. Воронеж, 1957. с. 325.
5. Там же. С. 326.
6. Галузевий державний архів Служби безпеки України — Отраслевой гос. архив Службы безопасности Украйны (далее — ГДА СБУ). ф.6. д. 67093. т. 3028. л .9.
7 Приказ армиям Южного фронта Российской Pecпублики от 5 августа 1918 г. №2 // РГВА. ф. 100. Оп. 8. Д. 34. Л. 3.
8. Приказ армиям Южного фронта Российской Pecпублики от 14 октября 1918 г. №26 // РГВА. ф. 100. Оп. 8. Д. 34. Л. 46.
9. Там же. С. 186.
10 Там же. С. 228.
11. Приказ РВСР от 11 октября 1918 г. №61 «О наименовании пеших воинских частей Красной Армии «стрелковыми» с присвоением каждой из них соответствующего номера».
12. РГВА. Ф. 40307. Oп. 1. Д. 173.
13. Богучарцы. Воронеж, 1933. С. 77-81.
14. Приказ войскам 8-й армии от 21 апреля 1919 г. №252.
15. Приказ войскам 8-й армии от 4 июля 1919 г. №380.
16. Приказ войскам Южного фронта от 19 июля 1919 г. №1200.
17. Там же. С. 141-143.
18. ГДА СБУ. ф. 6. Д. 67093. т. 3028. л. 18-1906.
19. Богучарцы. Воронеж, 1933. С. 212.
20. Приказ Штаба войск ВЧК от 22 февраля 1921 г. №3/с.
21. Пограничные войска СССР. 1918-1928. м., 1973. С. 352-356.
22. Богучарцы. Воронеж, 1933. с. 161.
23. Командармы. Военный биографический словарь. M., 2005. С. 89-90.
24. Комкоры. Военный биографический словарь, М., 2006. т. 1. с. 275-276.