Характерно, что краевед на полном серьезе пытается нас пугать уничтожением частной собственности в стране. Видимо, он просто не понимает, в какой реальности живет - поехал крышей пассажир, такое случается в возрасте. Я лично как человек, который половину жизни жил на съемном жилье и половину дохода отдавал лэндлорду, искренне жалею, что сейчас у нас нет этих большевистских зверств.
Е. Г. Ренёв (Ижевск)
МУНИЦИПАЛИЗАЦИЯ ЖИЛЬЯ КАК ЗАБЫТАЯ ПРИЧИНА ИЖЕВСКО–ВОТКИНСКОГО ВОССТАНИЯ
Аннотация. Ижевско–Воткинское антибольшевистское восстание было самым мощным выступлением против большевиков в 1918 г. В данной статье приводятся доказательства, что одним из его причин стала политика муниципализации жилья. Доступные документы подтверждают это.
Ключевые слова: Ижевско–Воткинское рабочее восстание; историография; жилье; муниципализация/
Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны... ну, что ж... обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их... (Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»)
В предшествующем выпуске данного альманаха мы разбирали одну из забытых причин восстания в Ижевско-Воткинском районе, а именно декрет СНК «О демобилизации военной промышленности» от 9(22) декабря 1917 г., принятый по личной инициативе В.И. Ленина [1]. Другим до сих пор слабо отрефлексированным (а точнее сказать – никогда особо не рассматривавшимся) представляется вопрос о процессе муниципализации жилья в районе восстания. Чуть более чем через месяц после Октябрьского переворота (14 декабря 1917 г.) Совет народных комиссаров (СНК) РСФСР принял декрет «О запрещении сделок с недвижимостью» с далеко идущими, особенно для рабочих Ижевска и Воткинска, последствиями. Согласно ему: «С 18 декабря 1917 года, ввиду предстоящего обобществления городской земли, приостанавливаются какие бы то ни было сделки по продаже, покупке, залогу и т.п. всех недвижимостей и земель в городах». Предусматривались и меры за его неисполнение: «Лица, продолжающие продажу и покупку и т. д. недвижимых имуществ и земли и не подчиняющиеся настоящему Постановлению, по решению местных судов, подлежат денежным взысканиям вплоть до конфискации имущества».
Постановление было «принято коллегией», подписал его «Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин)», оно вводилось «в действие по телеграфу» [2], т.е. немедленно. /120/
1. Ренёв Е.Г. Крестьянство и Ижевско-Воткинское антибольшевистское восстание // Военно-исторические исследования в Поволжье: Сб. науч. трудов. Саратов, 2018. Вып. 12-13. С. 263–278.
2. Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917–1918 гг.
Почти за три недели до того как этот декрет увидел свет, в центральных газетах был опубликован его проект, принятый СНК, который так и назывался – «Проект декрета об отмене права частной собственности на городские недвижимости» [1], который был существенно радикальней. Так согласно его статье 1: «Отменяется право частной собственности на все без исключения земельные участки как застроенные, так и не застроенные, находящиеся в пределах городских поселений».
По статье 2: «Отменяется право частной собственности как на те расположенные в пределах городских поселений строения, которые вместе с находящейся под ними землей имеют стоимость свыше предела, установленного органами местной власти, так и на те из них, которые, хотя и не имеют указанной стоимости, но служат предметом постоянной сдачи в наем» [2].
Статья 1 «Исполнительной части проекта» предписывала: «Съемщикам земли и помещений всякого рода в пределах городских поселений с 28 ноября сего года воспрещается вносить наемную плату бывшим владельцам сих земель и помещений, а последним принимать таковую условленную с прежним
владельцем наемную плату съемщики обязаны вносить в обычный срок на текущий счет Советов рабочих и солдатских депутатов, а где такового нет – на текущий счет городской думы <…>» [3].
Помимо того по статье 5 предполагалось, что: «Виновные в уплате наемной платы прежним владельцам недвижимостей или в неверном указании суммы наемной платы и срока ее взноса подвергаются: а) тюремному заключению от 7 до 30 дней; б) лишению права занимать снятое ими помещение и выселению в трехдневный срок; в) денежному штрафу в двойной сумме невнесенной наемной платы».
А статья 6 предлагала, что «Виновные в получении наемной платы и в нарушении других постановлений настоящего декрета, кроме выселения из занимаемых ими квартир, подвергаются тюремному заключению сроком до 1 года и конфискации всего прочего их имущества» [4].
Еще более радикальными были тезисы закона о конфискации домов, написанные В.И. Лениным к этому проекту. По ним, в частности предлагалось, что: «2) Дома, систематически сдава[емые] <в ар[ен]ду,> в наем, <отчужда[ются]> конфискуются в соб[ственно]сть народа <…>.
7) Взим[ание] платы входит в жизнь немедленно» [5].
Почти за два месяца до Октябрьского переворота В.И. Ленин написал работу «Удержат ли большевики государственную власть?» [6], в которой предложил конкретный механизм изъятия «лишней» жилплощади у её владельцев:
«Пролетарскому государству надо принудительно вселить крайне нуждающуюся семью в квартиру богатого человека. Наш отряд рабочей милиции состоит, допустим, из 15 человек: два матроса, два солдата, два сознательных рабочих (из которых пусть только один является членом нашей партии или сочувствующим ей), затем 1 интеллигент и 8 человек из трудящейся бедноты, непременно не менее 5 женщин, прислуги, чернорабочих и т. п. Отряд является в /121/
Управление делами Совнаркома СССР. М., 1942. С. 152.
1. Газета Временного Рабочего и Крестьянского Правительства. 1917. 25 ноября;
Известия. 1917. 27 ноября; Правда (вечерний выпуск). 1917. 30 ноября.
2. Декреты Советской власти. Т. I. 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 134
3. Там же. С. 135 (в «Правде» эта часть проекта не публиковалась).
4. Там же. С. 136.
5. Там же. С. 133.
6. Ленин В.И. ПСС, изд. 5. Т. 34. С. 289–339.
квартиру богатого, осматривает ее, находит 5 комнат на двоих мужчин и двух женщин. — «Вы потеснитесь, граждане, в двух комнатах на эту зиму, а две комнаты приготовьте для поселения в них двух семей из подвала. На время, пока мы при помощи инженеров (вы, кажется, инженер?) не построим хороших квартир для всех, вам обязательно потесниться» [1].
Работа была опубликована в октябре 1917 г. в журнале «Просвещение» №1–22, переиздана в виде брошюры в ноябре того же года, затем – в начале 1918 г., после чего не раз переиздавалась.
Исследователями даже совершенно противоположных направлений признано, что почти все (или почти все) коренные ижевские и воткинские рабочие (не менее 80% от общего количества заводских работников) накануне Первой мировой войны владели собственными домами, земельными наделами и покосами [3]. Еще советскими историками утверждалось, что средняя площадь дома ижевского и воткинского рабочего составляла 35,2 м [2]. Так же ими подсчитано, что квалифицированные рабочие (не менее 1/3 трудового коллектива Ижевских заводов, «но 2/3 состава пролетариев, занятых в головных цехах» [4]), владели большими одно-двухэтажными домами, с фундаментами из камня или кирпича, верандами, садами и т. п. У остальной части коренных рабочих Ижевска и Воткинска дома были поменьше «с одним-двумя окнами» [5]. Для сравнения «всего по Уралу в собственных домах жили 60,4% металлистов, 58,9% фабричнозаводских рабочих, 44,8% горнорабочих, но не многим более 10% куренных рабочих» [6].
Этими имуществом владели они поколениями, значительная часть семей – с самого основания заводов. Более того – «Положение о перечислении в гражданское ведомство людей, приписанных к Ижевскому оружейному заводу» от 22 ноября 1866 г., которым «оружейники и мастеровые Ижевского казенного завода, состоящие как при самом заводе, так и в командировках, а также непременные работники, приписанные к сему заводу, увольняются навсегда от обязательных работ и перечисляются из военного ведомства в сельские обыватели», получили все недвижимое имущество, так или иначе оформленное на них, в частную собственность. Так глава третья этого закона своим 18 параграфом гласила: «Принадлежащие оружейникам, мастеровым и непременным работникам дворы с хозяйственными заведениями, а также, усадебные земли с огородами, садами и правом общего пользования водопоем и выгоном оставляются настоящим владельцам их в собственность. На таковые усадьбы выдаются хозяевам их от заводского ведомства данные беспошлинно». Более того, следующий параграф шел еще дальше: «Оружейникам и мастеровым, не имеющим домов, а также тем, у которых дома обветшали и требуют перестройки или исправления, может быть по усмотрению Военного министерства разрешен отпуск строевого леса и выдано безвозвратно на обстройку домов в /122/
1. Там же. С. 314.
2. Там же. С. 289.
3. Дмитриев П.Н. Динамика численности рабочих Ижевского и Воткинского заводов // Проблемы истории СССР. Вып. 7. М., 1978. С. 238, 240; Рабочий класс Удмуртии, 1861–1986 гг. Ижевск, 1986. С. 19–20.
4. Фельдман М.А. К вопросу о материальном положении рабочих Урала к 1914 г.// Документ. Архив. История. Современность. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2002. Вып. 2. С. 157–175. С.166.
5. Дмитриев П.Н. Указ. соч. С. 19–20.
6. Гаврилов Д.В. О жилищных условиях уральских рабочих в конце XIX – начале XX вв. // Социально-экономическое и правовое положение рабочих Урала в период капитализма. 1861–1917 гг. Свердловск, 1990. С. 53; Фельдман М.А. Указ. соч. С. 167.
Ижеве денежное вспоможение из заводского конно-ремонтного капитала». Помимо того параграф 21 постановлял: «Непременным работникам предоставляются в постоянное пользование все пахотные и сенокосные земли и другие угодья, коими они доселе пользовались» [1]. Тоже самое произошло и в Воткинском заводе.
Казенного, т.е. заводского жилья ни в Ижевске, ни в Воткинске не было. Потому вся востребованная войной дополнительная рабочая сила должна была снимать квадратные метры у местных домовладельцев, что было для них существенной прибавкой в доходах. Так в сравнении с 1901 г. на 1915 г. число жителей только в Ижевском заводе увеличилось с 37170 жителей до 74482 чел., при этом число дворов выросло только с 5932 до 5980 домовладений [2]. Потому всякое покушение на то, что было заработано трудом поколений, никак не могло приветствоваться местными рабочими.
Губернская власть не сразу отреагировала на эти решения и проекты СНК. Только 8 (21) февраля Совет Вятской губернии опубликовал постановление, которое в основном повторила положения проекта:
«ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Впредь до полной национализации частных домов Вятский Губернский Совет Народных Комиссаров, имея в виду громадную сложность и трудность окончательного проведение в жизнь вопроса об уничтожении частной собственности на недвижимое имущество и в то же время задаваясь целью постоянного притока денежных знаков в казначейства, находит необходимом провести в этом отношении экстренные мероприятия, на основании вышеизложенного ПОСТАНОВИЛ:
1) Все квартиронаниматели ежемесячную плату за квартиру и за различные снимаемые помещения с 1 /14/ февраля сего 1918 года обязуются вносить не домовладельцам, а непосредственно в особые кассы, имеющие быть открытыми при местных казначействах и Банках под квитанции в особый «Жилищный фонд»...
5) Впредь до образования особых квартирных комитетов возлагается на обязанность участковых комиссаров по доходному налогу строго следить и контролировать по домовым книгам за точным и беспрекословным исполнением настоящего обязательного постановления.
6) Домовладельцы и все хозяева домов обязываются строго следить за чистотою дворов и помещений. Очистку снегов от нечистот и на наем дворников производить домовладельцам в счет пользования квартирой или снимаемым им помещением.
7) Лиц, уклоняющихся он исполнение сего обязательного постановления, привлекать к строгой ответственности по законам революционного времени и подвергать штрафу до 10.000 рублей.
Настоящее обязательное постановление вступает в законную силу со дня его опубликования <...>» [3].
Через некоторое время подобные документы принял уездный Совет в Сарапуле. Сначала 6 марта (21 февраля) 1918 г. в главной уездной газете было /123/
1. Полное Собрание Законов Российской Империи (ПСЗ) : Собрание второе: [С 12 декабря 1825 года по 28 февраля 1881 года]: [В 55–ти т. с указ.]. СПб.: Тип. 2–го Отд–ния Собств. Е.И.В. Канцелярии, 1830–1885. Т. 41. Отделение 2. Ст. 43881. С. 270–274. С. 273.
2. Календарь и памятная книжка Вятской губернии на 1902 г. Вятка, 1901. С. 86; Памятная книжка и адрес-календарь на 1916 г. Вятка, 1916. С. 27, 30.
3. Известия Вятского Губернского Исполнительного Комитета. 1918. 21 (8) февраля; Центральный государственный архив Удмуртской Республики (ЦГА УР). Ф. 4. 1–Р. Д. 3. Л. 5.
опубликовано постановление губернского СНК [1]. В этом же номере был помещен фельетон «Отмена крепостного права домовладельцев», в котором, в частности, утверждалось: «Давно пора, ибо в последнее время угнетение квартирантов достигло крайних пределов. Цены на квартиры взвинчены до невероятности: каждый наниматель приносит на благо своего «хозяина» одну треть или даже
половину своего заработка, а это значит: два дня работай на себя, а третий
хозяину твоему <…>» [2].
Ижевск дожидаться подобных решений губернии и уезда не стал и произвел национализацию производств, а так же движимого и недвижимого имущества известных местных частных оружейных фабрикантов еще в конце января 1918 г. Тогда Постановлением исполкома Ижевского совета РС и КД «О конфискации частных фабрик» от 31 января 1918 г., «заслушав постановление общезаводского комитета<…> постановили: санкционировать постановление общезаводского комитета о конфискации фабрик, имущества и капиталов И.Ф. Петрова, В.И. Петрова, Н.И. Березина и А.Н. Евдокимова<…>» [3]. При этом все упомянутые лица долгое время до обеих революций помогали местным (и не только) революционерам (в том числе и социал-демократам) оружием и деньгами, за что не раз подвергались разного рода преследованиям властей.
Вот как через много лет вспоминал это событие внук И.Ф. Петрова Николай Петров: «Помню,<…> уже, наверное, после октября, в нижней столовой дед сидел в кресле перед открытой крышкой подполья, в которое спустился один красноармеец, а другой стоял напротив деда, штыком уперся ему в живот и кричал: “Сейчас проткну тебя, паршивый буржуй!”, а дед плакал. Дальше не помню, но думаю, что это был обыск, что искали, конечно, не знаю <…>» [4].
Однако обстановка, внутренняя и внешняя, по-видимому, помешала немедленному претворению этих решений в жизнь. Так, начав с муниципализации домовладений части местной буржуазии, и Сарапульский, и Ижевский советы скоро пошли на попятную. К примеру, после того, как было объявлено о том, что «11 мая дома Марии Ивановны и Николая Ивановича Дедюхиным, по Вятской ул. – муниципализированы. Квартиранты указанных домов должны вносить плату в жилищную комиссию при Совете Народного Хозяйства» [5].
На следующий день Сарапульский уездный совет решительно подтвердил эту свою политику, заявив, однако, что это «Областной Комиссариат, указывая на то, что государство переживает момент безденежья, считает, что каждый день промедления в деле муниципализации домов наносит громадные убытки государству, предлагает принять решительный образ действий в этом направлении и, если на местах будут отсутствовать доходы по этой статье, вину за это Комиссариат возлагает на местные Совдепы» [6].
Первым дал обратную Ижевск, с одной стороны продолживший национализацию домовладений и имущества зажиточных граждан, с другой – не расширявший ее до поры до времени за разумные пределы: «Муниципализация домов. Согласно постановления Исп.[олнительного] Ком.[омитета] С.[овета] Р.[абочих] и К.[рестьянских] Д.[епутатов], муниципализация домов городским отделом при Совете проводится неуклонно. Взяты на учет и народное состояние дома крупных собственников Евдокимова, Петрова, Шардакова, Тихонова, /124/
1. Труженик. 1918. 6 марта (21 февраля). С. 1
2. Там же. С. 4.
3. Известия Ижевского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 9 марта 1918 г. С. 1.
4. Петров Н.И. Маршруты моей жизни: воспоминания. СПб, 2003. С. 9.
5. Труженик. 1918. 14 (1) мая. С. 5.
6. Труженик. 1918. 15 (2) мая. С. 5.
Березина и др. В этих домах помещаются в настоящее время ряд общественных, демократических и партийных учреждений.
Общая национализация домов, как выяснилось в Исполкоме, по местным условиям невозможна. Городскому отделу поручено производить конфискацию домов частично, по мере надобности. При городском отделе для этой цели организована квартирная комиссия» [1].
При этом стоит отметить, что Шардаков был известным в городе торговцем, а вот Тихоновы были династией ижевских врачей. Сарапул же ограничил стоимость изымаемых домовладений:
«Национализация домов.
Разъяснено, что национализации подлежат в городах дома оцененные по налоговой оценке 1916 года в 20 тыс. руб. Оцениваемые на меньшую сумму национализации не подлежат» [2].
Однако рабочие (и не только они) прекрасно поняли текущие тенденции и цели жилищной политики новой власти. Тем более, что в самом будущем районе восстания обстановка осложнилась настолько, что Ижевск 8 (21) мая был вынужден объявить о запрете для въезда иногородним:
«Воспрещение въезда иногородним.
Согласно постановления Исполнительного Комитета Совета Р., С. и К. Деп., Ижевский отдел городского хозяйства объявил во всеобщее сведение граждан Российской республики, что в виду недостатка в г. Ижевске продовольствия, чрезвычайной остроты квартирного вопроса и опасности для спокойствия населения, въезд иногородних граждан в г. Ижевск на жительство безусловно воспрещен» [3].
Сразу после подавления восстания большевики довели задуманное до конца – все частное жилье в Ижевске (и не только) было ими муниципализировано. Сначала было объявлено о создании коммуны, которая заняла два дома:
«Организация коммуны в Ижевске.
Всколыхнулись ижевские коммунисты после белогвардейского восстания. Поняли они, что по-старому жить совершенно невозможно, что нужно быстро и энергично строить новую жизнь. Поняв это, решили строить и свою жизнь на коммунальных началах. Желающих устроиться в коммуне нашлось так много, что сразу пришлось занять под коммуну 2 дома, но все-таки всех удовлетворить возможности не оказалось. Приходится подыскивать еще помещение, а за ним, вероятно, потребуется еще и еще <…>» [4].
Вскоре последовало решение о преобразовании в коммуну всего Ижевска:
«Слушали: 1. О переименовании г. Ижевска.
Постановили: г. Ижевск объявляется Ижевской трудовой коммуной. Все советские учреждения впредь должны именоваться отделами Ижевской коммуны. Все граждане коммуны подлежат трудовой повинности<…>» [5].
После чего было объявлено и о муниципализации всего жилья в нем: «Все дома г. Ижевска считаются с 20 декабря 1918 г. муниципализированы и переходят в ведение совета народного хозяйства Ижевской коммуны (жилищную /125/
1. Труженик. 1918. 25 (12) мая. С. 6.
2. Труженик. 1918. 5 июня (23 мая). С. 5.
3. Труженик. 1918. 21 (8 мая). С. 6.
4. Борьба. 1918. 2 декабря. С. 4.
5. Из протокола заседания Ревграждансовета г. Ижевска об объявлении города Ижевской трудовой коммуной, переименовании улиц и площадей от 13 декабря 1918 г. ЦГА УР. Ф. Р-3. Оп. 1. Д. 42, Л. 25–25 об.; Удмуртия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны. Сборник документов. Ч. I (июнь 1918 г. – начало марта 1919 г.). Ижевск, 1960. С. 221–222.
комиссию). С 16 ноября 1918 г. нового стиля все частные лица, советские и частные учреждения должны платить за занимаемые помещения согласно прилагаемой таксе в Народный банк на текущий счет Революционного гражданского совета <…>» [1].
За пару дней до этого один из главных пропагандистов ижевских большевиков Римма Шапошников опубликовал идеологическое обоснование этой муниципализации:
«На пути к уничтожению частной собственности мы встречаемся с вопросом о муниципализации домов. Здесь приходится выдерживать сильную борьбу с мелко буржуазным элементом населения. Дома крупной буржуазии, бежавшей с белыми, уже взяты со всем имуществом пролетариатом Ижевска. О благоустройстве этих домов заботится жилищная комиссия и можно сказать, что для нуждающихся в квартире всегда найдется удобное помещение в одном из домов коммуны. Но у нас вопрос стоит шире. Все дома должны быть отобраны от частных владельцев и находятся в руках трудового населения. Известно, однако, что большинство домов в Ижевске принадлежит местным
рабочим – хозяйчикам, рабочим – собственникам.
Нужно убить в рабочих этот дух мелкобуржуазности. Переходные меры к муниципализации домов уже сделаны: все, занимающие то или другое помещение, обязаны платить за него коммуне.
Мелкий буржуй конечно подымет гвалт «как за собственный дом, да платить. Грабеж!». Ну, а мы говорим, что грабеж-то, грабеж, да только организованный, пролетарский. В трудовой коммуне не может быть собственников. И пикнуть не имеет права сказать «этот дом мой». Скоро в Ижевске будет так, что все дома будут не Иванова или Петрова, а общие, коммунальные <…>» [2].
Так что какие-либо сомнения в том, что ждать от Советской власти по отношении к их собственному жилью у рабочих Ижевско-Воткинского района вряд ли остались. Тем более что о том, как развивался этот процесс в других регионах Советской России им не могло не быть известно. Так в соседней Перми, где располагался родственный Ижевскому оружейному заводу пушечный завод, буржуазия, не сумевшая содержать жилье по новым законам, стала переезжать «на окраину города с апреля 1918 г.» [3]. Потому что «одни бывшие владельцы жилья не могли вносить квартплату за него, другие не видели смысла нести ответственность (в том числе материальную) за управление собственностью, им уже не принадлежавшей, третьи предпочитали не привлекать к себе внимания, не давать лишнего повода для зависти» [4].
В гораздо больших масштабах муниципализация жилья шла в Москве, где «только за ноябрь-декабрь 1917 г. было реквизировано 216 домовладений и переселено в них 20 тыс. рабочих и членов их семей. А за 1918 г. – уже 4 тыс. домовладений и переселено более 40 тыс. рабочих» [5]. И где «для контроля над распределением и уплотнением помещений, а также для организации выселения «паразитических» элементов в июне 1918 г. были созданы специальные жилищные комиссии. В состав комиссии входили: один представитель от жилищно-земельного отдела, один представитель от совета профсоюзов рабочих /126/
1. Ижевская правда. 1918. 21 декабря. С. 3.
2. Ижевская правда. 1918. 19 декабря. С. 3.
3. Трапезников В.Н. Летопись города Перми. Пермь, 1998. С. 117.
4. Волкова Т.С. Муниципализация и демуниципализация жилья в 20-х годах ХХ века (на примере Прикамья) // Вестник Пермского университета. 2008. История. Выпуск 7 (23). С. 82–89.
5. Ильюхов А.А. Жизнь в эпоху перемен: материальное положение городских жителей в годы революции и Гражданской войны (1917–1921 гг.). М., 2007. С. 150.
и один представитель от Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией» [1].
Результатом того, к примеру, в Пензенской губернии по отчетам местного губисполкома за 1918 г. отмечалось: «Квартиры, в которых раньше проживала одна семья, становились коммунальными и уплотнялись настолько, что жильцы в буквальном смысле ходят и спят, соприкасаясь плечом к плечу» [2].
При этом мало кто знал, что намерения Ленина в отношении частной собственности в то время были еще более радикальными. Так недавно была обнародована переписка В.И. Ленина и наркома юстиции Д.И. Курского по вопросу о тайном уничтожении документов на частную собственность:
26 октября 1918 г.
В.И. Ленин: «Не пора ли поставить на очередь вопрос об уничтожении документов частной собс[твеннос]ти <…>. Подготовить тайно, без огласки. Захватить сначала... бумаги, по-моему, надо бы в бумажную массу превратить (технически это изучить заранее)».
Д.И. Курский: «Мера нелишняя и может быть проведена быстро, так как нотар[иальные] архивы в наших руках».
В.И. Ленин: «Итак, Вы за это возьметесь без особого постановления С[овета] Н[ародных] К[омиссаров]? (и привлечете к совещанию об этом К[омиссариат] внут[ренних] дел и др.). Но тайно» [3]. /127/
1. Строкин С.И. Жилищная политика Советской власти в годы Гражданской войны (по материалам Пензенской губернии)// Международный научно–исследовательский журнал. 2016. Екатеринбург. Исторические науки. Выпуск 8 (50). Часть 1. С.161–163. С. 161; Меерович М.Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917–1937 годы). М., 2008. С. 18.
2. Цит. по: Строкин С.И. Указ. соч. С. 162.
3. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7310. Л. 1–2.
Военно-исторические исследования в Поволжье: сборник научных трудов. – Саратов: Саратовский университет, 2021. – Вып. 14. С. 120-127.