Аспирант, инженер-исследователь,
кафедра Истории России с древнейших времен до ХХ в.,
Институт истории СПбГУ.
Студенческие землячества Санкт-Петербургского университета в период подполья (1884–1906 гг.)
Статья посвящена истории земляческих организаций Санкт-Петербургского университета на рубеже XIX–XX вв. Несмотря на правительственный запрет студенческих организаций, землячества являлись самыми многочисленными и представительными обществами, объединявшими в себе студентов не только столичного университета, но и других высших учебных заведений Петербурга. Землячества оказывали значительное влияние на ход студенческого движения в Российской империи, участвуя в наиболее масштабных протестных выступлениях этого периода. В данной статье последовательно рассматривается, во-первых, особенности структуры и состава землячеств. Во-вторых, их экономическая деятельность, направленная на оказание материальной помощи бедным студентам; и, в-третьих, общественно-политическая деятельность землячеств, их связи с радикальными движениями и идеологией (Партией русских социал-демократов Д. Благоева, «Террористической фракцией Народная Воля», РСДРП и др.).
Ключевые слова: землячества, история высшей школы, Санкт-Петербургский университет, студенческое движение, студенчество.
Студенческие землячества – одни из самых массовых студенческих организаций высшей школы России XIX–XX вв. Несмотря на то, что они оказывали большое влияние на политическую, экономическую и культурную жизнь студенчества, их деятельность не нашла отражения в работах историков предыдущего поколения. Тема землячеств затрагивалась в историографии преимущественно в контексте истории студенческого революционного движения, а также имела отражение в биографиях известных выпускников университета. В данной статье мы постараемся восполнить существующий исследовательский пробел, рассмотрев структуру, экономическую и общественно-политическую деятельность землячеств.
Структура и состав землячеств
Вплоть до начала ХХ в. создание земляческих организаций находилось под запретом: ни университетские уставы 1863 и 1884 гг., ни принятые в промежутке между ними правила для студентов Петербургского университета (1872, 1879, 1881 гг.) не допускали создания каких-либо организаций и предусматривали различные наказания за участие в деятельности студенческих обществах. Во многом поэтому как в делопроизводственных источниках, так и в литературе существуют разные предположения о дате возникновении землячеств в университете, оценки варьируются от 1830-х [1] до 1870-х [2, с. 57] и 1880-х гг. [3, с. 3–4]. Однако с уверенностью можно говорить, что период первого активного участия землячеств в жизни столичного университета пришелся на 1887 г. в связи с делом первомартовцев.
Отметим, что сама общественная обстановка и многообразный региональный студенческий состав университета способствовали развитию органов студенческого объединения и взаимопомощи, подобных землячествам /93/ Во-первых, студенчество университета было преимущественно иногородним. К 1 января 1887 г. на долю «местных» студентов (из Петербургского учебного округа) приходилось только 42,03%; также студенчество столичного университета отличал разнообразный этноконфессиональный состав [4, с. 44–46.]. Во-вторых, развитию землячеств, как органов экономической взаимопомощи, способствовала крайняя нужда, преследовавшая значительную часть студенчества.
Итак, в 1882–1887 гг. в Петербурге насчитывалось около 20 студенческих землячеств с примерным количеством членов в 1500 человек (что было ощутимо больше, чем в других университетских городах: Москва и Киев по 15 организаций, Казань – 12, Харьков – 9) [5, с. 19]. И хотя землячества объединяли студентов всех вузов Петербурга, их ядро составляли студенты-универсанты. Как правило, землячества делились на мелкие группы по 15–20 человек, каждая из которых выбирала от себя представителя, входящего в ряды правления. Например, волжское землячество состояло из более мелких территориальных объединений студентов (общее число которых было – 13, среди них самарское, саратовское, симбирское, костромское и др. землячества [6, с. 18]).
Собрание всех членов землячества практически никогда не проводилось ввиду усиленной конспирации и, соответственно, боязни быть раскрытыми и подвергнутыми репрессиям. Все документы (уставы, расчетные книги и др.) были предельно засекречены. Многие вещи делались просто на веру, под честное слово, т.е. в обход различных бюрократических «тонкостей» [7, с. 311–312].
Экономическая деятельность землячеств
И исследователи, и современники событий подчеркивают, что именно финансовая поддержка была первоначальной задачей землячеств, которая была крайне актуальной в условиях недостаточного материального положения студентов. Бюджет землячеств формировался из членских сборов (в некоторых землячествах существовало подобие прогрессивного налога), а также пополнялся за счет проводимых благотворительных мероприятий, вечеров, лекций, концертов и т.п. Из этих средств нуждающимся выдавались денежные суммы. Помимо финансовых дел «земляки» университета занимались организацией кухмистерских и столовых, которые открывались на подставное лицо, или после договоренности с владельцами уже открытых столовых, но долго они не проживали и закрывались полицией. Источники содержат сведения о двух столовых, находящихся на Васильевском острове [8, л. 2–3] и одной на Петербургской стороне, организованной землячеством кубанцев и донцов [6, с. 263].
Так как земляческие собрания были запрещены, студентам для сбора средств приходилось идти на определенные уловки и ухищрения. Согласно воспоминаниям А.И. Ульяновой, студентки Высших Бестужевских курсов, члена симбирского землячества, одним из наиболее популярных способов обойти установленные запреты была организация фиктивных студенческих помолвок. Из среды студентов выбирались условные «жених» и «невеста», на чью условную помолвку собирались студенты. Чтобы не навлечь подозрений полиции, к назначению «супругов» подходили тщательным образом, это были студенты, неотмеченные в числе неблагонадежных и заканчивающие обучение в университете или вовсе недавние выпускники.
Общественно-политическая жизнь землячеств
К середине 1880-х гг. радикализация и превращение землячеств в органы политического действия стали очевидными. Вероятно, этому способствовала своеобразная «ностальгия» по народной воле, а также тот факт, что «власть» в землячествах перешла к наиболее радикальным студентам, которые развернули деятельность ранее нейтральных организаций в политическое русло. Однако, было бы неправильно полагать, что студенческим обществом двигало радикальное меньшинство. Факт нелегального существования землячеств давал студентам огромные навыки подпольной борьбы, конспирации, корпоративной солидарности. Сама атмосфера студенческой жизни 1880-х гг., наполненная запретами и ограничениями, втягивала студентов в подпольную жизнь [9, с.30–31] Разумеется, не стоит забывать и о том, что к помощи землячеств прибегали преимущественно беднейшие студенты [10, с.44], которые также могли быть более склонны к социалистическим, революционным идеям. Большую роль в радикализации студентов-земляков сыграли различные кружки саморазвития и библиотеки землячеств, которые часто не являлись библиотеками в классическом смысле, т.е. не предполагали наличие места для хранения книг: для безопасности запрещенная литература передавалась из рук в руки [11, с.142–143].
Совокупность этих факторов привела к тому, что в середине 1880-х гг. именно землячества, пронизывающие своей деятельностью студенческую жизнь, стали координирующими органами студенческого недовольства. Это положение дел беспокоило и правительство, однако, системной борьбы с землячествами оно так и не смогло организовать.
Достаточно влиятельным в это время было сибирское землячество, любопытно, что его главой был не студент, а бывший универсант, редактор и издатель «Восточного обозрения», один из основоположников сибирского областничества, народник Н.М. Ядринцев. Расследование властей по поводу этой организации закончилось ее закрытием из-за причастности к протестному движению [12, л. 11–12].
Одним из наиболее заметных землячеств университета было пермское. Силами пермяков в Петербурге активно издавались «левые» журналы «Студенчество» и «Свободное слово». Однако под давлением полицейской слежки наладить постоянную издательскую деятельность не удалось. Один из лидеров пермяков В. Барыбин проводил агитацию среди рабочих. Для организации их деятельности он создал общество «Взаимность», несмотря на неудачную попытку его официального учреждения, в его ряды удалось привлечь около 200 человек [13, с. 73]. Отметим, что в составе пермского землячества мы находим не только революционных активистов, но и студентов, ставших впоследствии крупными учеными: физик А.С. Попов, историк М.А. Дьяконов, геолог Б.К. Поленов [14, с. 120].
Донесения департамента полиции позволяют также говорить о существовании в Санкт-Петербурге польского студенческого землячества. В феврале 1886 г. члены этого землячества организовали в городском Эстонском клубе встречу, на которой занимались сбором денежных средств, предназначенных для нужд политических ссыльных. Университет на этом собрании представлял студент Александр Ошурков [14, л.1–1об].
Также значительные связи с марксистскими кружками имел кружок или землячество кубанцев и донцов (создано в 1881 г.), который объединял студентов северокавказских губерний и области войска Донского [6, с. 262]. После формального переименования в кружок в 1883 г. общество кубанцев и донцев стало более открытым, в нем состояли и студенты из Ярославля, Симбирска, Молдавии, с Урала и других регионов. Однако ядро кружка-землячества по-прежнему составляли кубанцы и донцы, среди которых: О. Говорухин (глава), С. и А. Хлебниковы, Н. Рудевич, /95/ М. Фридман, Ф. Меерович, П. Андреюшкин, многие из них познакомились еще на родине, занимаясь подпольной деятельностью [5].
Местом собрания студентов этого кружка была столовая, организованная студентами в Грязном переулке д. 12. (в н. вр. – переулок Талалихина) [16, л. 108об]. Столовая была организована для отвода глаз: предполагалось, что в случае вероятного разбирательства с полицией, она обратит внимание, прежде всего, на незаконное обустройство столовой, а не на собрания студентов, проходивших в ней. По данным департамента полиции на каждом заседании присутствовали около 40 человек [5, с. 45].
Важно подчеркнуть, что и кубанское, и пермское землячество в своем формировании прошли по схожему пути. Лидеры этих обществ объединились еще на родных себе землях, где активно занимались политической агитацией. После поступления в университет молодые люди продолжили дело революции уже в столичном городе [17, с. 230; 18, с. 158].
В 1885–1886 гг. последовал разгром группы Д. Благоева, от которого пострадали как кубанцы, так и пермяки, которые имели с ней активные связи. Многих «земляков» арестовали, и в ходе обысков у студентов были изъяты материалы и статьи «Освобождения труда» [19, с. 13]. Проведенные репрессии не снизили радикализм «земляков» и не отвернули их от политической деятельности. Два представителя кружка кубанцев и донцов П.И. Андреюшкин и В.Д. Генералов вошли в «террористическую фракцию Народной воли» [20, с. 153].
Симбирское и самарское землячества также не находись в стороне от политической жизни. Эти организации имели тесные связи и на общие деньги выписывали новую периодику или доставали запрещенные произведения [22, с. 70]. Несомненным лидером симбирского землячества был А.И. Ульянов. По его инициативе при землячестве был организован кружок по изучению экономического положения крестьянства. Подобный кружок существовал и при самарском землячестве, членом которого был М.Т. Елизаров.
Очевидно, что наивысший момент вовлечения землячеств в освободительное движение связан с организацией и деятельностью городского Союза землячеств, созданного в стенах университета. [22, с. 54–55]. Идея объединения землячеств возникла еще в 1885 г., однако, в окончательном виде Союз землячеств оформился к концу 1886 г. [11, с. 140]. Поводом к созданию органа, координирующего деятельность студентов, стала низкая явка на демонстрацию 19 февраля 1886 г. (25-лет крестьянской реформе), на которую собралось всего 400–500 человек. После этого политически активное студенчество активно принялось за создание представительного студенческого органа. Если в 1885–1886 гг. землячества слабо контактировали между собой, то созданный Союз объединил практически все городские землячества, за исключением 2–3-х, таким образом, влияние Союза расширилось значительно дальше университетских стен. Центром «притяжения» землячеств стали несколько кружков саморазвития, в которые входили радикально настроенные студенты. Главным органом Союза землячеств был Совет объединенных землячеств, куда входили С.А. Никонов, И.Д. Лукашевич, О.М. Говорухин, М.В. Новорусский [23, с. 204]. Но его основным лидером был А.И. Ульянов (по совместительству секретарь Научно-литературного общества (НЛО)), он составил устав Союза, наладил финансово-экономическую деятельность, организовывал чтение рефератов, активно сотрудничал с другими землячествами «волжской группы» [24, с. 257].
После того как А.И. Ульянов погрузился в революционную деятельность, вместе с членом симбирского землячества И.Н. Чеботаревым осенью 1886 г. он снял две комнаты на Александровском проспекте Петербургской стороны, где проходили собрания землячеств, и находилась его библиотека. Однако вскоре А.И. Ульянов это жилье покинул [25, с. 245], а руководство землячеством передал М. Драницыну [24, с. 257].
Отметим, что историография, связанная с НЛО и первомартовцами (в отличие от землячеств), весьма обширна, мы же коснемся этой темы с точки зрения определения роли «земляков» в активизации студенческого протеста 1880-х гг. Цели новообразованного Союза носили яркий политический характер, при этом, особую роль Союз возлагал на кружки саморазвития, через которые он и предполагал воздействовать на студенчество. Несмотря на большое представительство землячеств, С.А. Никонов отмечает, что деятельность Союза была слабой, т.к. при большой текучести состава она не имела четкой организации [11, с. 147].
Однако, несмотря на такую оценку, землячества были заметными участниками в жизни университета второй половины 1880-х гг., Союз землячеств имел литографию, выпускавшую агитационный материал, а также сыграл ключевую роль в организации Добролюбовской демонстрации на Волковском кладбище 17 ноября 1886 г, на которой присутствовало уже 2000 человек [26, с. 124; 27]. Разгон мирного шествия подтолкнул радикальных студентов к мысли о подготовке террористического акта, как ответной меры борьбы с произволом самодержавия [5, с. 102].
Поэтому в конце 1886 г. почти весь актив Объединенного совета землячеств вошел в состав «Террористической фракции Народной воли», занимавшейся подготовкой убийства Александра III [5, с. 158]. После создания «Фракции» Союз землячеств, лишенный радикального ядра, уже не стремился нагнетать революционную обстановку. В феврале 1887 г. руководство Союза остановило возможное выступление на годичном акте Санкт-Петербургского университета, направленное против ректора-«консерватора» М.И. Владиславлева, т.к. сочло подобные меры несвоевременными.
Последовавшее дело вторых «первомартовцев» нанесло большой удар по землячествам, большая часть их руководства была арестована по обвинению в причастности к подготовке покушения. За раскрытием заговора последовала правительственная расправа над террористами. Подчеркнем, что все 13 арестантов оказались приезжими.
В результате репрессий после 1887 г. Союз землячеств практически перестал существовать, а сами землячества потеряли значительную часть своего влияния. Однако и до процесса по делу первомартовцев стало очевидно – землячества малопригодны в качестве политических органов, т. к. не имели четкой структуры и страдали от внутренних конфликтов между радикальными и аполитичными студентами [24, с. 20].
Несмотря на разгром студенческих радикальных организаций в 1887 г., существуют свидетельства того, что Союз землячеств сумел прожить до 1889 г. и на момент своего окончательного распада объединял в себе представителей волжского, вятского, рязанского, пермского, сибирского и южнорусского землячеств [6, с. 20]. Вместе с этим департаменту полиции позволяют говорить о существовании в 1891 г. студенческого кружка, стремящегося объединить представителей различных землячеств университета. Этот орган старался заниматься координацией студенческого движения, выпускал журнал «Студенческий вестник» [27, л. 10]. Среди членов земляческого кружка можно отметить исключенного за участие в беспорядках в 1891 г. Н.В. Водовозова, впоследствии /95/ ставшего известным публицистом, изучавшим социалистические теории Фурье; В.М. Грибовского – будущего профессора-консерватора Петербургского университета; Н.М. Могилянского – этнографа, известного украинского государственного деятеля кадета (член правительства Украинской державы, участник Парижской мирной конференции). Однако эти объединяющие органы, как и землячества, уже не имели такого влияния на студенческую жизнь, как Союз землячеств «первого созыва».
Тем не менее, в 1890-х гг. землячества не исчезли и продолжали существовать, на их основе возникают различные научные кружки [10, с. 108]. Наиболее активным в общем ряду было сибирское землячество. В то время его активным членом был будущий большевик и член советского правительства П.А. Красиков, который организовывал кружки для пропаганды среди рабочих, имел связи с «Освобождением труда», был арестован после возвращения из Женевы, где встречался с Г.В. Плехановым [28, с. 14].
Также применительно к 1890-м гг. можно говорить о существовании нижегородского землячества, проводившего благотворительные вечера [29, л. 8], калужского землячества, имевшего при себе тайную библиотеку [33, л. 19об], оренбургского, получавшего нелегальную литературу со стороны [30, л. 23об]. Архивные материалы позволяют сделать вывод об участии студентов-универсантов в деятельности вятского землячества, ядро которого, впрочем, состояло не в университете, а при Технологическом институте. Как и остальные «земляки», вятчане сочетали экономическую деятельность с содержанием библиотеки, состоявшей в т.ч. из запрещенных изданий [31, л. 8–8об].
Первые признаки возвращения петербургских землячеств к активному участию в общественно-политической жизни университета можно отнести к 1894–1895 гг., когда специально созванным студенческим Комитетом (с участием «земляков») была составлена петиция на имя его императорского величества (февраль 1895 г.) с указанием требований изменения уклада академической жизни страны. Наряду с требованиями автономии науки, отмена преследования студентов, разрешения общественных и научных студенческих организаций, авторами петиции предлагалось включить землячества в экономическую деятельность университета, т.к. правительство, говоря об уровне бедности студентов, опиралось только на агентурные сведения, в то время как «мнения товарищей-земляков», занимающихся именно поддержанием благосостояния студентов, игнорировалось [31, л. 27об]. Отметим, что авторы довольно поэтично обобщали положение студенчества: «Итак, не красна жизнь студентов на каждом шагу, и в Университете и за пределами его студенты испытывают массу неудобств и стеснений. Поэтому вполне естественен и законен их голос, требующий изменения существующего зла. Кажется, крик человека, испытывающего боль, никогда не преследуется» [31, л. 28]. Одним из составителей петиции был Александр Владимирович Львов, библиотекарь уральского землячества, который, по сведениям департамента полиции, активно участвовал на сходках, где «говорил речи возбуждающего характера» [33, л. 10а]. Также причастным к подготовке этой записки было сибирское землячество, особенно один из его лидеров – И. Калмыков, а также С.Е. Чуцкаев и И.П. Толмачев, состоявшие под негласным надзором полиции. И.П. Толмачев участвовал в сходках студентов, был одним из организаторов студенческих беспорядков, имевших место в феврале 1895 г. Вместе с этим он сотрудничал с подпольной Кассой взаимопомощи, распространяя изданные ею политические воззвания, вел переписку «предосудительного содержания» с русскими эмигрантами [33, л. 19]. С.Е. Чуцкаев в годы своего студенчества активно сотрудничал с Союзом борьбы за освобождение рабочего класса [34].
В 1894 г. в Петербурге было основано крупное туркестанское землячество [35, с. 160]. Примечательно, что его членом был А.Ф. Керенский. По его воспоминаниями, на вечерах, устраиваемых землячеством, нередко принимали участие известные актеры столичных театров [36, с. 19–20]. Один из лидеров землячества историк Н.П. Архангельский оставил после себя рукопись по истории землячества, которая находится в Центральном архиве Узбекистана [35, с. 160].
Очередной период радикализации землячеств произошел в 1897 г. во время выступлений, связанных с мученической смертью М.Ф. Ветровой, сжегшей себя в заключении в Петропавловской крепости. Для организации протестов студентами университета был создан новый Союз землячеств. Последовавшие за самоубийством митинги и демонстрации были проведены его усилиями, членами нового Союза землячеств были учащиеся университета, Технологического и Электротехнического институтов [37, с. 30–42]. Также петербуржцами было разослано воззвание к другим университетским городам с просьбой проявить солидарность со столицей. Студенты Москвы, Киева и Харькова откликнулись проведением массовых выступлений [38, л. 12].
Эти волнения были последними, где землячества выступали как самостоятельная сила. Уже во время всероссийской студенческой забастовки 1899 г. их роль значительно снизилась. Возможно, такая политическая пассивность землячеств объясняется и тем, что в начале 1890-х гг. в Петербурге была создана Касса взаимопомощи, которая взяла на себя функции, присущие ранее «землякам», сочетая в своей деятельности экономическую поддержку студентов с координацией протестного движения [38, л. 26–27]. Именно Касса выступила руководящим органом в ходе студенческих волнений 1899 г. Отметим, что в то же время в других университетских городах Империи землячества играли гораздо большую роль в общественной и политической жизни студенчества. В Москве еще с 1884 г. действовал Союз землячеств, в 1894 г. подобный орган был создан в Киеве, в 1895 г. в Харькове [38, л. 1–5].
В условиях студенческих волнений в ноябре 1901 г. в Петербурге о себе заявил собранный «Совет союза объединенных землячеств и студенческих организаций» [39, с. 134], который выпустил воззвание «Ко всем», где призывал противостоять полицейскому произволу и «мракобесию правительства». Важно подчеркнуть, что данная программа носила уже ярко выраженный социалистический характер. Авторы воззвания отмечали, что политика самодержавия в области высшего образования должна «убедить наивных людей, верующих в либеральные преобразования, в тщетности их упований», поэтому члены Совета союза призывали к совместному с рабочим классом продолжению революционной борьбы. [40, л. 2–4]. В конце 1901 г. при обыске у студентов Технологического института – членов Совета Союза помимо мимеографов был обнаружен ряд агитационных материалов, среди них выпуски «Искры», прокламации «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» и др. [40, л. 5–5об]. Печатная продукция самого Совета рассылалась, в том числе и в другие регионы страны [41, л. 2].
В марте 1902 г. Союз землячеств поучаствовал в организации новой студенческой демонстрации. От его имени были распространены листовки, призывавшие бороться «против русского бюрократического правительства, сознательного держащего народ в невежестве, против всей его политики дикого произвола и насилия». Среди озвученных /96/ требований были: свобода собраний, печати, слова, науки, гарантия личной неприкосновенности [42, л. 1].
В начале ХХ в. были приняты правила по организации студенческих учреждений 1901 и 1902 гг. Юридически эти документы не запрещали существование землячеств, формально действовавших как органы студенческой взаимопомощи, однако, на пути их окончательной легализации, на наш взгляд, стоял ряд бюрократических трудностей. Во-первых, текст правил не содержал упоминания землячеств, как таковых (указания на возможность экономического объединения подразумевали, прежде всего, студенческие кассы), поэтому в данном случае университетская администрация не стала проявлять инициативу, чреватую разногласиями с правительством. Во-вторых, правила 1901 и 1902 гг. включали в себя пункт, содержавший запрет на межвузовские и даже общеуниверситетские собрания/объединения [43, с. 2], что являлось существенным препятствием к законодательному включению землячеств в жизнь университета, т. к. эти самоорганизации собирали в себе не только студентов университета, но и других высших учебных заведений. Таким образом, исходя из существовавших юридических норм, землячества до принятия в 1907 г. типового устава существовали на полулегальном положении, не будучи одновременно прямо ни разрешенными, ни запрещенными.
Несмотря на то, что Всероссийские студенческие съезды 1902 и 1903 гг., состоявшие из студентов-радикалов, подвергли критике земляческие организации [10, с. 240], многие из них продолжали взаимодействовать с социал-демократическим движением. Ярким тому примером является «Объединенное западное землячество» (также называемое Холмско-Бельским), которое составляли студенты из западных окраин империи, и деятельность которого распространялась на Холмскую, Виленскую, Люблинскую, Седлецкую и др. губернии. Летом 1904 г. при обыске квартир земляков были найдены номера журнала «Освобождение», прокламации группы «Партизаны борьбы» Петербургского университета, различные брошюры по истории рабочего движения. Лидером организации был студент Петербургского университета Александр Петров [44, л. 8–8об]. После следствия, прошедшего в 1904 г., наказания студентам ограничились несколькими месяцами предварительного заключения.
В ходе революции 1905–1907 гг. землячества не сыграли ключевой роли, однако, были предметом оживленных студенческих дискуссий, происходивших на различных сходках и собраниях в стенах университета. Основной спор шел вокруг экономической роли землячеств, большинство сходилось во мнении, что их необходимо привлекать для оказания студенческого вспомоществования [45, с. 124]. В дальнейшем из представителей «земляков» была создана специальная экспертная комиссия. Результат проделанной оценочной работы нашел отражение в отчетных материалах университетской администрации [46, с. 219]. В это же время радикальная часть студенчества под видом собраний землячеств неоднократно организовывала собрания членов левых партий или же просто обсуждение революционных программ [47, с. 79]. Считается, что на подобном фиктивном собрании самарского землячества 6 мая 1906 г. В.И. Ленин читал доклад об итогах четвертого по счету «объединительного» съезда РСДРП в Стокгольме [48, с. 13]. Вероятно, в ряду подобных собраний стояла и встреча, произошедшая в начале 1907 г., тогда полиция ворвалась в аудиторию университета, где в это время на собрании представителей николаевского, дагестанского и рязанского землячеств шло чтение доклада эсера Иполитова; в итоге был арестован 71 человек [49, с. 2].
На революционные годы пришлось принятие указа 4 марта 1906 г., регулировавшего правила создания союзов и обществ, который передавал деятельность организаций под контроль учреждения, при котором они созданы. При этом правомочность этого закона, применительно к учебным заведениям, не была ясна сразу, и только впоследствии, специальные разъяснения, последовавшие от Сената и МВД, указали на то, что органов образования этот устав не касается [50]. Таким образом, вопрос об узаконении землячеств снова был отложен. Разрешился он с принятием специальных правил от 11 июня 1907 г. [51] и составленного на их основе типового устава землячеств [52]. Легализация землячеств стала поводом к активному созданию этих органов: в 1907–1917 гг. в Петербургском университете было учреждено 184 землячества.
***
Деятельность землячеств Санкт-Петербургского университета в 1884–1906 гг. характеризуется активным участием «земляков» как в экономической, так и в политической жизни университета. Созданные как органы материального вспомоществования, в условиях подпольного существования, землячества постоянно вовлекались в студенческое движение, часто выступая его руководителем. «Радикальные традиции» землячеств привели к тому, что уже в период легального существования землячеств в 1907–1917 гг. они обрели тесные связи с общероссийскими левыми партиями.
Литература и источники
1. Кузнецова К.С. Из истории университетского быта: Студенческие корпорации и землячества 1830-х–1840-х гг. // Ante annum. Сб. науч. работ. Петрозаводск, 2004. Вып.2. С. 67–81.
2. Иванов А.Е. Студенческие корпорации конца XIX –начала ХХ вв. М.: Новый хронограф, 2004. 408 с.
3. Спешков С.Ф. Записка, составленная по поручению министра народного просвещения членом совета [МНП] т.с. Спешковым о различных организациях среди учащихся. СПб., 1908.
4. Баринов Д.А. Коллективная биография студенчества Санкт-Петербургского университета 1884-1917 гг.: статистический анализ // Клио. 2013. №10. С. 42–48.
5. Крикунов В.П. А.И. Ульянов и революционные разночинцы Дона и Северного Кавказа. Нальчик, 1963. 175 с.
6. Бартенев В.В. Воспоминания петербуржца о второй половине восьмидесятых годов // Александр Ильич Ульянов и дело 1 марта 1887 г. М.: Госиздат, 1927. C.17–29.
7. Никонов С.А. Старый студент. Петербургские студенческие землячества // Материалы для истории русского социально-революционного движения. Женева: Типография «Группы старых народовольцев», 1895. С.307–317.
8. Конфиденциальное донесение министру народного просвещения, 1886 // РГИА Ф.733. Оп.150. Д.182.
9. Трубецкой Е. К вопросу о причинах беспрестанно возникающих в наших университетах студенческих беспорядках. СПб.: Типография МВД, 1902. 44 с.
10. Завьялов Д.А. Студенческие научные общества Санкт-Петербургского университета в конце XIX–начале XX вв.: дис. … канд. ист. наук: 07.00.02. СПб., 2006. 338 с. /97/
11. Никонов С.А. Жизнь студенчества и революционная работа конца восьмидесятых годов // Александр Ильич Ульянов и дело 1 марта 1887 г. М.: Госиздат, 1927. С.135–181.
12. Конфиденциальное донесение Санкт-Петербургского градоначальника министру народного просвещения, 1886 г. // РГИА Ф.733. Оп.150. Д.260.
13. Овсянникова С. Группа Благоева. М.: Соцэкгиз, 1959. 96 с.
14. Хлопин Г.В. Из воспоминаний студента восьмидесятых годов // Юбилейный сборник Военно-медицинской академии. Л.: Военный вестник, 1927. С.117–140.
15. Записка Департамента полиции, 1886 г. // ГАРФ Ф.102. Д/п. №3. Оп.1886. Д.176.
16. Сообщение петербургского градоначальника от 20 июля 1887 г. // РГИА Ф.733. Оп.150. Д.186.
17. Рабинович Я.Б. Пермский кружок революционных народников (1880–1883 гг.) // Из истории Урала. Свердловск: Кн. Изд-во, 1960. С.224–238.
18. Жуйков Г.С. Петербургские марксисты и группа «Освобождение труда». Л.: Лениздат, 1975. 328 с.
19. Яковенко Е.И. О втором 1 марта // Каторга и ссылка. 1927. Кн. 3(32). С.7–42
20. Говорухин О.М. Воспоминания о террористической группе А.И.Ульянова. // Октябрь. 1927. Кн.4. С.146–162.
21. Лукашевич И.Д. 1 марта 1887 г. Воспоминания. Пг.: Госиздат, 1920. 47 с.
22. Ульянова-Елизарова А.И. О В.И. Ленине и семье Ульяновых. М.: Политиздат, 1988. 383 с.
23. Новорусский М.В. А.И.Ульянов // Александр Ильич Ульянов и дело 1 марта 1887 г. М.: Госиздат, 1927. С.199–210.
24. Драницын М. Обрывки воспоминаний об А.И.Ульянове // Александр Ильич Ульянов и дело 1 марта 1887 г. М.: Госиздат, 1927. С.255–260.
25. Чеботарев И.Н. Воспоминания об Александре Ильиче Ульянове и петербургском студенчестве 1883-1887 гг. // Александр
Ильич Ульянов и дело 1 марта 1887 г. М.: Госиздат, 1927. С.239–254. 26. Х-в. С. А.И. Ульянов и Кубанское землячество 1886–1887 гг. // Известия общества любителей изучения Кубанского края. 1924. Вып. 8. С.123–127.
27. Письмо С.-Петербургского градоначальника в Департамент полиции от 3 июня 1891 г. // ГАРФ. Ф.102. Д/п. №3. Оп.1891. Д. 232.
28. Гиндин Г.М., Гиндин А.М. Петр Красиков. Красноярск: Книжное издательство, 1972. 279 с.
29. Письмо С.-Петербургского градоначальника в Департамент полиции от 14 февраля 1894 г. // ГАРФ Ф.102. Д/п №3. Оп.1893. Д.1312.
30. Список студентов С.-Петербургского университета принимавших участие в демонстрации у Казанского собора 4 марта 1897 г. // ГАРФ Ф.102. Д/п.№3. ОП.1894. Д.7899. Ч.109.
31. Записка С.-Петербургского градоначальника в Департамент полиции от 1 декабря 1890 г. // ГАРФ Ф.102. Д/п №3. Оп.88. Д.103.
32. Ростовцев Е.А. Революционные коммеморации в Петербургском университете на рубеже XIX–ХХ вв. // Клио. 2011. № 4. С.89–99.
33. Список студентов Санкт-Петербургского университета // ГАРФ Ф.102. Д/п.№3. ОП.1894. Д.7899. Ч.109.
34. Шишкин В.И. С.Е.Чуцкаев // Библиотека сибирского краеведения [Электронный ресурс]. URL: http://bsk.nios.ru/enciklodediya/chuckaev-sergey-egorovich (дата обращения: 25.04.2015).
35. Дмитриев Г., Ваксельман М. Туркестанское землячество в Петербурге. // Звезда Востока, 1960. № 8. С.159–160.
36. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. М.: «Терра», 1996. 508 с.
37. Гусятников П.С. Революционное студенческое движение в России. 1899-1907. М.: «Мысль», 1971. 264 с.
38. Записка о возникновении и развитии тайных студенческих кружков // РГИА Ф.1405. Оп.530. Д. 1038.
39. Юхнева Н.В. Студенческое движение в Петербургском университете и первые демонстрации 1901 г. // Очерки по истории ЛГУ. Л., 1962. Т.1. С.129–139
40. Прокламация Совета союза объединенных землячеств и студенческих организаций от 1901 г. // ГАРФ. Ф.124. Оп.10. Д. 456.
41. Записка прокурора виленской судебной палаты во Временную канцелярию при Министерстве Юстиций по производству особых уголовных дел // ГАРФ. Ф.124. Оп.11. Д.1300.
42. Листовка Союза землячеств от 1 марта 1902 г. // ГАРФ. Ф.1741. Оп.1. Д. 24555.
43. Временные правила организации студенческих учреждений в высших учебных заведениях Министерства народного просвещения. Харьков: М.Зильберберг, 1901. 12 с.
44. Заключение о дальнейшем направлении дознаний по делу о «тайном кружке Холмско-Бельского землячества, распространявшем нелегальные издания» // ГАРФ Ф.124. Оп.13. Д.1281а.
45. Д.[ьяконов] А. 1905 и 1906 гг. в Петербургском университете. СПб.: И.Балашов, 1907. 151 с.
46. Приложение 4. Юридический факультет. Представление // Протоколы заседания Совета Императорского С.-Петербургского университета за 1906 г. СПб.: Изд-во Петербургского университета, 1907. №62.
47. Бондаревская Т.П. Большевистская организация университета в революцию 1905–1907 гг. // Петербургский университет и революционное движение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. С.67–92.
48. Владимир Ильич Ленин и Петербургский университет. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. 23 c.
49. Обыск и арест в СПб. университете // Свет. 1907. 6 февраля. С.2.
50. Закон 4 марта 1906 г. о союзах и обществах с последующими к нему разъяснениями Правительствующего Сената и МВД. СПб.: Типография МВД, 1906.
51. О студенческих организациях и об устройстве собраний в стенах высших учебных заведений // ПСЗ РИ. Собр. 3е. T. XXVII. 1907. СПб., 1910. С.352–353.
52. Проект нормального устава землячеств // Протоколы заседаний Совета Имп. С.-Петербургского университета за 1907 г. СПб.: Изд-во Петербургского университета, 1908. С.230–232.
Клио. №10 (106). 2015. С. 93-100.