Ю. С. Пыльцын
Царская семья в 1917/1918 г.: слухи и известия. На материалах дневника статского советника Г. С. Дюшена
В статье на материалах дневника статского советника и камер-юнкера Ю. С. Дюшена, хранящегося в Национальной библиотеке Норвегии, сделана попытка раскрыть образ Царской семьи в массах столичной интеллигенции и мелкого чиновничества с осени 1917 по осень 1918 гг., выяснить, какой объем в известиях занимали подлинные факты, какой — слухи, насколько они искажали истинное положение дел. В завершение исследования предлагается ряд выводов о точности, достоверности и периодичности известий.
Ключевые слова: Георгий Дюшен, Гражданская война, дневник, император Николай II, революция, слухи, Юрий Дюшен.
Драматическая история Царственных страстотерпцев в 1917–1918 гг. вот уже более ста лет привлекает внимание историков, публицистов, криминалистов. Исследуются юридический статус династии после 1917 г., аспекты, связанные с бытом Царственных узников, делаются попытки распутать загадки, связанные с убиением Царственных страстотерпцев и попытками скрыть следы преступления.
Но какое было представление о положении семьи императора Николая II у простых обывателей? В условиях развала государства, когда страна была разрезана фронтами и границами и жители одной губернии даже не знали, что делается в соседней, — какие известия доходили о Царской семье до масс?
Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо будет обратиться к источникам личного происхождения: они, как верно подчеркивают исследователи, дополняют имеющиеся документальные источники и, что важнее, становятся способом проверить и проанализировать «официальную» версию истории [1].
Очень ценным источником в длинном ряду эго-документов является дневник статского советника Георгия (после окончания Училища правоведения изменившего имя на «Юрий»; но мы будем использовать имя, данное нашему герою в крещении). /48/
1. Сосранова З. В., Хубулова С. А. Эго-документы как исторический источник по Первой мировой войне // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 1. С. 117.
Рукопись дневника до 1971 г. находилась среди личных бумаг инженера Х. Христиансена, который, по всей видимости, не знал русского языка. После этого еще 14 лет она хранилась в архиве университета города Осло, пока не была передана в библиотеку, где на дневник обратили внимание его первые публикаторы П. Нильсен и Б. Вайль. Впервые небольшая часть дневника была опубликована в 1985 г. в сборнике трудов Славяно-балтийского института при университете в Осло [2]. В дальнейшем части дневника публиковались [3].
В нашей статье мы пользуемся электронной копией рукописи дневника, которая хранится в Национальной библиотеке Норвегии [4]. Автор приносит сердечную благодарность за предоставленную копию рукописи Ю. Х. Тотрову и Р. Г. Гагкуеву.
Имя чиновника вначале было неизвестно, т. к. дневник не был подписан. Долгое время популярной была гипотеза, что автором дневника был чиновник особых поручений Особой канцелярии по кредитной части Министерства финансов С. К. Бельгардт. Однако через несколько лет исследователи А. Новожилов и Н. Белозерова оспорили авторство Бельгардта и выдвинули аргументированную версию, что автором дневника был чиновник особых поручений при канцелярии Министерства финансов, статский советник, камер-юнкер Георгий (Юрий) Сергеевич Дюшен [5].
Он родился 11 июля [6] 1883 г. в семье мичмана флота (в будущем адмирала) Сергея Петровича (29.01.1857 — 1918) и Анны Николаевны Дюшенов (дочери капитана 1-го ранга Зыбина). По военно-морской стезе Георгий Сергеевич не пошел, а после окончания Императорского училища правоведения в 1905 г. поступил на служ-/49/
2. К вопросу об авторстве «дневника петроградского чиновника» // Наша родословная. Генеалогические исследования А. Новожилова и Н. Белозеровой URL: http://novbelgen.net/index.php/article_5_Diary (дата обращения: 02.12.2019).
3. Нева. 1990. № 8. С. 191–195; № 9. С. 202–208; № 10. С. 191–198; № 11. С. 200–204; № 12. С. 195–200; Русская революция глазами петроградского чиновника. Из дневника 1917–1918 гг. // Грани. 1987. № 46. С. 258–287.
4. Дневник Ю. С. Дюшена // Nasjonalbiblioteket.
5. К вопросу об авторстве «дневника петроградского чиновника»...
6. Даты событий, касающихся периода до февраля 1918 г., приведены по юлианскому календарю («старому стилю»). Затем даты приводятся по григорианскому календарю. — Ю. П.
бу чиновником IX класса в Министерство финансов, где и работал до 1917 г. После 1918 г. след Г. С. Дюшена теряется [7].
Дневник Г. С. Дюшена интересен не только тем, что писался «в реальном времени», а не постфактум, как мемуары, но и тем, что он дает представление, как смотрели на революционный хаос штатские: и в меру аполитичные, но образованные столичные интеллигенты, и мелкое чиновничество.
В статье мы попытаемся ответить на вопрос, что могли знать об Императорской семье обычные городские жители, какие факты были известны, какие слухи обсуждались в городской толпе, трамваях и на рынках?
На конец 1917 г. Царская семья (немаловажная деталь: такие слова, как «Государь», «Императрица», «Царская семья» Г. С. Дюшен пишет с большой буквы) находилась в Тобольске. Об этом писала официальная пресса того времени [8] и секрета в том не было. Но уже в декабре 1917 г. в Петрограде начинают циркулировать упорные слухи о бегстве Августейших узников. 12 декабря Г. С. Дюшен пишет, что «Царская семья пробирается на север, к побережью Ледовитого океана или к Чукотскому полуострову». Он также отмечает, что в связи со слухами о бегстве Царской семьи в Челябинск отправлено 500 матросов. Но сам Дюшен к таким рассказам относится скептически, записывая в дневнике: «Наверное, это все вздор» [9]. Уже на следующий день слухи обрастают новыми подробностями: Царская семья бежит уже не на Чукотку, а в Америку! Дюшен верно замечает, что слух мог быть пущен большевиками специально, чтобы усилить свое влияние в Сибири, отправив туда несколько матросских отрядов [10]. Но слухи о бегстве Императорской семьи из Тобольска были устойчивыми — о нем говорили даже в начале марта 1918 г. [11]
Отметим, что в декабре 1917 г. в Петрограде активно муссировался слух, что город возьмут немецкие войска и провозгласят /50/
7. Валиева Н. Б. Георгий Сергеевич Дюшен // Виртуальный проект «Общество друзей Школы Карла Мая». URL: http://www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=1082 (дата обращения: 07.12.2019).
8. См., напр.: Шадринская жизнь. 1917. № 43 (12 августа).
9. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 100–100 об.
10. Там же. Л. 104.
11. Там же. Л. 161 об.
монархию во главе с Алексеем Николаевичем (императором Алексием II) при регентстве не то Гессенского, не то Баварского принца, не то великого князя Павла Александровича [12]. Но слухи эти, будучи зафиксированы в дневнике 3 декабря, после 9 декабря больше не встречаются.
Говоря о цесаревиче Алексии, нельзя не упомянуть: Г. С. Дюшен пишет, что во Пскове в церквях молились за императора Алексея [13]! Хотя сам Г. С. Дюшен сомневался в достоверности этих вещей, поэтому поставил в конце знак «(?)».
В конце марта — новые слухи. Г. С. Дюшен как о свершившемся факте упоминает, что императрица Александра Феодоровна обратилась в СНК с просьбой разрешить наследнику переселиться в один из южных городов «или в какую-нибудь санаторию», т. к. дальнейшее пребывание наследника в Сибири, по заключению врачей, угрожает для его жизни [14]. Здесь у Г. С. Дюшена нет даже намека на сомнение. Хотя, конечно, никакого обращения не существовало.
22 марта Г. С. Дюшен фиксирует слухи о переезде Царской семьи на Урал [15] (что интересно — слухи эти начали ходить по Петрограду как минимум за месяц до реального переезда в Екатеринбург). В записи того же числа Г. С. Дюшен отмечает, что «наследник три недели лежит в постели» [16]. Цесаревич в середине февраля по новому стилю действительно повредил ногу и несколько дней лежал [17]. Возможно, до Петрограда дошли слухи об этом инциденте и, как это часто бывает, в преувеличенном виде. Более серьезный ушиб цесаревича, из-за которого он, три его сестры и часть сопровождающих лиц были вынуждены остаться в Тобольске и приехать в Екатеринбург позднее, относится к началу апреля (запись императора в дневнике «У Алексея от кашля заболело в паху, и он пролежал день» [18] относится к 30 марта (12 апреля)). /51/
12. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 105, 108 об., 116 об.
13. Там же. Л. 214 об.
14. Там же. Л. 194 об.
15. Там же. Л. 196 об.
16. Там же. Л. 196 об.
17. Последние дневники императрицы А. Ф. Романовой. Февраль 1917 г. — 16 июля 1918 г. М., 2018. С. 132–134.
18. Дневник Николая II. М., 2007. С. 460.
2 апреля Г. С. Дюшен сообщает еще один слух петроградских обывателей: будто бы граф В. Б. Фредерикс «составляет» мемуары о царствовании государя Николая II [19].
После этой записи в дневнике Г. С. Дюшена до августа 1918 г. нет никаких известий о семье императора. Уже 1-го августа вновь появляются записи, посвященные судьбе Царской семьи, поскольку в официальных советских органах печати было сказано, что расстрелян был только «Николай Романов», а семья увезена в безопасное место. Все остальное «додумали» слухи. Именно таким причудливым переплетением официальной советской дезинформации и слухов оказываются последующие записи в дневнике Г. С. Дюшена. Так, 1 августа он пишет, что императрица с детьми увезена на Богословские заводы [20]. Уже 15 августа в дневнике появляются фантастические слухи, что солдаты Чехословацкого корпуса устроили государю в Екатеринбурге торжественные похороны [21]! Хотя руководство чешским национальным движением совсем не питало симпатии к государю: президент Чехословацкой Республики Т. Масарик откровенно говорил: «...суть же вопроса в том, что наши легионы в Сибири ведь совершенно и не намеревались освобождать Царя» [22].
Через шесть дней Г. С. Дюшен передает известия датского посланника Харальда Скавениуса. Здесь мы можем узнать, какие сведения были в дипломатическом корпусе, который, по логике, должен быть куда более простых мещан осведомлен об истинном положении дела. Но мы вынуждены констатировать, что в условиях гражданской войны осведомленность дипломата и безработного камер-юнкера мало чем отличались. Так, по Скавениусу, наследник цесаревич умер после расстрела государя «от какой-то болезни», императрица и ее дочери переведены из Екатеринбурга на Николаевский завод, а сам «государь был расстрелян ночью, при этом, когда его уводили, не было известно, куда и зачем его ведут; поэтому не было момента прощания» [23]. /52/
19. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 206 об.
20. Там же. Л. 228 об.
21. Там же. Л. 232.
22. Цит. по: Зайцов А. В. 1918: Очерки истории русской гражданской войны. М.,
2015. С. 261.
23. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 241.
Надо отметить, подробности о гибели государя в то время ходили по всей России [24]. Газета «Ставропольские ведомости», со ссылкой на немецкую «Berliner Tageblatt», даже сообщала своим читателям последние слова императора перед расстрелом! В этой же газете сообщалось, со ссылкой на британскую «Times», что «красногвардейцы, охранявшие бывшего наследника, зверски убили его револьверными выстрелами» [25]. Обращаем внимание, что последнее сообщение «Times» недалеко от истины. Сам Юровский подтверждает, что именно он добил цесаревича [26], другой убийца — М. А. Медведев (Кудрин) — подтверждает, что именно Я. Юровский выстрелил в цесаревича, но не из револьвера, а из пистолета системы маузер [27]. Остается только удивиться информированности англичан.
Г. С. Дюшен также сообщает известие, что по случаю убиения государя при испанском дворе был объявлен 30-дненый траур [28]. Достоверно это неизвестно, но Испанию в связи с убиением Царской семьи упоминали и в другом контексте. Те же «Ставропольские ведомости», ссылаясь на французскую «Temps», писали, что якобы «советское правительство выразило согласие на отъезд вдовы бывшего русского Царя с дочерьми в Испанию» [29]. В отличие от 30-дневного траура, подобные сообщения были явными небылицами.
Дневник Г. С. Дюшена сообщает нам также информацию и о начале переосмысления образа государя. 29 августа Г. С. Дюшен записывает в качестве важной новости и такую: «Видел киевскую газету, на первой странице которой ряд объявлений о служении панихид „по незабвенном шефе, мученически убиенном императоре“» [30]. Действительно, только после убиения государя и его семьи, многие /53/
24. См., напр.: Корсак В. В. Великий исход // Красная смута. М., 2011. С. 369–370.
25. Убийство б. наследника Алексея // Ставропольские ведомости. 1918. № 19 (3 августа, пятница).
26. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО). Ф. 221. Оп. 2. Д. 497. Л. 10–111; Ф. 41 Оп. 1 Д. 150. Л. 45.
27. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 588. Оп. 3с. Д. 12. Л. 51.
28. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 241 об.
29. Убийство б. наследника Алексея // Ставропольские ведомости. 1918. № 19 (3 августа, пятница).
30. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 243.
люди стали осознавать, кого они потеряли. Об этом писали другие очевидцы в разных частях страны: на Северо-Западе России [31], в Сибири [32]. Уже в годы гражданской войны император воспринимался православными как мученик.
Последнее упоминание о Николае II в дневнике Г. С. Дюшена связано с 3 сентября, когда он, в числе важнейших событий с апреля месяца, упоминает и «убийство государя» [33].
4 сентября 1918 г. — последняя запись в дневнике Г. С. Дюшена. После этого в ноябре 1918 г. рукопись дневника была передана Г. С. Дюшеном сотруднику английского посольства, которое эвакуировалось из Петрограда. Тот передал рукопись норвежскому инженеру Христиану Христиансену. Так рукопись дневника попала в Норвегию [34].
Мы можем сделать несколько выводов.
Столичный обыватель знал о местоположении Царской семьи, до него доходили слухи (как правило — преувеличенные и/или неверные) о их быте, но точной информацией он не владел. Повторимся, это относится к столичным жителям. Жители провинциальных городов, а тем более сельской местности знали и того меньше.
После переезда Царской семьи в Екатеринбург сведения о ней исчезают до лета 1918 г., что связано с возросшими строгостью и секретностью содержания узников.
Слух о переезде Царской семьи в Екатеринбург почти на месяц опередил реальное положение дел. Связано ли это с утечками информации из коридоров власти или с простой случайностью, неизвестно.
В целом слухи о Царской семье в конце 1917 г. — начала 1918 г. эпизодичны, неточны и отрывочны. Каких-то эмоциональных реакций в дневнике Ю. С. Дюшена мы не видим. Впрочем, весь дневник Георгия Сергеевича весьма сдержан. Можно сделать пред-/54/
31. Дневник пулеметчика Дмитрия Соломина / публ. В. Цветкова // Белая гвардия: альманах. М., 2003. № 7: Белое движение на Северо-Западе России. С. 145.
32. Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. М., 2011. Т. 2. С. 325.
33. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 248.
34. Вайль Б. Нильсен Е. П. Дело прошлое // Нева. 1990. № 10. С. 191.
положение, что в массах до страшного июля 1918 г. не было осознания грозящей Царской семье опасности. Только после получения официальных советских известий об убийстве императора в обществе началось переосмысление образа этой исторической личности.
Сведения об авторе. Пыльцын Юрий Сергеевич — кандидат исторических наук, методист по экскурсионной и лекционной работе мультимедийного исторического парка «Россия — Моя история», научный сотрудник Культурно-просветительского центра «Царский», старший преподаватель кафедры церковно-исторических и гуманитарных дисциплин Екатеринбургской духовной семинарии (Россия, г. Екатеринбург). E-mail: imperets.92.9292@mail.ru.
Церковь. Богословие. История. — 2020. — № 1. — С. 48-55.
Н. Ф. Сычев
Император Николай II и манифест 3 июня 1907 года в освещении русской консервативной прессы (июнь — ноябрь 1907 г.)
В статье на основании публикаций в русской консервативной периодической печати начала ХХ в. рассматривается отношение правоконсервативных кругов к императору Николаю II в июне — ноябре 1907 г. К этому времени государственный строй Российской империи подвергся реформированию, и государь внес ряд изменений в политическую систему страны, что стало объектом широкого обсуждения в политических периодических изданиях, в том числе и консервативного направления.
Ключевые слова: император Николай II, манифест 3 июня 1907 г., «обновленный государственный строй», консерваторы, общественно-политическая мысль, периодическая печать.
События 1905–1907 гг. в Российской империи поставили правоконсервативные круги в совершенно новые, по сравнению с предшествующими революции годами, условия. Глубокие социально-экономические и политические изменения заставили российских консервативных идеологов и практиков уделить серьезное внимание теоретическим вопросам, чтобы занять достойное место в обновленной политической системе. Обозначим ряд основополагающих принципов тогдашней консервативной идеологии.
Во-первых, консерваторы подчеркивали несовершенство человека, его греховность. Понятие о том, что хорошо и что плохо, должно было опираться на некий высший авторитет, который консерваторы видели в религии [1].
Во-вторых, интересы государства ставились консерваторами гораздо выше прав и свобод личности. Утверждалось, что права даются человеку в первую очередь для выполнения обязанностей.
В-третьих, важнейшим в мировоззрении консерваторов оставался принцип преемственности поколений. Естественно, что в таком случае именно прошлое задавало вектор общественного развития и образец для будущего консерваторы видели в прошлом. /70/
1. Лукьянов М. Н. Российский консерватизм и реформа, 1907–1914. Пермь, 2001. С. 17.
Вышеприведенные идеологические установки российских консерваторов транслировались обществу посредством публикаций в периодической печати. Пресса после отмены цензуры и легализации политических партий превратилась в мощный инструмент формирования общественного мнения. Как и подобает крупной политической силе, консерваторы имели в своем распоряжении несколько печатных изданий. Наиболее влиятельной среди них была газета «Московские ведомости» (ред. В. А. Грингмут), тесно связанная с другой консервативной газетой «Русское знамя» (ред. А. И. Дубровин), издававшейся в Петербурге и являвшейся официальным печатным органом «Союза русского народа». Из региональных изданий наиболее влиятельной была газета «Киевлянин» (ред. В. Я. Шульгин).
К консервативным печатным изданиям также можно отнести петербургскую газету «Новое время» (ред. М. А. Суворин), которая отличалась ярко выраженной проправительственной риторикой. Особая активность в консервативной прессе наблюдалась после издания Третьеиюньского манифеста вкупе с новым избирательным законом и вплоть до начала работы Государственной думы 3-го созыва в ноябре 1907 г. Данный период знаменовал собой окончание революционной смуты в России и формирование работоспособной и лояльной к правительству думы.
При изучении периодической печати политического характера исследователь получает возможность подробно рассмотреть ряд вопросов, касающихся отношения той или иной политической силы к верховной власти. В связи с этим особый интерес представляет отношение правоконсервативных сил к императору Николаю II в обозначенный нами период с июня по ноябрь 1907 г. Прежде чем перейти к анализу публикаций в консервативной прессе, следует дать краткое описание «полномочий» императора в рамках «обновленного государственного строя».
Внутренняя политика в третьеиюньский период «формировалась четырьмя основными субъектами: императорской властью, Советом министров, Государственным советом и Думой» [2]. Манифест 3 июня 1907 г. провозглашал, что историческая власть русского царя /71/
2. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система // Вестник Университета Дмитрия Пожарского. 2017. № 5. С. 113.
остается основой государства и все законы исходят от нее. Однако манифест 17 октября 1905 г. и основные законы 23 апреля 1906 г. устанавливали новый законодательный путь, ограничивающий царскую власть в области издания законов. В случае, если спасение государства не могло быть достигнуто на обычном законодательном пути, за царской властью оставались обязанность и право найти другой путь. Эту верховную суверенность государь и подразумевал под словами «самодержавие такое, как и встарь» [3]. Император, придворные круги, правоконсервативная часть отрицали конституционный характер политической системы. В экстремальных условиях революции у верховной власти не было времени, и новая модель политической системы была разработана и введена в практику всего за один год и два месяца.
И все же в рамках «обновленного строя» юридический статус императора Всероссийского был существенно видоизменен. Новая политическая система носила самодержавно-парламентский характер. Верховной властью монарха «были изданы манифесты 17 октября 1905 г. и 3 июня 1907 г., утверждены Основные государственные законы» [4]. В этом смысле император был по-прежнему самодержавным, хотя и делил законодательную власть с двумя равнозначными палатами [5]. Современники «обновленного строя», в частности известный русский юрист Н. А. Захаров, отмечали, что реформы 1905–1906 гг. не изменили известных основ государственной власти, но установили иной порядок ее волеизъявления и создали единство действия правящих учреждений [6]. Таким образом, император сохранил всю полноту исполнительной власти в своих руках, но что касается законодательной и финансовой сфер, то здесь он передал ряд полномочий народному представительству, которое теперь участвовало в законотворческой деятельности и в обсуждении бюджетных вопросов. Ни один закон не мог быть принят без /72/
3. Смирнов А. Ф. Государственная дума Российской империи 1906–1917 гг.: историко-правовой очерк. М., 1998. С. 340.
4. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система. С. 110.
5. Там же.
6. Захаров Н. А. Система русской государственной власти. Новочеркасск, 1912. С. 115.
одобрения Государственного совета и Государственной думы. Конечно, существовало такое явление, как чрезвычайно-указное законодательство, позволявшее принимать законы в обход представительных учреждений, но это обстоятельство не отменяло ограничений законодательной власти монарха.
Также император обладал рядом полномочий по отношению к представительным учреждениям. Поскольку в Государственном совете была принята смешанная система комплектования, то ровно половина его членов назначалась государем. В данном случае император, вероятно, руководствовался стремлением переносить возможные конфликты представительства и власти в рамки законодательного процесса [7]. Но такой маневр мог вызвать затяжной конфликт палат и привести к законодательному кризису [8]. Монарх также «определял срок парламентских сессий и осуществлял чрезвычайно-указное законодательство, впоследствии поступавшее в палаты» [9]. При этом необходимо отметить, что Государственный совет не являлся верхней палатой и находился в равном положении с Государственной думой.
Как отмечает Ф. А. Гайда, «полномочия правительства целиком и полностью вытекали из прерогатив верховной власти. Совет министров был ответственен перед императором, который назначал членов этого высшего административного органа» [10]. Министры назначались императором, и каждый из них в силу права всеподданнейшего доклада был относительно независим в определении своего ведомственного курса [11].
Таким образом, Николай II, «хотя и разделял консервативные взгляды, но видел свою основную политическую задачу в том, чтобы гарантировать существование государственного строя и сохранять сложившийся общий баланс сил. Он подразумевал единство правительства, концентрацию вокруг него думского большинства, /73/
7. Гайда Ф. А. Власть и общественность в России: диалог о пути политического развития (1910–1917). М., 2016. С. 33.
8. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система. С. 111.
9. Там же. С. 112.
10. Там же.
11. Гайда Ф. А. Власть и общественность в России... С. 33.
чья деятельность поддерживалась со стороны Государственного совета <...> Политический курс определялся на правительственном уровне» [12]. «Разрешение монархом конфликтов между правительством и палатами, а также внутри Совета министров происходило только по инициативе противостоящих сторон. Значимые кадровые решения принимались самим императором только в случае острой нужды и по согласованию с главой правительства» [13].
Манифест 3 июня 1907 г. стал безоговорочной победой власти над революцией. Николай II, даровавший стране народное представительство, решил изменить его состав, желая сделать думу работоспособным органом, готовым сотрудничать с верховной властью. Это полностью отразилось в публикациях в консервативной прессе, в которых постулировалась ключевая мысль — государь остался самодержавным монархом [14]. «После почти двухлетней болтовни — растерянности с одной стороны и болтовни с другой — раздался решающий голос, красноречие которого напоминает брошенный жребий. Что повелительный голос раздался с высоты, — в этом спасение России», — пишет видный консервативный публицист М. О. Меньшиков в «Новом времени» в статье под красноречивым названием «Жребий брошен» [15].
Консервативные публицисты не скупились на восторженные восклицания в адрес монаршей власти, полностью подтверждая ее право на роспуск мятежной думы: «Что верховная власть имеет право распустить Думу, в этом нет никакого сомнения; по той причине, что власть государя императора есть власть самодержавная, каковою она никогда не переставала быть. В манифесте 17 октября нет ни слова об упразднении самодержавия. Сам акт — это дарование населению некоторых прав», — писал А. Савенко [16]. Похожая риторика прослеживается на страницах «Московских ведомостей», которые напоминают читателям о Божественном происхождении царской власти: «Манифест 3 июня 1907 г. — прямое подтверждение /74/
12. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система. С. 129.
13. Там же. С. 130.
14. Русское знамя. 1907. 9 октября.
15. Новое время. 1907. 5 июня.
16. Киевлянин. 1907. 5 июля.
Божественного происхождения царской власти. Отсюда уже естественно истекает неограниченное самодержавие царской власти» [17]. «Воля Русского царя не может быть ограничена никем, кроме Бога и царской совести» — более конкретно высказывались публицисты «Русского знамени» [18].
Особое внимание консерваторы обращали на то, что в серьезном смысле никакого государственного переворота в манифесте 3 июня не содержится. Они утверждали, что с его помощью власть лишь вышла из смуты [19]. Чем они это обосновывали? Основным аргументом являлись действия императора, который даровал России народное представительство и который был волен распустить его по своему усмотрению. «Закон нерушим для тех, кто его применяет и для тех, к кому он применяется. Но для того, кто его создал? Разве мыслимо, чтобы он лишился права исправлять свое творение?», — писал И. Валишевский в «Новом времени» [20].
Отношение консерваторов к личности императора проявилось также в оценочных суждениях касательно т. н. «обновленного строя», окончательно установившегося в Российской империи после издания Третьеиюньского манифеста. В «Московских ведомостях» был поднят вопрос, можно ли считать издание манифеста 3 июня государственным переворотом. В газете был дан отрицательный ответ: «Русский монарх по самой природе Своей власти никакого государственного переворота совершить не может» [21]. Консерваторы были явно убеждены, что, несмотря на все внешние реформы, сущность государственного строя не изменилась и Россию по-прежнему возглавляет царь-самодержец. Они уверяли, что никакие законодательные новации не предусмотрели ограничения императорской власти. Речь в данном случае могла идти лишь о новом пути осуществления самодержавной царской власти [22]. «Российское государство есть монархия, причем лишь некоторые функции Верховной вла-/75/
17. Московские ведомости. 1907. 12 июня.
18. Русское знамя. 1907. 12 сентября.
19. Новое время. 1907. 5 июня.
20. Новое время. 1907. 21 июня.
21. Московские ведомости. 1907. 10 июня.
22. Лукьянов М. Н. Российский консерватизм и реформа... С. 33.
сти разделены между монархом и представительными учреждениями», — писали в августе 1907 г. «Московские ведомости» [23]. «После манифеста 3 июня ни один юрист не может сказать, что в России отменено неограниченное самодержавие, ибо только неограниченная царская власть могла отменить один избирательный закон и заменить его другим», — утверждал ведущий публицист «Киевлянина» А. Савенко [24].
При этом необходимо отметить, что отношение консерваторов к государю Николаю II было весьма неоднозначным. Дело в том, что консерваторы не были оформлены в единую политическую фракцию, поэтому плюрализм мнений в данной ситуации выглядит вполне естественно. Их представления о монаршей власти возлагали на самодержца всю ответственность за положение в стране, но поскольку многое в российской политической действительности консерваторов не устраивало, то виновным в этом, по их мнению, оказывался монарх [25]. Именно Николай II направлял политический курс правительства, возглавляемого с июля 1906 г. П. А. Столыпиным. Существует устоявшееся мнение, что консервативные круги в большинстве своем всячески поддерживали правительственный курс. Однако в той же правой периодической печати отчетливо прослеживается не только недовольство действиями правительства, но и его прямая критика. М. О. Меньшиков в газете «Русское знамя» так охарактеризовал правительственный курс: «Политика недосказанного, подразумеваемого недоразумения» [26]. Правые укоряли правительство за якобы излишне либеральный характер, на который не повлиял даже роспуск оппозиционной думы 2-го созыва [27]. Они представляли его как маятник, который покачивается из стороны в сторону и не может оставаться в незыблемом состоянии. Так и правительство, по мнению правых, не придерживалось единого курса и тем самым подрывало основы государственности: «Современный русский народ развращается большинством бюрократии с влиятельными сановни-/76/
23. Новое время. 1907. 23 августа.
24. Киевлянин. 1907. 3 октября.
25. Лукьянов М. Н. Российский консерватизм и реформа... С. 35.
26. Русское знамя. 1907. 9 октября.
27. Киевлянин. 1907. 19 июня.
ками во главе, но еще не развратился и оказывает сопротивление сторонникам конституции» [28]. Очевидно, что критика в отношении правительства автоматически переносилась и на фигуру императора.
Манифест 3 июня был единодушно воспринят консерваторами как конец революционных потрясений и возможность занять в народном представительстве хоть сколько-нибудь значимое место. Кроме того, правые не могли упустить из виду то, что актом 3 июня самодержавный государь в очередной раз подтвердил Божественное происхождение своей власти [29]. Они воспринимали императора как источник власти, а монархию как наиболее рациональную ее организацию, при которой император естественным образом ответственен за будущее своей страны, всегда сохраняет преемственность в управлении и не зависит от партий. Однако отношение к личности Николая II среди консерваторов не было однозначным. Это объясняется в первую очередь тем, что они не до конца разделяли политический курс государя и, вследствие этого, не стали доминирующей силой в Думе 3-го созыва. Таким образом, можно сделать вывод, что император Николай II не имел мощной и безоговорочной поддержки в правоконсервативных кругах. Его политический курс, направленный на последовательное и планомерное развитие Российской империи, не встретил полного понимания у консерваторов, что создавало в обозримом будущем угрозу политической изоляции верховной власти.
28. Русское знамя. 1907. 1 сентября.
29. Соловьев К. А. Законодательная и исполнительная власть в России. Механизмы взаимодействия (1906–1914). М., 2011. С. 52.
Сведения об авторе. Сычев Николай Федорович — студент 1-го курса магистратуры Исторического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (Россия, г. Москва). E-mail: n.sichev@yandex.ru.
Церковь. Богословие. История. — 2020. — № 1. — С. 70-77.
Царская семья в 1917/1918 г.: слухи и известия. На материалах дневника статского советника Г. С. Дюшена
В статье на материалах дневника статского советника и камер-юнкера Ю. С. Дюшена, хранящегося в Национальной библиотеке Норвегии, сделана попытка раскрыть образ Царской семьи в массах столичной интеллигенции и мелкого чиновничества с осени 1917 по осень 1918 гг., выяснить, какой объем в известиях занимали подлинные факты, какой — слухи, насколько они искажали истинное положение дел. В завершение исследования предлагается ряд выводов о точности, достоверности и периодичности известий.
Ключевые слова: Георгий Дюшен, Гражданская война, дневник, император Николай II, революция, слухи, Юрий Дюшен.
Драматическая история Царственных страстотерпцев в 1917–1918 гг. вот уже более ста лет привлекает внимание историков, публицистов, криминалистов. Исследуются юридический статус династии после 1917 г., аспекты, связанные с бытом Царственных узников, делаются попытки распутать загадки, связанные с убиением Царственных страстотерпцев и попытками скрыть следы преступления.
Но какое было представление о положении семьи императора Николая II у простых обывателей? В условиях развала государства, когда страна была разрезана фронтами и границами и жители одной губернии даже не знали, что делается в соседней, — какие известия доходили о Царской семье до масс?
Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо будет обратиться к источникам личного происхождения: они, как верно подчеркивают исследователи, дополняют имеющиеся документальные источники и, что важнее, становятся способом проверить и проанализировать «официальную» версию истории [1].
Очень ценным источником в длинном ряду эго-документов является дневник статского советника Георгия (после окончания Училища правоведения изменившего имя на «Юрий»; но мы будем использовать имя, данное нашему герою в крещении). /48/
1. Сосранова З. В., Хубулова С. А. Эго-документы как исторический источник по Первой мировой войне // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 1. С. 117.
Рукопись дневника до 1971 г. находилась среди личных бумаг инженера Х. Христиансена, который, по всей видимости, не знал русского языка. После этого еще 14 лет она хранилась в архиве университета города Осло, пока не была передана в библиотеку, где на дневник обратили внимание его первые публикаторы П. Нильсен и Б. Вайль. Впервые небольшая часть дневника была опубликована в 1985 г. в сборнике трудов Славяно-балтийского института при университете в Осло [2]. В дальнейшем части дневника публиковались [3].
В нашей статье мы пользуемся электронной копией рукописи дневника, которая хранится в Национальной библиотеке Норвегии [4]. Автор приносит сердечную благодарность за предоставленную копию рукописи Ю. Х. Тотрову и Р. Г. Гагкуеву.
Имя чиновника вначале было неизвестно, т. к. дневник не был подписан. Долгое время популярной была гипотеза, что автором дневника был чиновник особых поручений Особой канцелярии по кредитной части Министерства финансов С. К. Бельгардт. Однако через несколько лет исследователи А. Новожилов и Н. Белозерова оспорили авторство Бельгардта и выдвинули аргументированную версию, что автором дневника был чиновник особых поручений при канцелярии Министерства финансов, статский советник, камер-юнкер Георгий (Юрий) Сергеевич Дюшен [5].
Он родился 11 июля [6] 1883 г. в семье мичмана флота (в будущем адмирала) Сергея Петровича (29.01.1857 — 1918) и Анны Николаевны Дюшенов (дочери капитана 1-го ранга Зыбина). По военно-морской стезе Георгий Сергеевич не пошел, а после окончания Императорского училища правоведения в 1905 г. поступил на служ-/49/
2. К вопросу об авторстве «дневника петроградского чиновника» // Наша родословная. Генеалогические исследования А. Новожилова и Н. Белозеровой URL: http://novbelgen.net/index.php/article_5_Diary (дата обращения: 02.12.2019).
3. Нева. 1990. № 8. С. 191–195; № 9. С. 202–208; № 10. С. 191–198; № 11. С. 200–204; № 12. С. 195–200; Русская революция глазами петроградского чиновника. Из дневника 1917–1918 гг. // Грани. 1987. № 46. С. 258–287.
4. Дневник Ю. С. Дюшена // Nasjonalbiblioteket.
5. К вопросу об авторстве «дневника петроградского чиновника»...
6. Даты событий, касающихся периода до февраля 1918 г., приведены по юлианскому календарю («старому стилю»). Затем даты приводятся по григорианскому календарю. — Ю. П.
бу чиновником IX класса в Министерство финансов, где и работал до 1917 г. После 1918 г. след Г. С. Дюшена теряется [7].
Дневник Г. С. Дюшена интересен не только тем, что писался «в реальном времени», а не постфактум, как мемуары, но и тем, что он дает представление, как смотрели на революционный хаос штатские: и в меру аполитичные, но образованные столичные интеллигенты, и мелкое чиновничество.
В статье мы попытаемся ответить на вопрос, что могли знать об Императорской семье обычные городские жители, какие факты были известны, какие слухи обсуждались в городской толпе, трамваях и на рынках?
На конец 1917 г. Царская семья (немаловажная деталь: такие слова, как «Государь», «Императрица», «Царская семья» Г. С. Дюшен пишет с большой буквы) находилась в Тобольске. Об этом писала официальная пресса того времени [8] и секрета в том не было. Но уже в декабре 1917 г. в Петрограде начинают циркулировать упорные слухи о бегстве Августейших узников. 12 декабря Г. С. Дюшен пишет, что «Царская семья пробирается на север, к побережью Ледовитого океана или к Чукотскому полуострову». Он также отмечает, что в связи со слухами о бегстве Царской семьи в Челябинск отправлено 500 матросов. Но сам Дюшен к таким рассказам относится скептически, записывая в дневнике: «Наверное, это все вздор» [9]. Уже на следующий день слухи обрастают новыми подробностями: Царская семья бежит уже не на Чукотку, а в Америку! Дюшен верно замечает, что слух мог быть пущен большевиками специально, чтобы усилить свое влияние в Сибири, отправив туда несколько матросских отрядов [10]. Но слухи о бегстве Императорской семьи из Тобольска были устойчивыми — о нем говорили даже в начале марта 1918 г. [11]
Отметим, что в декабре 1917 г. в Петрограде активно муссировался слух, что город возьмут немецкие войска и провозгласят /50/
7. Валиева Н. Б. Георгий Сергеевич Дюшен // Виртуальный проект «Общество друзей Школы Карла Мая». URL: http://www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=1082 (дата обращения: 07.12.2019).
8. См., напр.: Шадринская жизнь. 1917. № 43 (12 августа).
9. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 100–100 об.
10. Там же. Л. 104.
11. Там же. Л. 161 об.
монархию во главе с Алексеем Николаевичем (императором Алексием II) при регентстве не то Гессенского, не то Баварского принца, не то великого князя Павла Александровича [12]. Но слухи эти, будучи зафиксированы в дневнике 3 декабря, после 9 декабря больше не встречаются.
Говоря о цесаревиче Алексии, нельзя не упомянуть: Г. С. Дюшен пишет, что во Пскове в церквях молились за императора Алексея [13]! Хотя сам Г. С. Дюшен сомневался в достоверности этих вещей, поэтому поставил в конце знак «(?)».
В конце марта — новые слухи. Г. С. Дюшен как о свершившемся факте упоминает, что императрица Александра Феодоровна обратилась в СНК с просьбой разрешить наследнику переселиться в один из южных городов «или в какую-нибудь санаторию», т. к. дальнейшее пребывание наследника в Сибири, по заключению врачей, угрожает для его жизни [14]. Здесь у Г. С. Дюшена нет даже намека на сомнение. Хотя, конечно, никакого обращения не существовало.
22 марта Г. С. Дюшен фиксирует слухи о переезде Царской семьи на Урал [15] (что интересно — слухи эти начали ходить по Петрограду как минимум за месяц до реального переезда в Екатеринбург). В записи того же числа Г. С. Дюшен отмечает, что «наследник три недели лежит в постели» [16]. Цесаревич в середине февраля по новому стилю действительно повредил ногу и несколько дней лежал [17]. Возможно, до Петрограда дошли слухи об этом инциденте и, как это часто бывает, в преувеличенном виде. Более серьезный ушиб цесаревича, из-за которого он, три его сестры и часть сопровождающих лиц были вынуждены остаться в Тобольске и приехать в Екатеринбург позднее, относится к началу апреля (запись императора в дневнике «У Алексея от кашля заболело в паху, и он пролежал день» [18] относится к 30 марта (12 апреля)). /51/
12. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 105, 108 об., 116 об.
13. Там же. Л. 214 об.
14. Там же. Л. 194 об.
15. Там же. Л. 196 об.
16. Там же. Л. 196 об.
17. Последние дневники императрицы А. Ф. Романовой. Февраль 1917 г. — 16 июля 1918 г. М., 2018. С. 132–134.
18. Дневник Николая II. М., 2007. С. 460.
2 апреля Г. С. Дюшен сообщает еще один слух петроградских обывателей: будто бы граф В. Б. Фредерикс «составляет» мемуары о царствовании государя Николая II [19].
После этой записи в дневнике Г. С. Дюшена до августа 1918 г. нет никаких известий о семье императора. Уже 1-го августа вновь появляются записи, посвященные судьбе Царской семьи, поскольку в официальных советских органах печати было сказано, что расстрелян был только «Николай Романов», а семья увезена в безопасное место. Все остальное «додумали» слухи. Именно таким причудливым переплетением официальной советской дезинформации и слухов оказываются последующие записи в дневнике Г. С. Дюшена. Так, 1 августа он пишет, что императрица с детьми увезена на Богословские заводы [20]. Уже 15 августа в дневнике появляются фантастические слухи, что солдаты Чехословацкого корпуса устроили государю в Екатеринбурге торжественные похороны [21]! Хотя руководство чешским национальным движением совсем не питало симпатии к государю: президент Чехословацкой Республики Т. Масарик откровенно говорил: «...суть же вопроса в том, что наши легионы в Сибири ведь совершенно и не намеревались освобождать Царя» [22].
Через шесть дней Г. С. Дюшен передает известия датского посланника Харальда Скавениуса. Здесь мы можем узнать, какие сведения были в дипломатическом корпусе, который, по логике, должен быть куда более простых мещан осведомлен об истинном положении дела. Но мы вынуждены констатировать, что в условиях гражданской войны осведомленность дипломата и безработного камер-юнкера мало чем отличались. Так, по Скавениусу, наследник цесаревич умер после расстрела государя «от какой-то болезни», императрица и ее дочери переведены из Екатеринбурга на Николаевский завод, а сам «государь был расстрелян ночью, при этом, когда его уводили, не было известно, куда и зачем его ведут; поэтому не было момента прощания» [23]. /52/
19. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 206 об.
20. Там же. Л. 228 об.
21. Там же. Л. 232.
22. Цит. по: Зайцов А. В. 1918: Очерки истории русской гражданской войны. М.,
2015. С. 261.
23. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 241.
Надо отметить, подробности о гибели государя в то время ходили по всей России [24]. Газета «Ставропольские ведомости», со ссылкой на немецкую «Berliner Tageblatt», даже сообщала своим читателям последние слова императора перед расстрелом! В этой же газете сообщалось, со ссылкой на британскую «Times», что «красногвардейцы, охранявшие бывшего наследника, зверски убили его револьверными выстрелами» [25]. Обращаем внимание, что последнее сообщение «Times» недалеко от истины. Сам Юровский подтверждает, что именно он добил цесаревича [26], другой убийца — М. А. Медведев (Кудрин) — подтверждает, что именно Я. Юровский выстрелил в цесаревича, но не из револьвера, а из пистолета системы маузер [27]. Остается только удивиться информированности англичан.
Г. С. Дюшен также сообщает известие, что по случаю убиения государя при испанском дворе был объявлен 30-дненый траур [28]. Достоверно это неизвестно, но Испанию в связи с убиением Царской семьи упоминали и в другом контексте. Те же «Ставропольские ведомости», ссылаясь на французскую «Temps», писали, что якобы «советское правительство выразило согласие на отъезд вдовы бывшего русского Царя с дочерьми в Испанию» [29]. В отличие от 30-дневного траура, подобные сообщения были явными небылицами.
Дневник Г. С. Дюшена сообщает нам также информацию и о начале переосмысления образа государя. 29 августа Г. С. Дюшен записывает в качестве важной новости и такую: «Видел киевскую газету, на первой странице которой ряд объявлений о служении панихид „по незабвенном шефе, мученически убиенном императоре“» [30]. Действительно, только после убиения государя и его семьи, многие /53/
24. См., напр.: Корсак В. В. Великий исход // Красная смута. М., 2011. С. 369–370.
25. Убийство б. наследника Алексея // Ставропольские ведомости. 1918. № 19 (3 августа, пятница).
26. Центр документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО). Ф. 221. Оп. 2. Д. 497. Л. 10–111; Ф. 41 Оп. 1 Д. 150. Л. 45.
27. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 588. Оп. 3с. Д. 12. Л. 51.
28. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 241 об.
29. Убийство б. наследника Алексея // Ставропольские ведомости. 1918. № 19 (3 августа, пятница).
30. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 243.
люди стали осознавать, кого они потеряли. Об этом писали другие очевидцы в разных частях страны: на Северо-Западе России [31], в Сибири [32]. Уже в годы гражданской войны император воспринимался православными как мученик.
Последнее упоминание о Николае II в дневнике Г. С. Дюшена связано с 3 сентября, когда он, в числе важнейших событий с апреля месяца, упоминает и «убийство государя» [33].
4 сентября 1918 г. — последняя запись в дневнике Г. С. Дюшена. После этого в ноябре 1918 г. рукопись дневника была передана Г. С. Дюшеном сотруднику английского посольства, которое эвакуировалось из Петрограда. Тот передал рукопись норвежскому инженеру Христиану Христиансену. Так рукопись дневника попала в Норвегию [34].
Мы можем сделать несколько выводов.
Столичный обыватель знал о местоположении Царской семьи, до него доходили слухи (как правило — преувеличенные и/или неверные) о их быте, но точной информацией он не владел. Повторимся, это относится к столичным жителям. Жители провинциальных городов, а тем более сельской местности знали и того меньше.
После переезда Царской семьи в Екатеринбург сведения о ней исчезают до лета 1918 г., что связано с возросшими строгостью и секретностью содержания узников.
Слух о переезде Царской семьи в Екатеринбург почти на месяц опередил реальное положение дел. Связано ли это с утечками информации из коридоров власти или с простой случайностью, неизвестно.
В целом слухи о Царской семье в конце 1917 г. — начала 1918 г. эпизодичны, неточны и отрывочны. Каких-то эмоциональных реакций в дневнике Ю. С. Дюшена мы не видим. Впрочем, весь дневник Георгия Сергеевича весьма сдержан. Можно сделать пред-/54/
31. Дневник пулеметчика Дмитрия Соломина / публ. В. Цветкова // Белая гвардия: альманах. М., 2003. № 7: Белое движение на Северо-Западе России. С. 145.
32. Головин Н. Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 гг. М., 2011. Т. 2. С. 325.
33. Дневник Ю. С. Дюшена. Л. 248.
34. Вайль Б. Нильсен Е. П. Дело прошлое // Нева. 1990. № 10. С. 191.
положение, что в массах до страшного июля 1918 г. не было осознания грозящей Царской семье опасности. Только после получения официальных советских известий об убийстве императора в обществе началось переосмысление образа этой исторической личности.
Сведения об авторе. Пыльцын Юрий Сергеевич — кандидат исторических наук, методист по экскурсионной и лекционной работе мультимедийного исторического парка «Россия — Моя история», научный сотрудник Культурно-просветительского центра «Царский», старший преподаватель кафедры церковно-исторических и гуманитарных дисциплин Екатеринбургской духовной семинарии (Россия, г. Екатеринбург). E-mail: imperets.92.9292@mail.ru.
Церковь. Богословие. История. — 2020. — № 1. — С. 48-55.
Н. Ф. Сычев
Император Николай II и манифест 3 июня 1907 года в освещении русской консервативной прессы (июнь — ноябрь 1907 г.)
В статье на основании публикаций в русской консервативной периодической печати начала ХХ в. рассматривается отношение правоконсервативных кругов к императору Николаю II в июне — ноябре 1907 г. К этому времени государственный строй Российской империи подвергся реформированию, и государь внес ряд изменений в политическую систему страны, что стало объектом широкого обсуждения в политических периодических изданиях, в том числе и консервативного направления.
Ключевые слова: император Николай II, манифест 3 июня 1907 г., «обновленный государственный строй», консерваторы, общественно-политическая мысль, периодическая печать.
События 1905–1907 гг. в Российской империи поставили правоконсервативные круги в совершенно новые, по сравнению с предшествующими революции годами, условия. Глубокие социально-экономические и политические изменения заставили российских консервативных идеологов и практиков уделить серьезное внимание теоретическим вопросам, чтобы занять достойное место в обновленной политической системе. Обозначим ряд основополагающих принципов тогдашней консервативной идеологии.
Во-первых, консерваторы подчеркивали несовершенство человека, его греховность. Понятие о том, что хорошо и что плохо, должно было опираться на некий высший авторитет, который консерваторы видели в религии [1].
Во-вторых, интересы государства ставились консерваторами гораздо выше прав и свобод личности. Утверждалось, что права даются человеку в первую очередь для выполнения обязанностей.
В-третьих, важнейшим в мировоззрении консерваторов оставался принцип преемственности поколений. Естественно, что в таком случае именно прошлое задавало вектор общественного развития и образец для будущего консерваторы видели в прошлом. /70/
1. Лукьянов М. Н. Российский консерватизм и реформа, 1907–1914. Пермь, 2001. С. 17.
Вышеприведенные идеологические установки российских консерваторов транслировались обществу посредством публикаций в периодической печати. Пресса после отмены цензуры и легализации политических партий превратилась в мощный инструмент формирования общественного мнения. Как и подобает крупной политической силе, консерваторы имели в своем распоряжении несколько печатных изданий. Наиболее влиятельной среди них была газета «Московские ведомости» (ред. В. А. Грингмут), тесно связанная с другой консервативной газетой «Русское знамя» (ред. А. И. Дубровин), издававшейся в Петербурге и являвшейся официальным печатным органом «Союза русского народа». Из региональных изданий наиболее влиятельной была газета «Киевлянин» (ред. В. Я. Шульгин).
К консервативным печатным изданиям также можно отнести петербургскую газету «Новое время» (ред. М. А. Суворин), которая отличалась ярко выраженной проправительственной риторикой. Особая активность в консервативной прессе наблюдалась после издания Третьеиюньского манифеста вкупе с новым избирательным законом и вплоть до начала работы Государственной думы 3-го созыва в ноябре 1907 г. Данный период знаменовал собой окончание революционной смуты в России и формирование работоспособной и лояльной к правительству думы.
При изучении периодической печати политического характера исследователь получает возможность подробно рассмотреть ряд вопросов, касающихся отношения той или иной политической силы к верховной власти. В связи с этим особый интерес представляет отношение правоконсервативных сил к императору Николаю II в обозначенный нами период с июня по ноябрь 1907 г. Прежде чем перейти к анализу публикаций в консервативной прессе, следует дать краткое описание «полномочий» императора в рамках «обновленного государственного строя».
Внутренняя политика в третьеиюньский период «формировалась четырьмя основными субъектами: императорской властью, Советом министров, Государственным советом и Думой» [2]. Манифест 3 июня 1907 г. провозглашал, что историческая власть русского царя /71/
2. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система // Вестник Университета Дмитрия Пожарского. 2017. № 5. С. 113.
остается основой государства и все законы исходят от нее. Однако манифест 17 октября 1905 г. и основные законы 23 апреля 1906 г. устанавливали новый законодательный путь, ограничивающий царскую власть в области издания законов. В случае, если спасение государства не могло быть достигнуто на обычном законодательном пути, за царской властью оставались обязанность и право найти другой путь. Эту верховную суверенность государь и подразумевал под словами «самодержавие такое, как и встарь» [3]. Император, придворные круги, правоконсервативная часть отрицали конституционный характер политической системы. В экстремальных условиях революции у верховной власти не было времени, и новая модель политической системы была разработана и введена в практику всего за один год и два месяца.
И все же в рамках «обновленного строя» юридический статус императора Всероссийского был существенно видоизменен. Новая политическая система носила самодержавно-парламентский характер. Верховной властью монарха «были изданы манифесты 17 октября 1905 г. и 3 июня 1907 г., утверждены Основные государственные законы» [4]. В этом смысле император был по-прежнему самодержавным, хотя и делил законодательную власть с двумя равнозначными палатами [5]. Современники «обновленного строя», в частности известный русский юрист Н. А. Захаров, отмечали, что реформы 1905–1906 гг. не изменили известных основ государственной власти, но установили иной порядок ее волеизъявления и создали единство действия правящих учреждений [6]. Таким образом, император сохранил всю полноту исполнительной власти в своих руках, но что касается законодательной и финансовой сфер, то здесь он передал ряд полномочий народному представительству, которое теперь участвовало в законотворческой деятельности и в обсуждении бюджетных вопросов. Ни один закон не мог быть принят без /72/
3. Смирнов А. Ф. Государственная дума Российской империи 1906–1917 гг.: историко-правовой очерк. М., 1998. С. 340.
4. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система. С. 110.
5. Там же.
6. Захаров Н. А. Система русской государственной власти. Новочеркасск, 1912. С. 115.
одобрения Государственного совета и Государственной думы. Конечно, существовало такое явление, как чрезвычайно-указное законодательство, позволявшее принимать законы в обход представительных учреждений, но это обстоятельство не отменяло ограничений законодательной власти монарха.
Также император обладал рядом полномочий по отношению к представительным учреждениям. Поскольку в Государственном совете была принята смешанная система комплектования, то ровно половина его членов назначалась государем. В данном случае император, вероятно, руководствовался стремлением переносить возможные конфликты представительства и власти в рамки законодательного процесса [7]. Но такой маневр мог вызвать затяжной конфликт палат и привести к законодательному кризису [8]. Монарх также «определял срок парламентских сессий и осуществлял чрезвычайно-указное законодательство, впоследствии поступавшее в палаты» [9]. При этом необходимо отметить, что Государственный совет не являлся верхней палатой и находился в равном положении с Государственной думой.
Как отмечает Ф. А. Гайда, «полномочия правительства целиком и полностью вытекали из прерогатив верховной власти. Совет министров был ответственен перед императором, который назначал членов этого высшего административного органа» [10]. Министры назначались императором, и каждый из них в силу права всеподданнейшего доклада был относительно независим в определении своего ведомственного курса [11].
Таким образом, Николай II, «хотя и разделял консервативные взгляды, но видел свою основную политическую задачу в том, чтобы гарантировать существование государственного строя и сохранять сложившийся общий баланс сил. Он подразумевал единство правительства, концентрацию вокруг него думского большинства, /73/
7. Гайда Ф. А. Власть и общественность в России: диалог о пути политического развития (1910–1917). М., 2016. С. 33.
8. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система. С. 111.
9. Там же. С. 112.
10. Там же.
11. Гайда Ф. А. Власть и общественность в России... С. 33.
чья деятельность поддерживалась со стороны Государственного совета <...> Политический курс определялся на правительственном уровне» [12]. «Разрешение монархом конфликтов между правительством и палатами, а также внутри Совета министров происходило только по инициативе противостоящих сторон. Значимые кадровые решения принимались самим императором только в случае острой нужды и по согласованию с главой правительства» [13].
Манифест 3 июня 1907 г. стал безоговорочной победой власти над революцией. Николай II, даровавший стране народное представительство, решил изменить его состав, желая сделать думу работоспособным органом, готовым сотрудничать с верховной властью. Это полностью отразилось в публикациях в консервативной прессе, в которых постулировалась ключевая мысль — государь остался самодержавным монархом [14]. «После почти двухлетней болтовни — растерянности с одной стороны и болтовни с другой — раздался решающий голос, красноречие которого напоминает брошенный жребий. Что повелительный голос раздался с высоты, — в этом спасение России», — пишет видный консервативный публицист М. О. Меньшиков в «Новом времени» в статье под красноречивым названием «Жребий брошен» [15].
Консервативные публицисты не скупились на восторженные восклицания в адрес монаршей власти, полностью подтверждая ее право на роспуск мятежной думы: «Что верховная власть имеет право распустить Думу, в этом нет никакого сомнения; по той причине, что власть государя императора есть власть самодержавная, каковою она никогда не переставала быть. В манифесте 17 октября нет ни слова об упразднении самодержавия. Сам акт — это дарование населению некоторых прав», — писал А. Савенко [16]. Похожая риторика прослеживается на страницах «Московских ведомостей», которые напоминают читателям о Божественном происхождении царской власти: «Манифест 3 июня 1907 г. — прямое подтверждение /74/
12. Гайда Ф. А. Николай II и Третьеиюньская система. С. 129.
13. Там же. С. 130.
14. Русское знамя. 1907. 9 октября.
15. Новое время. 1907. 5 июня.
16. Киевлянин. 1907. 5 июля.
Божественного происхождения царской власти. Отсюда уже естественно истекает неограниченное самодержавие царской власти» [17]. «Воля Русского царя не может быть ограничена никем, кроме Бога и царской совести» — более конкретно высказывались публицисты «Русского знамени» [18].
Особое внимание консерваторы обращали на то, что в серьезном смысле никакого государственного переворота в манифесте 3 июня не содержится. Они утверждали, что с его помощью власть лишь вышла из смуты [19]. Чем они это обосновывали? Основным аргументом являлись действия императора, который даровал России народное представительство и который был волен распустить его по своему усмотрению. «Закон нерушим для тех, кто его применяет и для тех, к кому он применяется. Но для того, кто его создал? Разве мыслимо, чтобы он лишился права исправлять свое творение?», — писал И. Валишевский в «Новом времени» [20].
Отношение консерваторов к личности императора проявилось также в оценочных суждениях касательно т. н. «обновленного строя», окончательно установившегося в Российской империи после издания Третьеиюньского манифеста. В «Московских ведомостях» был поднят вопрос, можно ли считать издание манифеста 3 июня государственным переворотом. В газете был дан отрицательный ответ: «Русский монарх по самой природе Своей власти никакого государственного переворота совершить не может» [21]. Консерваторы были явно убеждены, что, несмотря на все внешние реформы, сущность государственного строя не изменилась и Россию по-прежнему возглавляет царь-самодержец. Они уверяли, что никакие законодательные новации не предусмотрели ограничения императорской власти. Речь в данном случае могла идти лишь о новом пути осуществления самодержавной царской власти [22]. «Российское государство есть монархия, причем лишь некоторые функции Верховной вла-/75/
17. Московские ведомости. 1907. 12 июня.
18. Русское знамя. 1907. 12 сентября.
19. Новое время. 1907. 5 июня.
20. Новое время. 1907. 21 июня.
21. Московские ведомости. 1907. 10 июня.
22. Лукьянов М. Н. Российский консерватизм и реформа... С. 33.
сти разделены между монархом и представительными учреждениями», — писали в августе 1907 г. «Московские ведомости» [23]. «После манифеста 3 июня ни один юрист не может сказать, что в России отменено неограниченное самодержавие, ибо только неограниченная царская власть могла отменить один избирательный закон и заменить его другим», — утверждал ведущий публицист «Киевлянина» А. Савенко [24].
При этом необходимо отметить, что отношение консерваторов к государю Николаю II было весьма неоднозначным. Дело в том, что консерваторы не были оформлены в единую политическую фракцию, поэтому плюрализм мнений в данной ситуации выглядит вполне естественно. Их представления о монаршей власти возлагали на самодержца всю ответственность за положение в стране, но поскольку многое в российской политической действительности консерваторов не устраивало, то виновным в этом, по их мнению, оказывался монарх [25]. Именно Николай II направлял политический курс правительства, возглавляемого с июля 1906 г. П. А. Столыпиным. Существует устоявшееся мнение, что консервативные круги в большинстве своем всячески поддерживали правительственный курс. Однако в той же правой периодической печати отчетливо прослеживается не только недовольство действиями правительства, но и его прямая критика. М. О. Меньшиков в газете «Русское знамя» так охарактеризовал правительственный курс: «Политика недосказанного, подразумеваемого недоразумения» [26]. Правые укоряли правительство за якобы излишне либеральный характер, на который не повлиял даже роспуск оппозиционной думы 2-го созыва [27]. Они представляли его как маятник, который покачивается из стороны в сторону и не может оставаться в незыблемом состоянии. Так и правительство, по мнению правых, не придерживалось единого курса и тем самым подрывало основы государственности: «Современный русский народ развращается большинством бюрократии с влиятельными сановни-/76/
23. Новое время. 1907. 23 августа.
24. Киевлянин. 1907. 3 октября.
25. Лукьянов М. Н. Российский консерватизм и реформа... С. 35.
26. Русское знамя. 1907. 9 октября.
27. Киевлянин. 1907. 19 июня.
ками во главе, но еще не развратился и оказывает сопротивление сторонникам конституции» [28]. Очевидно, что критика в отношении правительства автоматически переносилась и на фигуру императора.
Манифест 3 июня был единодушно воспринят консерваторами как конец революционных потрясений и возможность занять в народном представительстве хоть сколько-нибудь значимое место. Кроме того, правые не могли упустить из виду то, что актом 3 июня самодержавный государь в очередной раз подтвердил Божественное происхождение своей власти [29]. Они воспринимали императора как источник власти, а монархию как наиболее рациональную ее организацию, при которой император естественным образом ответственен за будущее своей страны, всегда сохраняет преемственность в управлении и не зависит от партий. Однако отношение к личности Николая II среди консерваторов не было однозначным. Это объясняется в первую очередь тем, что они не до конца разделяли политический курс государя и, вследствие этого, не стали доминирующей силой в Думе 3-го созыва. Таким образом, можно сделать вывод, что император Николай II не имел мощной и безоговорочной поддержки в правоконсервативных кругах. Его политический курс, направленный на последовательное и планомерное развитие Российской империи, не встретил полного понимания у консерваторов, что создавало в обозримом будущем угрозу политической изоляции верховной власти.
28. Русское знамя. 1907. 1 сентября.
29. Соловьев К. А. Законодательная и исполнительная власть в России. Механизмы взаимодействия (1906–1914). М., 2011. С. 52.
Сведения об авторе. Сычев Николай Федорович — студент 1-го курса магистратуры Исторического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (Россия, г. Москва). E-mail: n.sichev@yandex.ru.
Церковь. Богословие. История. — 2020. — № 1. — С. 70-77.