Иваныч помнил даже восьмидесятые годы XX века, или, как их называли, "лютые восьмидесятые". Алексей с трудом верил в жестокие рассказы об этом времени.
Например, Иваныч рассказывал, что по воскресеньям в ма газинах совершенно ничего не продавали. Можно ли в это ве рить? Ведь человек тогда уже шагнул в космос, бурно развива лась электроника, машиностроение - и в воскресенье человек ничего не мог выпить.
Если кто делал и продавал самогон - давали срок до пяти лет.
-- Это как же - за самогон посадить могли? - недоверчи во смеялся Алексей.
-- Могли припаять свободно, - поучительно говорил тре нер, - За самогоноварение - до пяти лет.
-- А вот если я суп сварил, тоже посадить могли?
-- Нет, за суп не сажали.
-- А если чаю заварил?
-- Вроде нет... Не помню. Эх, Леша, много чего было... Такого... - Иваныч поглаживал стакан, мучительно вспоминая чего-нибудь. - На улицу страшно было выйти. Бандиты везде... Нет, это в Америке сплошь бандиты были, а у нас - менты! Менты у нас были, вот сейчас милиционер тебя на соревновании охраняет, цветы тебе дарит, ты с ним поговорить можешь, как с человеком. А тогда милиционеры вроде бандитов были. Неохо та ему работать, а охота ему кобяниться и залупаться, вот он и идет в менты. Идешь ты мимо него трезвый даже, а он ручкой тебе вежливо - и давай залупаться: ваши документы, ваш рабо чий пропуск, а что у вас в сумке, пройдемте, разберемся.
-- Как же вы такие пришибленные были? Что же вы не бо ролись?
-- Ага, мы боролись, это точно ты сказал, в очередях особенно страшно боролись. Соберутся, бывало, менты толпой у магазина, и смотрят, как ты борешься. Потом оцепят магазин кого хотят, того пустят, не покажешься им - уведут к себе в КПЗ и натешатся вдоволь - борются с тобой... - Иваныч зябко повел плечами и тяжко вздохнул. - За гласность велели бо роться тоже. Чтобы одну правду говорили. Раскроешь, напри мер, центральную газету, а там на первой полосе так прямо и написано: "Наше правительство опять здорово лопухнулось". Или войдешь в столовую, а там на стене лозунг: "Кормим дол го, дорого, грязно и невкусно." Да дорого... Дорого все ста ло. Получку за три дня и пропьешь, если дурак, а у тех, кто поглупей и лозунг такой был: Заработай! Пропей!
-- Нет, Иваныч, заврался ты совсем. Это ты мне про Америку все рассказываешь - там и бандиты, и посадить могли, и гласность, и дорого все.
Владимир Шинкарев, "Папуас из Гондураса".
Последняя фраза просто вынесла... Перестройка, мать ее.
Например, Иваныч рассказывал, что по воскресеньям в ма газинах совершенно ничего не продавали. Можно ли в это ве рить? Ведь человек тогда уже шагнул в космос, бурно развива лась электроника, машиностроение - и в воскресенье человек ничего не мог выпить.
Если кто делал и продавал самогон - давали срок до пяти лет.
-- Это как же - за самогон посадить могли? - недоверчи во смеялся Алексей.
-- Могли припаять свободно, - поучительно говорил тре нер, - За самогоноварение - до пяти лет.
-- А вот если я суп сварил, тоже посадить могли?
-- Нет, за суп не сажали.
-- А если чаю заварил?
-- Вроде нет... Не помню. Эх, Леша, много чего было... Такого... - Иваныч поглаживал стакан, мучительно вспоминая чего-нибудь. - На улицу страшно было выйти. Бандиты везде... Нет, это в Америке сплошь бандиты были, а у нас - менты! Менты у нас были, вот сейчас милиционер тебя на соревновании охраняет, цветы тебе дарит, ты с ним поговорить можешь, как с человеком. А тогда милиционеры вроде бандитов были. Неохо та ему работать, а охота ему кобяниться и залупаться, вот он и идет в менты. Идешь ты мимо него трезвый даже, а он ручкой тебе вежливо - и давай залупаться: ваши документы, ваш рабо чий пропуск, а что у вас в сумке, пройдемте, разберемся.
-- Как же вы такие пришибленные были? Что же вы не бо ролись?
-- Ага, мы боролись, это точно ты сказал, в очередях особенно страшно боролись. Соберутся, бывало, менты толпой у магазина, и смотрят, как ты борешься. Потом оцепят магазин кого хотят, того пустят, не покажешься им - уведут к себе в КПЗ и натешатся вдоволь - борются с тобой... - Иваныч зябко повел плечами и тяжко вздохнул. - За гласность велели бо роться тоже. Чтобы одну правду говорили. Раскроешь, напри мер, центральную газету, а там на первой полосе так прямо и написано: "Наше правительство опять здорово лопухнулось". Или войдешь в столовую, а там на стене лозунг: "Кормим дол го, дорого, грязно и невкусно." Да дорого... Дорого все ста ло. Получку за три дня и пропьешь, если дурак, а у тех, кто поглупей и лозунг такой был: Заработай! Пропей!
-- Нет, Иваныч, заврался ты совсем. Это ты мне про Америку все рассказываешь - там и бандиты, и посадить могли, и гласность, и дорого все.
Владимир Шинкарев, "Папуас из Гондураса".
Последняя фраза просто вынесла... Перестройка, мать ее.