Штурм мятежных фортов
Штурм мятежных фортов
Кандидат военных наук полковник в отставке С. ГЕРБАНОВСКИЙ
В начале 1921 года внутренняя и внешняя контрреволюция, используя трудности разверсткой и запрещением свободной торговли, попыталась снова разжечь огонь гражданской войны и добиться ликвидации диктатуры пролетариата. К этому времени резко изменился социальный состав матросов и солдат в Кронштадте: гарнизон в ходе гражданской войны отправил многих лучших представителей на фронты. Новое же пополнение, пришедшее в основном из деревни, попало под влияние эсеро-меньшевистских заговорщиков. В Кронштадте оказалось немало анархистов и деклассированных элементов [1]. Малочисленная и слабая большевистская организация города-крепости не смогла наладить политико-воспитательную работу среди личного состава и вовремя пресечь антисоветский мятеж.
Начавшиеся в последних числах февраля волнения в Кронштадте к 2 марта переросли в мятеж, возглавляемый эсеро-меньшевистским «ревкомом». Мятежники арестовали комиссара Балтфлота Н. Н. Кузьмина, ряд руководящих советских работников и коммунистов. Старые моряки, видя контрреволюционное развитие событий, старались выбраться из Кронштадта. На ораниенбаумский берег ушла в полном составе партийная школа, часть коммунистов-матросов.
Совет Труда и Обороны объявил 2 марта руководителей мятежа вне закона. Для его подавления восстанавливается 7-я армия, возглавить которую приказывается М. Н. Тухачевскому — командующему Западным фронтом. Первая попытка подавить мятеж ограниченными силами 8 марта не удалась. После этого в действующие под Кронштадтом войска направляются многие коммунисты Москвы, Твери, Иваново-Вознесенска, Новгорода, Тулы и около 300 делегатов проходившего в столице X съезда РКП(б), работой которого руководил В. И. Ленин.
17 марта по льду Финского залива начался штурм советской пехотой первоклассной морской крепости. 18 марта мятеж был ликвидирован. Главную задачу в овладении Кронштадтом выполняли войска Южной группы (командующий А. И. Седякин, комиссар К. Е. Ворошилов), наступавшие из района Ораниенбаума. Успешно действовала и Северная группа (командующий Е. С. Казанский, комиссар Е. И. Вегер) с побережья Сестрорецк — мыс Лисий Нос. В основном она состояла из сводных курсантских полков. М. Н. Тухачевский позже писал: «Атака фортов курсантами Северной группы почти беспримерна в истории по своей смелости, натиску и единству действий... По окончании первой половины задачи красные курсанты стремительным ударом ворвались в северо-западную часть города» [2]. О боевых действиях войск Северном группы имеются крайне скудные сведения в исторической литературе. Воспоминания бывшего курсанта 1-й Петроградской военно-инженерной школы С. Е. Гербановского в какой-то мере их дополняют. /46/
1. Подробнее о причинах мятежа см. «Военно-исторический журнал», 1961, № 3, с. 15—35; 1971, № 3, с. 88—94.
2. «Военное знание», 1921, № 8, с. 4.
За полночь 17 марта прибрежный сосновый бор у станции Раздельная сразу ожил. Настороженная тишина, возникшая после артиллерийской дуэли берега с морской крепостью, нарушилась негромкими командами, топотом сотен ног, поскрипыванием чуть прихваченного заморозком снега. Серебристый свет мощных фортовых про менторов, нервно пробегая по верхушкам вековых деревьев, слегка подсвечивал дачный лес, выхватывая из тьмы движущиеся к берегу колонны пехотинцев. На вклинившийся в Финский залив мыс Лисий Нос к самой кромке оледенелой суши выдвигались на исходный рубеж курсантские батальоны. Два из них входили в состав сводного 2-го курсантского полка, сформированного из бойцов Запфронта, 31-х Смоленских курсов и 3-й Смоленской пехотной школы, пополненных на месте курсантами-петроградцами. Командовал этим полком М. Григорьев — начальник Смоленской школы, а комиссаром был Б. С. Корфельд. Еще два батальона представляли 3-й курсантский полк. В него вошли в основном курсанты Петрограда: Окружных курсов допризывной подготовки и Высшей автобронешколы, а также 1-й Военно-железнодорожной школы из Торжка. Полком командовал А. Кукушкин, привезший под Кронштадт московских курсантов. Эти четыре батальона составляли основную колонну левого боевого участка, которая согласно приказу М. Н. Тухачевского имела задачу занять форты, препятствующие движению к Кронштадту войск Северной группы, и атаковать северо-западную часть города. Двигаясь вдоль зимника Лисий Нос — Кронштадт, колонна должна была быстро овладеть фортами № 4, № 5 и в случае необходимости помочь правой колонне, идущей от Горской, в атаке форта № 6. /47/
Командиры и комиссары, выводя свои части и подразделения в исходные районы, воодушевляли и напутствовали бойцов перед суровым боевым испытанием. Наступательный порыв курсантов и уверенность в успехе были высокими. В этом большую роль сыграли политбойцы из числа 50 делегатов X съезда партии, присланные в войска Северной группы. Многие из них шагали в шеренгах батальонов. На напутствия старших начальников курсанты отвечали на ходу:
— Даешь Кронштадт!.. Смерть мятежникам!.. Да здравствует Советская власть и партия большевиков!..
В то же время в районе станции Горская сосредоточивалась правая колонна левого боевого участка — 3-й батальон 2-го полка Запфронта, сформированный из курсантов 45-х Витебских пехотных курсов, под командой Щелковского. Ей надлежало с началом боя у фортов № 4 и № 5 атаковать форт № 6 3. Колонне придавалась группа связистов из числа курсантов 1-й Петроградской военно-инженерной школы, которой командовал краском Василий Шибаев. В группу попал и я вместе со своими товарищами — участниками недавних боев с врангелевцами.
Было только два часа ночи, когда взвод разведчиков от правой колонны в белых маскировочных халатах ступил на коварный весенний лед залива. Кое-кто нес длинные доски для преодоления разводьев и пробоин от снарядов. Вместе с ними тронулись и связисты, чтобы обеспечивать непрерывную связь с берегом. Разведчики шли быстро, а мы, впрягаясь по двое в санки, нагруженные до отказа аппаратами, катушками и бухтами телефонных проводов, старались не отставать. Две черные нити кабеля, связывавшие нас с берегом, разматываясь, терялись во мгле.
Сначала бойцы не опасались света прожекторов, который прощупывал сквозь туман все подступы с суши. Но вскоре начал досаждать мощный луч с форта № 6. Часто приходилось ложиться и замирать, особенно телефонистам, одетым в шинели без маскхалатов. Один разведчик опасливо проворчал:
— Идете кучей, «шарманщики». Отстали б малость со своим барахлом..,
Но вот мы залегли последний раз перед темным холмом островка и без выстрела заняли первый на пути к Кронштадту форт № 7. Пока бойцы переводили дыхание в каменных, промерзших до основания погребах-казематах, мы установили аппарат, и красном Шибаев передал на берег:
— Горская! Разведка на «седьмом». Форт пустой. Мятежники нас не обнаружили. Лед на пути крепкий, пробоин мало...
— В 3 часа ночи батальоны левой колонны один за другим тихо выходили на лед. У берега он оказался изрядно разбит тяжелыми вражескими снарядами. Людей подстерегали невидимые во тьме пробоины, полосы зыбкого ледяного крошева. Идти было трудно. Бойцы проваливались в воду, с помощью товарищей выбирались на лед и спешили дальше, согреваясь на ходу. Очень пригодились длинные 2—3-саженные доски и легкие мостики, заботливо изготовленные саперами. Дальше от берега лед оказался менее поврежденным, и курсанты зашагали быстрее. Темнота, отсутствие компасов и видимых предметов затрудняли ориентировку. Головной батальон рано принял вправо от зимника и вместо форта № 4 перед курсантами неожиданно вырос хорошо вооруженный форт № 6 4. Его усиленный гарнизон был начеку. После выстрелов караульных мятежники выскочили из казарм, залегли на валу, за строениями, за кучами каменного угля у небольшого причала и открыли ружейно-пулеметный огонь, поддерживаемый картечными выстрелами двух трехдюймовок. Вверх взвились ракеты, озаряя лед желто-красным колеблющимся светом. В лицо наступающим ударил яркий луч прожектора.
Цепи 1-го батальона 2-го полка, а левее их 1-го батальона 3-го полка бросились вперед, сразу понесли потери и залегли. Ни бугорка, ни ямки, ни тороса, где можно укрыться... А пули, не встречая препятствий, находили жертвы даже на предельном расстоянии. Рикошетируя от гладкой поверхности льда, они взвизгивали или гудели шмелями. /48/
3. ЦГАСА, ф. 263, on 1, ед. хр, 15; ф. 190, оп. 3, ед. хр. 518 и др.
4. На форту 6 имелось: шестидюймовых стационарных орудий «Канэ» — 4, трехдюймовых полевых орудий — 2, пулеметов — 3, не менее 250 человек личного состава (ЦГАСА, ф. 190, оп. 3, д. 695, л. 14; ф. 2243, оп. 1, ед. хр. 3, л. 5).
— Рот-та — пли!.. Взво-од — пли!.. — слышится то там, то тут в темноте. Это командиры стараются управлять боем и организовать залповый огонь.
Пулеметчики уже развернули испытанные «максимы», наводчики лихорадочно продергивали ленты патронов. Первым открывают огонь пулеметные расчеты Смоленских пехотных курсов, затем — Высшей автобронешколы. Мелкой дрожью сотрясаются стальные тела «станкачей», проглатывая ленту за лентой, мелькают у надульников красноватые вспышки выстрелов. Вражеская пуля жалит в ногу командира пулеметчиков С. Рожкове, но мужественный воин не уходит с поля боя.
Атака «в лоб» двух батальонов начала захлебываться, а когда ударила артиллерия северного сектора укреплений, курсантские цепи стали редеть, пятиться назад, оставляя на снегу убитых и раненых. Откатывающихся назад остановили наступающие следом с берега новые цепи и резервы. Командирам удалось быстро привести подразделения в порядок и снова бросить их вперед.
На левом фланге наступавших шел батальон (две роты) курсантов из Торжка, которым командовал начальник и комиссар 1-й Военно-железнодорожной школы А. Сырнев. Бойцы одной из рот короткими перебежками приблизились к форту, сосредоточились в «мертвом» пространстве у берега. Курсант Б. К. Юшкевич и еще 4—5 человек проползли под колючей проволокой, удачно бросили несколько ручных гранат [5]. В то же время раздалась усиленная стрельба и послышались крики «Ура» справа, со стороны «седьмого» форта, откуда шла правая колонна, — роты витебчан. Сопротивление матросов-мятежников постепенно ослабевало.
Мгновенно оценив обстановку, комбат смоленцев Анисимов поднялся во весь рост и подал команду:
— Вперед!.. В атаку!..
Ее подхватывает находящийся рядом комроты В. Андреев. Вскакивает комиссар полка Б. Корфельд:
— Товарищи, вперед!.. За мной, курсанты!.. Смерть презренным изменникам!..
— Ура-а-аа!.. — раздается в треске стрельбы, и воины бросаются к колючей проволоке. Они лезут через нее, цепляясь за острые шипы халатами, бьют прикладами по упругим проводам, пытаются растащить вмерзшие в лед рогатки. Пулеметчик мятежников, установив «кольт» у входа в потерну [6] непрерывно ведет огонь. Падают Б. Корфельд и ротный В. Андреев. Кто-то из бойцов безжизненно повис на ржавых струнах проволочного заграждения. Три-четыре десятка смоленцев, атаковавших «в лоб», снова залегли.
Неожиданно вспыхнувшая у форта № 6 предрассветная схватка изменила обстановку для правой колонны. Батальону витебчан, уже подошедшему с берега на форт № 7, вместо того чтобы самим атаковать «шестой», следовало помочь уже завязавшим там бой. Комбат Щелковский, доложив командованию по телефону обстановку, поспешил из каземата к ротам, отдыхавшим после быстрого ночного перехода.
— Выходи скорей! — скомандовал Шибаев, и мы выскочили на лед, разматывая на ходу катушки телефонного провода. Снова бежим за цепочкой пехоты, волоча саночки с имуществом, не переставая напряженно вглядываться в темную даль, где беспрерывно стучат пулеметы, трещат ружейные выстрелы, рвутся снаряды. Мы были уже близко к объекту атаки, когда начало светать. Стали видны контуры островка, силуэты длинноствольных орудий на валах, тонкая мачта антенны и станина погрузочной лебедки у берега. На ледяном предполье рвались тяжелые снаряды, сотрясая воздух, часто запели пули. Слышались крики...
Общий штурм форта начался, когда слева от него накопились торжокцы, а справа приблизились к проволочным рогаткам витебчане. В этот момент неизвестный курсант подполз близко к пулеметчику мятежников, что стрелял из потерны, и снял его метким выстрелом. Нет больше веера пуль, прижимавшего смоленцев ко льду.
— Вперед, курсанты, в атаку! — прозвучала команда.
Все вскочили и устремились к форту. Вдруг под ногами атакующих зловеще колыхнулся лед, горбом из-под него вздыбился вал воды с бурыми клубами едкого /49/
5. За смелые инициативные действия Бронислав Казимирович Юнжевич и еще 5 курсантов 1-й Военно-железнодорожной школу были награждены орденом Красного Знамени.
6. Подземная галерея, ведущая внутрь укрепления.
дыма. Глухо, как при землетрясении, прокатился раскат подводного взрыва. Белая поверхность льда разделилась полосой черной воды. Ее зловещая пучина вмиг проглотила нескольких бойцов и пулемет. Потоки выплеснутой воды, сбегая по кромкам льда, мешали выбраться тем, кто еще барахтался в ледяной купели. К счастью, большая часть подледных мин, поставленных мятежниками, не сработала из-за перерезанных ранее разведчиками проводов. В темных клубах дыма курсанты обегали полынью, лезли через оплетенные колючей проволокой рогатки и, бросая ручные гранаты, с криком «Ура!» карабкались на твердую землю островка.
Неожиданно наши батареи открыли огонь с берега, еще не зная, что курсанты ворвались на форт. Один снаряд попал в артиллерийский погребок у орудий. Раздался грохот... Осколки, земля, камни, какое-то железо полетели в разные сторону и долго падали вокруг. К группе связистов, что-то крича и отчаянно ругаясь, бежал командир, но мы уже подключили к линии телефон и торопливо передавали на Горскую:
— Отставить огонь, наши на «шестом»...
Сопротивление мятежников прекратилось. Они стали скрываться внутрь фортового дворика, под прочные своды железобетонных казарм. Курсанты бросились по пятам. Некоторые матросы отстреливались, другие бросали на землю карабины, поднимали руки.
Вбегая на форт, мы видели, какой ценой досталась победа. На ледяном предполье, разбитом снарядами, у заграждений и на берегу в лужах крови лежали убитые. Их было много. На площадке причала лежало распростертое тело командира роты витебчан Константинова с наганом в руке. Неподалеку — молоденький курсант, совсем мальчик. Его широко открытые неподвижные глаза смотрели в светлеющее небо. Закоченевшая рука сжимала ручную гранату без кольца.
Около 7 часов утра 17 марта один из наиболее сильных фортов в северном поясе крепости, стоящей на пути к Кронштадту, пал. Из казарм выходили мятежники, одураченные анархо-эсеровско-меньшевистским «ревкомом» и белогвардейщиной. Они сбивались в кучу, опасливо поглядывая по сторонам, ожидая мести, расправы. Но еще на берегу был получен приказ: «Пленных не трогать!». Только те курсанты, кто не мог сдержаться, бросали сквозь зубы: «Изменники... Предатели». Сотни полторы мятежников построили в колонну и под конвоем отправили на берег.
Внутри укрепления командиры и комиссары считали бойцов, сводили поредевшие батальоны в роты, старались ободрить уставших людей. В это время по телефону из штаба Северной группы поступило сообщение, что части Южной группы, наступающие с ораниенбаумского побережья, ворвались в Кронштадт и ведут бой на его окраине. Командиры передали новость бойцам, и она вызвала необычайное воодушевление. Второй батальон 3-го полка, сохранивший наибольшую боеспособность, сразу же двинулся к Кронштадту. Торжокцы прямиком, минуя еще не взятые форты № 5 и 4, направились к Петроградской пристани, до которой предстоял путь около 12 верст.
Вскоре с берега подошла небольшая команда артиллеристов. Они, не мешкая, засуетились около шестидюймовых «Канэ». Вскоре, блеснув молниями, ударил залп по фортам № 5 и 4. Артиллерийский огонь подавил их гарнизоны, и форты были быстро взяты с незначительными потерями. Потом длинноствольные орудия приподняли жерла и начали обстрел военных объектов мятежной крепости. Артиллеристами командовал краском 1-й артиллерийской школы Варюшенков. Позже его наградили орденом Красного Знамени.
Вслед за сводными ротами курсантов мы вышли из форта, оставив на «промежуточной» шестого форта несколько телефонистов под началом П. Рассохина. Василий Шибаев, Всеволод Уткин, Константин Борисенков, Николай Тихонов и я, по очереди впрягаясь в легкие пулеметные саночки, подобранные на льду, снова тянули ниточку связи, столь необходимую в бою.
Хмурое, туманное утро сменил по-весеннему ясный, солнечный день. Кругом бескрайнее, ослепительно белое и ровное пространство с серыми холмиками далеких фортов впереди. По нему быстрым шагом идут бойцы, катятся безмолвные /50/ пулеметы. Надо преодолеть многоверстный путь, прежде чем вступить в новую схватку с врагами революции. Вокруг то близко, то далеко возникают водяные смерчи с глыбами льда и кусками рваной стали. Не смолкая грохочут взрывы. Сзади стреляют орудия батареи Тотлебена, справа — форта Красноармейский (б. Обручев), а спереди, с северо-западного участка острова Котлин, встречают наступающих береговые батареи Рифа. Несколько залпов дала одна башня главного калибра линкора «Петропавловск», на котором обосновался мятежный «ревком». Гигантский гейзер и чудовищный грохот при разрыве 12-дюймового снаряда незабываемы. Тяжелые снаряды, пробивая лед, рвались под водой и поэтому поражали только тех, кто оказывался близко. Уцелевшие, но оглушенные и мокрые, бойцы поднимались и догоняли товарищей.
Гарнизон форта № 5 встречал нас издали криками:
— Товарищи!.. Не стреляйте... мы за Советскую власть...
Мы прошли мимо, не задерживаясь. Следующий форт № 4 после артиллерийского обстрела с берега и орудиями с «шестого» долго не сопротивлялся. Мятежники не выдержали атаки курсантов. Сотня пленных поплелась на берег.
Не успели еще занявшие форт отдышаться, как появились артиллеристы и развернули два 120-мм орудия в сторону крепости, открыв огонь. Ими умело командовал В. Л. Жуков, награжденный позже орденом Красного Знамени. К полудню номерные форты 3, 2 и 1 северного сектора крепости находились уже в руках красных курсантов.
В течение дня форт № 4 стал штабом двух курсантских полков, пунктом телефонной связи со штабом группы, коротким приютом раненых и передовой батареей наступавших. С валов «четвертого» хорошо просматривался Финский залив. Прямо на горизонте вырисовывались очертания Кронштадта с блестевшим на солнце куполом морского собора. Там нескончаемо трещали винтовочные выстрелы, ритмично стучали пулеметы, ухали орудия. Левее по зимнику с Лисьего Носа шли в бой последние резервы Северной группы: роты курсантов, снятые с правого боевого команды младших командиров и разведчиков 31-й стрелковой дивизии, отряды питерских рабочих и матросов-коммунистов. От цепочки занятых фортов, как с исходного рубежа, в который раз поднимались в наступление редкие цепи курсантов. Только с наступлением темноты атаки завершаются успехом. Возглавляемые комиссаром М. А. Королевым, бывшим металлистом с Балтийского завода, курсанты врываются в город со стороны Северного бульвара [7]. М. А. Королев позже стал кавалером ордена Красного Знамени.
К ночи почти всё затихло. После многих попыток нам удалось через коммутатор форта по подводному кабелю связаться с крепостью. Ровно в час ночи 18 марта стало известно, что штаб Кронштадтской морской крепости захвачен красными бойцами. Главари мятежа бежали в Финляндию. Утром войска Южной и Северной групп очистили весь Кронштадт и его южные форты от мятежников, а днем капитулировал их плавучий оплот — линкор «Петропавловск». 18 марта, в день празднования 50-й годовщины провозглашения Парижской коммуны, над морским форпостом революционного Петрограда снова затрепетало алое знамя Республики Советов.
За боевые действия в составе войск Северной группы ВЦИК наградил в ноябре 1921 года Почетным революционным Красным знаменем 1-ю Петроградскую военноинженерную школу, 3-ю Смоленскую пехотную школу, 1-ю Военно-железнодорожную школу, 6-е Петроградские и 31-е Смоленские пехотные курсы. /51/
7. О боевых действиях войск Южной группы см. «Военно-исторический журнал», 1961, № 3, с. 15-35.
Военно-исторический журнал. №3. 1980. С. 46-51.
Кандидат военных наук полковник в отставке С. ГЕРБАНОВСКИЙ
В начале 1921 года внутренняя и внешняя контрреволюция, используя трудности разверсткой и запрещением свободной торговли, попыталась снова разжечь огонь гражданской войны и добиться ликвидации диктатуры пролетариата. К этому времени резко изменился социальный состав матросов и солдат в Кронштадте: гарнизон в ходе гражданской войны отправил многих лучших представителей на фронты. Новое же пополнение, пришедшее в основном из деревни, попало под влияние эсеро-меньшевистских заговорщиков. В Кронштадте оказалось немало анархистов и деклассированных элементов [1]. Малочисленная и слабая большевистская организация города-крепости не смогла наладить политико-воспитательную работу среди личного состава и вовремя пресечь антисоветский мятеж.
Начавшиеся в последних числах февраля волнения в Кронштадте к 2 марта переросли в мятеж, возглавляемый эсеро-меньшевистским «ревкомом». Мятежники арестовали комиссара Балтфлота Н. Н. Кузьмина, ряд руководящих советских работников и коммунистов. Старые моряки, видя контрреволюционное развитие событий, старались выбраться из Кронштадта. На ораниенбаумский берег ушла в полном составе партийная школа, часть коммунистов-матросов.
Совет Труда и Обороны объявил 2 марта руководителей мятежа вне закона. Для его подавления восстанавливается 7-я армия, возглавить которую приказывается М. Н. Тухачевскому — командующему Западным фронтом. Первая попытка подавить мятеж ограниченными силами 8 марта не удалась. После этого в действующие под Кронштадтом войска направляются многие коммунисты Москвы, Твери, Иваново-Вознесенска, Новгорода, Тулы и около 300 делегатов проходившего в столице X съезда РКП(б), работой которого руководил В. И. Ленин.
17 марта по льду Финского залива начался штурм советской пехотой первоклассной морской крепости. 18 марта мятеж был ликвидирован. Главную задачу в овладении Кронштадтом выполняли войска Южной группы (командующий А. И. Седякин, комиссар К. Е. Ворошилов), наступавшие из района Ораниенбаума. Успешно действовала и Северная группа (командующий Е. С. Казанский, комиссар Е. И. Вегер) с побережья Сестрорецк — мыс Лисий Нос. В основном она состояла из сводных курсантских полков. М. Н. Тухачевский позже писал: «Атака фортов курсантами Северной группы почти беспримерна в истории по своей смелости, натиску и единству действий... По окончании первой половины задачи красные курсанты стремительным ударом ворвались в северо-западную часть города» [2]. О боевых действиях войск Северном группы имеются крайне скудные сведения в исторической литературе. Воспоминания бывшего курсанта 1-й Петроградской военно-инженерной школы С. Е. Гербановского в какой-то мере их дополняют. /46/
1. Подробнее о причинах мятежа см. «Военно-исторический журнал», 1961, № 3, с. 15—35; 1971, № 3, с. 88—94.
2. «Военное знание», 1921, № 8, с. 4.
За полночь 17 марта прибрежный сосновый бор у станции Раздельная сразу ожил. Настороженная тишина, возникшая после артиллерийской дуэли берега с морской крепостью, нарушилась негромкими командами, топотом сотен ног, поскрипыванием чуть прихваченного заморозком снега. Серебристый свет мощных фортовых про менторов, нервно пробегая по верхушкам вековых деревьев, слегка подсвечивал дачный лес, выхватывая из тьмы движущиеся к берегу колонны пехотинцев. На вклинившийся в Финский залив мыс Лисий Нос к самой кромке оледенелой суши выдвигались на исходный рубеж курсантские батальоны. Два из них входили в состав сводного 2-го курсантского полка, сформированного из бойцов Запфронта, 31-х Смоленских курсов и 3-й Смоленской пехотной школы, пополненных на месте курсантами-петроградцами. Командовал этим полком М. Григорьев — начальник Смоленской школы, а комиссаром был Б. С. Корфельд. Еще два батальона представляли 3-й курсантский полк. В него вошли в основном курсанты Петрограда: Окружных курсов допризывной подготовки и Высшей автобронешколы, а также 1-й Военно-железнодорожной школы из Торжка. Полком командовал А. Кукушкин, привезший под Кронштадт московских курсантов. Эти четыре батальона составляли основную колонну левого боевого участка, которая согласно приказу М. Н. Тухачевского имела задачу занять форты, препятствующие движению к Кронштадту войск Северной группы, и атаковать северо-западную часть города. Двигаясь вдоль зимника Лисий Нос — Кронштадт, колонна должна была быстро овладеть фортами № 4, № 5 и в случае необходимости помочь правой колонне, идущей от Горской, в атаке форта № 6. /47/
Командиры и комиссары, выводя свои части и подразделения в исходные районы, воодушевляли и напутствовали бойцов перед суровым боевым испытанием. Наступательный порыв курсантов и уверенность в успехе были высокими. В этом большую роль сыграли политбойцы из числа 50 делегатов X съезда партии, присланные в войска Северной группы. Многие из них шагали в шеренгах батальонов. На напутствия старших начальников курсанты отвечали на ходу:
— Даешь Кронштадт!.. Смерть мятежникам!.. Да здравствует Советская власть и партия большевиков!..
В то же время в районе станции Горская сосредоточивалась правая колонна левого боевого участка — 3-й батальон 2-го полка Запфронта, сформированный из курсантов 45-х Витебских пехотных курсов, под командой Щелковского. Ей надлежало с началом боя у фортов № 4 и № 5 атаковать форт № 6 3. Колонне придавалась группа связистов из числа курсантов 1-й Петроградской военно-инженерной школы, которой командовал краском Василий Шибаев. В группу попал и я вместе со своими товарищами — участниками недавних боев с врангелевцами.
Было только два часа ночи, когда взвод разведчиков от правой колонны в белых маскировочных халатах ступил на коварный весенний лед залива. Кое-кто нес длинные доски для преодоления разводьев и пробоин от снарядов. Вместе с ними тронулись и связисты, чтобы обеспечивать непрерывную связь с берегом. Разведчики шли быстро, а мы, впрягаясь по двое в санки, нагруженные до отказа аппаратами, катушками и бухтами телефонных проводов, старались не отставать. Две черные нити кабеля, связывавшие нас с берегом, разматываясь, терялись во мгле.
Сначала бойцы не опасались света прожекторов, который прощупывал сквозь туман все подступы с суши. Но вскоре начал досаждать мощный луч с форта № 6. Часто приходилось ложиться и замирать, особенно телефонистам, одетым в шинели без маскхалатов. Один разведчик опасливо проворчал:
— Идете кучей, «шарманщики». Отстали б малость со своим барахлом..,
Но вот мы залегли последний раз перед темным холмом островка и без выстрела заняли первый на пути к Кронштадту форт № 7. Пока бойцы переводили дыхание в каменных, промерзших до основания погребах-казематах, мы установили аппарат, и красном Шибаев передал на берег:
— Горская! Разведка на «седьмом». Форт пустой. Мятежники нас не обнаружили. Лед на пути крепкий, пробоин мало...
— В 3 часа ночи батальоны левой колонны один за другим тихо выходили на лед. У берега он оказался изрядно разбит тяжелыми вражескими снарядами. Людей подстерегали невидимые во тьме пробоины, полосы зыбкого ледяного крошева. Идти было трудно. Бойцы проваливались в воду, с помощью товарищей выбирались на лед и спешили дальше, согреваясь на ходу. Очень пригодились длинные 2—3-саженные доски и легкие мостики, заботливо изготовленные саперами. Дальше от берега лед оказался менее поврежденным, и курсанты зашагали быстрее. Темнота, отсутствие компасов и видимых предметов затрудняли ориентировку. Головной батальон рано принял вправо от зимника и вместо форта № 4 перед курсантами неожиданно вырос хорошо вооруженный форт № 6 4. Его усиленный гарнизон был начеку. После выстрелов караульных мятежники выскочили из казарм, залегли на валу, за строениями, за кучами каменного угля у небольшого причала и открыли ружейно-пулеметный огонь, поддерживаемый картечными выстрелами двух трехдюймовок. Вверх взвились ракеты, озаряя лед желто-красным колеблющимся светом. В лицо наступающим ударил яркий луч прожектора.
Цепи 1-го батальона 2-го полка, а левее их 1-го батальона 3-го полка бросились вперед, сразу понесли потери и залегли. Ни бугорка, ни ямки, ни тороса, где можно укрыться... А пули, не встречая препятствий, находили жертвы даже на предельном расстоянии. Рикошетируя от гладкой поверхности льда, они взвизгивали или гудели шмелями. /48/
3. ЦГАСА, ф. 263, on 1, ед. хр, 15; ф. 190, оп. 3, ед. хр. 518 и др.
4. На форту 6 имелось: шестидюймовых стационарных орудий «Канэ» — 4, трехдюймовых полевых орудий — 2, пулеметов — 3, не менее 250 человек личного состава (ЦГАСА, ф. 190, оп. 3, д. 695, л. 14; ф. 2243, оп. 1, ед. хр. 3, л. 5).
— Рот-та — пли!.. Взво-од — пли!.. — слышится то там, то тут в темноте. Это командиры стараются управлять боем и организовать залповый огонь.
Пулеметчики уже развернули испытанные «максимы», наводчики лихорадочно продергивали ленты патронов. Первым открывают огонь пулеметные расчеты Смоленских пехотных курсов, затем — Высшей автобронешколы. Мелкой дрожью сотрясаются стальные тела «станкачей», проглатывая ленту за лентой, мелькают у надульников красноватые вспышки выстрелов. Вражеская пуля жалит в ногу командира пулеметчиков С. Рожкове, но мужественный воин не уходит с поля боя.
Атака «в лоб» двух батальонов начала захлебываться, а когда ударила артиллерия северного сектора укреплений, курсантские цепи стали редеть, пятиться назад, оставляя на снегу убитых и раненых. Откатывающихся назад остановили наступающие следом с берега новые цепи и резервы. Командирам удалось быстро привести подразделения в порядок и снова бросить их вперед.
На левом фланге наступавших шел батальон (две роты) курсантов из Торжка, которым командовал начальник и комиссар 1-й Военно-железнодорожной школы А. Сырнев. Бойцы одной из рот короткими перебежками приблизились к форту, сосредоточились в «мертвом» пространстве у берега. Курсант Б. К. Юшкевич и еще 4—5 человек проползли под колючей проволокой, удачно бросили несколько ручных гранат [5]. В то же время раздалась усиленная стрельба и послышались крики «Ура» справа, со стороны «седьмого» форта, откуда шла правая колонна, — роты витебчан. Сопротивление матросов-мятежников постепенно ослабевало.
Мгновенно оценив обстановку, комбат смоленцев Анисимов поднялся во весь рост и подал команду:
— Вперед!.. В атаку!..
Ее подхватывает находящийся рядом комроты В. Андреев. Вскакивает комиссар полка Б. Корфельд:
— Товарищи, вперед!.. За мной, курсанты!.. Смерть презренным изменникам!..
— Ура-а-аа!.. — раздается в треске стрельбы, и воины бросаются к колючей проволоке. Они лезут через нее, цепляясь за острые шипы халатами, бьют прикладами по упругим проводам, пытаются растащить вмерзшие в лед рогатки. Пулеметчик мятежников, установив «кольт» у входа в потерну [6] непрерывно ведет огонь. Падают Б. Корфельд и ротный В. Андреев. Кто-то из бойцов безжизненно повис на ржавых струнах проволочного заграждения. Три-четыре десятка смоленцев, атаковавших «в лоб», снова залегли.
Неожиданно вспыхнувшая у форта № 6 предрассветная схватка изменила обстановку для правой колонны. Батальону витебчан, уже подошедшему с берега на форт № 7, вместо того чтобы самим атаковать «шестой», следовало помочь уже завязавшим там бой. Комбат Щелковский, доложив командованию по телефону обстановку, поспешил из каземата к ротам, отдыхавшим после быстрого ночного перехода.
— Выходи скорей! — скомандовал Шибаев, и мы выскочили на лед, разматывая на ходу катушки телефонного провода. Снова бежим за цепочкой пехоты, волоча саночки с имуществом, не переставая напряженно вглядываться в темную даль, где беспрерывно стучат пулеметы, трещат ружейные выстрелы, рвутся снаряды. Мы были уже близко к объекту атаки, когда начало светать. Стали видны контуры островка, силуэты длинноствольных орудий на валах, тонкая мачта антенны и станина погрузочной лебедки у берега. На ледяном предполье рвались тяжелые снаряды, сотрясая воздух, часто запели пули. Слышались крики...
Общий штурм форта начался, когда слева от него накопились торжокцы, а справа приблизились к проволочным рогаткам витебчане. В этот момент неизвестный курсант подполз близко к пулеметчику мятежников, что стрелял из потерны, и снял его метким выстрелом. Нет больше веера пуль, прижимавшего смоленцев ко льду.
— Вперед, курсанты, в атаку! — прозвучала команда.
Все вскочили и устремились к форту. Вдруг под ногами атакующих зловеще колыхнулся лед, горбом из-под него вздыбился вал воды с бурыми клубами едкого /49/
5. За смелые инициативные действия Бронислав Казимирович Юнжевич и еще 5 курсантов 1-й Военно-железнодорожной школу были награждены орденом Красного Знамени.
6. Подземная галерея, ведущая внутрь укрепления.
дыма. Глухо, как при землетрясении, прокатился раскат подводного взрыва. Белая поверхность льда разделилась полосой черной воды. Ее зловещая пучина вмиг проглотила нескольких бойцов и пулемет. Потоки выплеснутой воды, сбегая по кромкам льда, мешали выбраться тем, кто еще барахтался в ледяной купели. К счастью, большая часть подледных мин, поставленных мятежниками, не сработала из-за перерезанных ранее разведчиками проводов. В темных клубах дыма курсанты обегали полынью, лезли через оплетенные колючей проволокой рогатки и, бросая ручные гранаты, с криком «Ура!» карабкались на твердую землю островка.
Неожиданно наши батареи открыли огонь с берега, еще не зная, что курсанты ворвались на форт. Один снаряд попал в артиллерийский погребок у орудий. Раздался грохот... Осколки, земля, камни, какое-то железо полетели в разные сторону и долго падали вокруг. К группе связистов, что-то крича и отчаянно ругаясь, бежал командир, но мы уже подключили к линии телефон и торопливо передавали на Горскую:
— Отставить огонь, наши на «шестом»...
Сопротивление мятежников прекратилось. Они стали скрываться внутрь фортового дворика, под прочные своды железобетонных казарм. Курсанты бросились по пятам. Некоторые матросы отстреливались, другие бросали на землю карабины, поднимали руки.
Вбегая на форт, мы видели, какой ценой досталась победа. На ледяном предполье, разбитом снарядами, у заграждений и на берегу в лужах крови лежали убитые. Их было много. На площадке причала лежало распростертое тело командира роты витебчан Константинова с наганом в руке. Неподалеку — молоденький курсант, совсем мальчик. Его широко открытые неподвижные глаза смотрели в светлеющее небо. Закоченевшая рука сжимала ручную гранату без кольца.
Около 7 часов утра 17 марта один из наиболее сильных фортов в северном поясе крепости, стоящей на пути к Кронштадту, пал. Из казарм выходили мятежники, одураченные анархо-эсеровско-меньшевистским «ревкомом» и белогвардейщиной. Они сбивались в кучу, опасливо поглядывая по сторонам, ожидая мести, расправы. Но еще на берегу был получен приказ: «Пленных не трогать!». Только те курсанты, кто не мог сдержаться, бросали сквозь зубы: «Изменники... Предатели». Сотни полторы мятежников построили в колонну и под конвоем отправили на берег.
Внутри укрепления командиры и комиссары считали бойцов, сводили поредевшие батальоны в роты, старались ободрить уставших людей. В это время по телефону из штаба Северной группы поступило сообщение, что части Южной группы, наступающие с ораниенбаумского побережья, ворвались в Кронштадт и ведут бой на его окраине. Командиры передали новость бойцам, и она вызвала необычайное воодушевление. Второй батальон 3-го полка, сохранивший наибольшую боеспособность, сразу же двинулся к Кронштадту. Торжокцы прямиком, минуя еще не взятые форты № 5 и 4, направились к Петроградской пристани, до которой предстоял путь около 12 верст.
Вскоре с берега подошла небольшая команда артиллеристов. Они, не мешкая, засуетились около шестидюймовых «Канэ». Вскоре, блеснув молниями, ударил залп по фортам № 5 и 4. Артиллерийский огонь подавил их гарнизоны, и форты были быстро взяты с незначительными потерями. Потом длинноствольные орудия приподняли жерла и начали обстрел военных объектов мятежной крепости. Артиллеристами командовал краском 1-й артиллерийской школы Варюшенков. Позже его наградили орденом Красного Знамени.
Вслед за сводными ротами курсантов мы вышли из форта, оставив на «промежуточной» шестого форта несколько телефонистов под началом П. Рассохина. Василий Шибаев, Всеволод Уткин, Константин Борисенков, Николай Тихонов и я, по очереди впрягаясь в легкие пулеметные саночки, подобранные на льду, снова тянули ниточку связи, столь необходимую в бою.
Хмурое, туманное утро сменил по-весеннему ясный, солнечный день. Кругом бескрайнее, ослепительно белое и ровное пространство с серыми холмиками далеких фортов впереди. По нему быстрым шагом идут бойцы, катятся безмолвные /50/ пулеметы. Надо преодолеть многоверстный путь, прежде чем вступить в новую схватку с врагами революции. Вокруг то близко, то далеко возникают водяные смерчи с глыбами льда и кусками рваной стали. Не смолкая грохочут взрывы. Сзади стреляют орудия батареи Тотлебена, справа — форта Красноармейский (б. Обручев), а спереди, с северо-западного участка острова Котлин, встречают наступающих береговые батареи Рифа. Несколько залпов дала одна башня главного калибра линкора «Петропавловск», на котором обосновался мятежный «ревком». Гигантский гейзер и чудовищный грохот при разрыве 12-дюймового снаряда незабываемы. Тяжелые снаряды, пробивая лед, рвались под водой и поэтому поражали только тех, кто оказывался близко. Уцелевшие, но оглушенные и мокрые, бойцы поднимались и догоняли товарищей.
Гарнизон форта № 5 встречал нас издали криками:
— Товарищи!.. Не стреляйте... мы за Советскую власть...
Мы прошли мимо, не задерживаясь. Следующий форт № 4 после артиллерийского обстрела с берега и орудиями с «шестого» долго не сопротивлялся. Мятежники не выдержали атаки курсантов. Сотня пленных поплелась на берег.
Не успели еще занявшие форт отдышаться, как появились артиллеристы и развернули два 120-мм орудия в сторону крепости, открыв огонь. Ими умело командовал В. Л. Жуков, награжденный позже орденом Красного Знамени. К полудню номерные форты 3, 2 и 1 северного сектора крепости находились уже в руках красных курсантов.
В течение дня форт № 4 стал штабом двух курсантских полков, пунктом телефонной связи со штабом группы, коротким приютом раненых и передовой батареей наступавших. С валов «четвертого» хорошо просматривался Финский залив. Прямо на горизонте вырисовывались очертания Кронштадта с блестевшим на солнце куполом морского собора. Там нескончаемо трещали винтовочные выстрелы, ритмично стучали пулеметы, ухали орудия. Левее по зимнику с Лисьего Носа шли в бой последние резервы Северной группы: роты курсантов, снятые с правого боевого команды младших командиров и разведчиков 31-й стрелковой дивизии, отряды питерских рабочих и матросов-коммунистов. От цепочки занятых фортов, как с исходного рубежа, в который раз поднимались в наступление редкие цепи курсантов. Только с наступлением темноты атаки завершаются успехом. Возглавляемые комиссаром М. А. Королевым, бывшим металлистом с Балтийского завода, курсанты врываются в город со стороны Северного бульвара [7]. М. А. Королев позже стал кавалером ордена Красного Знамени.
К ночи почти всё затихло. После многих попыток нам удалось через коммутатор форта по подводному кабелю связаться с крепостью. Ровно в час ночи 18 марта стало известно, что штаб Кронштадтской морской крепости захвачен красными бойцами. Главари мятежа бежали в Финляндию. Утром войска Южной и Северной групп очистили весь Кронштадт и его южные форты от мятежников, а днем капитулировал их плавучий оплот — линкор «Петропавловск». 18 марта, в день празднования 50-й годовщины провозглашения Парижской коммуны, над морским форпостом революционного Петрограда снова затрепетало алое знамя Республики Советов.
За боевые действия в составе войск Северной группы ВЦИК наградил в ноябре 1921 года Почетным революционным Красным знаменем 1-ю Петроградскую военноинженерную школу, 3-ю Смоленскую пехотную школу, 1-ю Военно-железнодорожную школу, 6-е Петроградские и 31-е Смоленские пехотные курсы. /51/
7. О боевых действиях войск Южной группы см. «Военно-исторический журнал», 1961, № 3, с. 15-35.
Военно-исторический журнал. №3. 1980. С. 46-51.