Без Нюрнберга
Автор: ОЛЕГ АУРОВ
Закон об исторической памяти в Испании
НЕосужденный франкизм
АУРОВ Олег Валентинович - доцент Российского государственного гуманитарного университета (г. Москва), кандидат исторических наук.
Международный военный трибунал в Нюрнберге, 65-ю годовщину окончания которого все прогрессивное человечество отмечает в этом году, стал одним из переломных событий мировой истории. Крайне важным представляется тот факт, что в числе обвиняемых на процессе фигурировали не только физические лица - бывшие высшие руководители гитлеровского рейха, но и учреждения. Однозначную правовую оценку получили деяния СС, СД, гестапо и руководящего состава национал-социалистической партии (НДСАП). Главным же подсудимым в Нюрнберге, вне всякого сомнения, оказался сам гитлеровский режим и его бесчеловечная идеология. Международный военный трибунал решительно осудил совершенные им преступления против мира, против человечности и военные преступления.
Но не следует забывать, что осужденный Нюрнбергским трибуналом гитлеризм являлся не единственным преступным режимом фашистского типа, возникшим в межвоенную эпоху, на что давно и однозначно указано в мировой исторической науке. В этом смысле весьма показательным является вывод известного современного немецкого исследователя Э. Нольте, говорившего о "трансполитическом" феномене фашизма и о целой "эпохе фашизма" в истории человечества, пришедшейся на 1930-е годы1. Неотъемлемой частью этой "эпохи", наряду с немецким национал-социализмом и итальянским фашизмом, стал и возникший при непосредственном участии последних франкистский режим, созданный в Испании генералом Франсиско Франко Баамонде (1892 - 1975).
Тот факт, что франкизм вовремя не предстал перед "своим" Нюрнбергом, объясняется целым рядом причин, значительная часть которых хорошо известны. Во-первых, формально, несмотря на теснейшие связи со странами "оси", в период Второй мировой войны Испания сохраняла статус "невоюющей" (но, подчеркну, отнюдь не нейтральной!) стороны. Этот статус отнюдь не помешал каудильо отправить на Восточный фронт "голубую дивизию", не только воевавшую, но и зверствовавшую в Новгороде и под Ленинградом до тех пор, пока она не была разгромлена советскими войсками. Короче говоря, причины отказа Испании от вступления в войну были связаны вовсе не с неприятием Ф. Франко целей фашистского блока. Просто его страна была до такой степени истощена развязанной каудильо Гражданской войной 1936 - 1939 годов, что малейшее потрясение могло привести к падению режима, и без того державшегося почти исключительно "на штыках".
Во-вторых, франкизм спасла "холодная война", точнее - американский "зонтик", раскинутый над страной, согласившейся предоставить свою территорию для базирования ядерных сил ВМС и ВВС США. Этот факт неоднократно вызывал всякого рода "накладки". В частности, одним из наиболее скандальных эпизодов такого рода стал инцидент 17 января 1966 года, когда в районе селения Паломар американский бомбардировщик "В-52" столкнулся с самолетом-заправщиком "КС-135" и потерял четыре плутониево-урановые водородные бомбы (мощностью в полторы мегатонны каждая!), одна из которых упала в море, а две - раскололись на суше, причем радиоактивный плутоний рассеялся3.
В-третьих, наконец, прагматические соображения с обеих сторон сделали возможным заключение так называемого "пакта (точнее - нескольких пактов) Монклоа" (27 октября 1977 года), (по названию резиденции правительства в Мадриде), который предусматривал набор мер в области политики и экономики по завершению перехода страны к демократии. В их числе: парламентский контроль над средствами массовой информации, реорганизация сил правопорядка, либерализация законодательства о митингах и собраниях, демократизация системы социального обеспечения и /44/ сферы образования, проведение налоговой реформы и др. "Пакт Монклоа", подписанный председателем правительства страны А. Суаресом и лидерами основных политических партий страны - от социалиста Ф. Гонсалеса и коммуниста С. Каррильо до М. Фрага Иррибане, лидера неофранкистского Народного альянса, позднее был ратифицирован обеими палатами парламента (Генеральных кортесов) - сенатом и конгрессом депутатов и приобрел статус официального документа.
В конце 1970-х годов "Пакт Монклоа" признали все основные политические силы. Этот факт стал основанием для многочисленных восторженных комментариев, превозносивших испанскую модель "национального примирения". Жизнь, однако, показала, что это было не "примирение", а не более чем тактическое "перемирие".
С одной стороны, как политические силы, побежденные в Гражданской войне, в лице своих более или менее прямых преемников (прежде всего - социалисты (Испанская социалистическая рабочая партия (ИСПРП)), коммунисты (Коммунистическая партия Испании (КПИ)) и лидеры региональных этноцентрических партий (Баскской национальной партии, Социалистической партии Каталонии и др.)), так и физические лица (репрессированные или родственники репрессированных, эмигранты или родственники эмигрантов) приняли компромисс потому, что еще не могли предъявить претензии режиму. С другой стороны, сам этот режим уже не имел возможности воспользоваться "проверенными" жесткими методами для подавления своих внешних и внутренних врагов и был вынужден эволюционировать в обмен на личные гарантии для своих функционеров.
Возникло неустойчивое равновесие, которое слишком поспешно поторопились объявить не только стабильным, но и постоянным состоянием. Со временем, однако, ситуация коренным образом изменилась. И на повестке дня замаячил "испанский Нюрнберг".
Режим каудильо - плоть от плоти фашизма и нацизма
Прежде чем продолжить разговор о политико-правовых оценках франкизма, восторжествовавших в современной Испании, следует хотя бы вкратце коснуться вопроса о сути этого режима. Это необходимо уже потому, что в России начиная с 1990-х годов как имя Ф. Франко, так и созданный им режим перестали восприниматься только однозначно-негативно, как это было в советское время. Уверен, что этот процесс был неминуем, поскольку являлся проявлением общего снижения порога неприятия антидемократических идей, ставшего следствием вырождения той ограниченной модели демократии, которая утвердилась в советском обществе к концу горбачевской эпохи. /45/
Анархо-демократическая модель, сложившаяся в качестве результата политики "перестройки" и "гласности", очень скоро породила повышенный спрос на порядок. "Низы" желали его во имя обуздания безудержного эгоизма "верхов", последние же, в свою очередь, вздыхали о "сильной руке", способной предоставить им полные и окончательные гарантии наскоро приобретенной собственности. В этих условиях фигура каудильо, "разогнавшего" "всяких там" коммунистов, анархистов и "уголовников", защитившего Церковь и реанимировавшего экономику, казалась вполне респектабельной и даже востребовалась в качестве образца полярно противоположными политическими силами - от либералов до неофашистов. При этом никто особенно не желал вдаваться в детали.
Между тем при ближайшем рассмотрении и личность, и дела Ф. Франко не вызывают ничего, кроме отвращения уже потому, что его режим являлся непосредственным производным итальянского фашизма и германского нацизма. Прежде всего, без военной помощи фашистской Италии и нацистской Германии военно-фашистский мятеж, начавшийся 17 - 18 июля 1936 года, был бы подавлен в зародыше: в первые два дня республиканское правительство Народного фронта сохранило или установило контроль более чем над 70 процентами территории страны. И лишь использование немецкой и итальянской авиации позволило Ф. Франко не только беспрепятственно перебросить свои основные силы из Испанского Марокко на континент, но и завоевать господство в воздухе (при том, что большая часть собственно испанских ВВС сохранила верность Республике).
В дальнейшем костяк войск "националистов" (как называли себя сторонники мятежа, не устававшие повторять, что, в противовес международному масонству и коммунизму, которым служат республиканцы, сами они отстаивают подлинно национальные интересы Испании) составляли части наемников-марокканцев, 50-тысячный итальянский экспедиционный корпус, а также немецкий легион "Кондор", составивший костяк "национальных" ВВС.
Гражданская война 1936 - 1939 годов, развязанная франкистами при поддержке Германии и Италии, дорого стоила испанскому народу. Единых оценок потерь 30-миллионной нации не существует до сих пор4. Так, число погибших измеряется цифрами от 306,5 до 515,0 тысяч человек (от 3,3 до 5,0 процентов всего довоенного населения). Из них количество убитых непосредственно в ходе боевых действий определяется показателями от 120 до 285 тысяч человек, погибших от бомбардировок с воздуха - от 10 до 15 тысяч, павших в результате репрессий - от 132 до 220 тысяч человек. Еще до 39 тысяч человек считаются погибшими или умершими по другим обусловленным войной причинам. Общее же количество жертв, включая /46/ скончавшихся от ран, болезней, голода и др., измеряется колоссальными цифрами - от 675 до 937 тысяч человек. Огромно и число эмигрантов-республиканцев: оно составило около 600 тысяч человек. Кроме того, около 7,5 процента населения получили физические увечья.
Колоссальным был и материальный ущерб, нанесенный войной. В частности, основные показатели экономического развития 1936 года были вновь достигнуты страной лишь к началу 1950-х годов. Ущерб, нанесенный национальной промышленности, оказался столь значительным, что экономика надолго превратилась в почти исключительно аграрную. Полностью или в значительной степени были разрушены 173 населенных пункта, большое количество объектов инфраструктуры (дороги, мосты, коммуникации и т. п.).
Уже одного факта развязывания кровопролитной гражданской войны против законного правительства и собственного народа было бы достаточно для того, чтобы причислить функционеров франкистского режима к числу военных преступников, виновных во всех трех категориях преступлений, установленных Уставом Международного военного трибунала в Нюрнберге, - преступления против мира, против человечности и военные преступления. Однако преступления франкизма не ограничиваются лишь периодом Гражданской войны.
На протяжении всей своей истории он сохранял четко выраженную репрессивную суть. В частности, по данным, приводимым видным российским испанистом С. П. Пожарской, особенно массовые репрессии проводились в 1940-е - начале 1950-х годов, когда число политзаключенных находилось на уровне не менее 200 тысяч человек, а на начало 1941 года их число составляло астрономическую цифру в 1 - 2 миллиона (это в 30-миллионной стране!). В тот период смертная казнь превратилась едва ли не в ординарную санкцию: между апрелем 1939-го и июлем 1944 года было расстреляно 196 994 человека, а после войны число казненных достигло почти 50 тысяч. Более того, Ф. Франко, всячески демонстрировавший свою верность "святой Римской Церкви", приказал исключить из радиообращения папы Пия XII к испанской нации в 1939 году призыв "проявить добрую волю к побежденным", а аналогичные призывы епископов (даже из числа своих ближайших сторонников) диктатор просто игнорировал5.
Стоит упомянуть лишь о том, что десятки тысяч трупов покоятся в необозначенных братских могилах - так называемых общих рвах (fosas comunes), порой выкопанных вне кладбищ, даже просто у обочин дорог, силами самих осужденных. Число убитых таким образом без суда и следствия не поддается точному определению: к настоящему времени вскрыто и исследовано не более 250 таких "рвов", в которых находились останки /47/ 5047 расстрелянных, в том числе не менее 152 женщин. Следует учесть, что из этой цифры 2840 жертв было обнаружено всего в одном захоронении, находившемся в границах кладбища Сан-Рафаэль в Малаге6. Общее же число рвов, согласно карте, официально обнародованной испанским правительством, оценивается приблизительно в 2 тысячи*. Общая же цифра, обнародованная Информационной службой ВВС, - 150 тысяч жертв. Разумеется, и она носит сугубо оценочный характер7. Убийства и издевательства над противниками франкизма не прекращались и позднее, в 1960-е годы, когда режим стал стремительно дряхлеть вместе с самим каудильо. Вот лишь один пример. В 1962 году в страну тайно вернулся и был арестован один из лидеров Компартии Испани Х. Гримау. Его подвергли жестоким пыткам и выбросили из окна Главного управления безопасности, дабы инсценировать самоубийство. Вопреки всему Х. Гримау выжил. Но когда он, искалеченный, предстал перед трибуналом, его приговорили к расстрелу, несмотря на голоса протеста во всем мире, к которым присоединились даже Рим и королева Великобритании8. На фоне подобных примеров совсем не преувеличением кажется мнение испанского эксперта по международному уголовному праву Мигеля-Анхеля Родригеса: "Франко совершил настоящий геноцид, он очевидным образом пытался покончить с ядром республиканского лагеря"9. Для этой цели использовались не только расстрелы и тюрьмы, но и другие, еще более циничные способы и приемы. В частности, "детей отбирали у родителей в основном по трем сценариям. После войны их забирали у матерей-республиканок, которые сидели в тюрьмах или монастырях. Либо это были дети партизан, так называемых "макис", которые продолжали сражаться и прятались в горах. И, наконец, когда Франко потребовал возвращения детей, которые были вывезены республиканцами (в другие страны. - О. А.), этих детей Франко так и не вернул в свои семьи"10. Сюда следует добавить также клиники и больницы, в которых с самого начала правления Франко действовали целые сети по "отъему" детей, занимались тем, что продавали их в другие семьи. Сначала это были дети республиканцев, потом уже эти клиники действовали без разбора. Так называемые насильственные усыновления оставались постоянной практикой даже в уже относительно "вегетарианские" 1960-е годы. Юридическая оценка подобного рода акций однозначна и восходит к положениям приговора Международного военного трибунала. По словам /48/ уже упоминавшегося М.-А. Родригеса, "исчезновение - это преступление, у которого нет срока давности. Семьи постоянно живут с этой болью. Более того, после Нюрнбергского процесса считается, что если речь идет о систематических исчезновениях, эти преступления квалифицируются как преступления против человечности"11.
* El mapa de las fosas comunes de la Guerra Civil ya puede verse en internet (http://www.lne.es/asturias/2011/05/06/mapa-fosas-comunes-guerra-civil- verse-internet/1070601.html). Саму карту см. на сайте: www.memoriahistorica.gob.es
Псевдопримирение
Было бы неверным утверждать, что на протяжении всех 36 лет своей истории (1939 - 1975) франкистский режим оставался неизменным. Отдав в 1940-х годах дань "классическому" фашизму с его культом вождизма (caudillismo), милитаризацией всех основных сфер жизни общества, однопартийностью, сращиванием партии и государства (единственной разрешенной политической силой в Испании являлась "Испанская фаланга и ХОНС", организация фашистского типа, основу которой составило объединение фалангистов X. А. Примо де Ривера, консервативных католиков и карлистов*) и т. п. В конце 1950-х годов режим несколько приукрасил свой фасад. В частности, "Фаланга" была преобразована в "Национальное движение" (генеральный секретарь которого, впрочем, продолжал оставаться членом правительства в ранге министра), ряд ключевых должностей (прежде всего - в экономическом блоке) заняли представители нефашистской (но вполне омерзительно-реакционной) католической организации "Опус Деи" и т. п.
Разумеется, всю эту "косметику" режим накладывал на себя вовсе не по доброй воле. Страна, едва-едва сумевшая за полтора десятилетия достичь уровня отнюдь не самого благополучного в экономическом смысле 1936 года, остро нуждалась в инвестициях. Франкизм стремился хотя бы несколько ослабить международную изоляцию, поскольку даже американские покровители каудильо брезговали чрезмерно близко общаться с запятнавшим себя кровью фашистским преступником, с заискивающей улыбкой пожимавшим руки Гитлеру и Муссолини.
* Карлисты ("традиционалисты") - сторонники сына Карла IV инфанта дона Карлоса Старшего (1788 - 1855) ("Карла V") и его потомков, участники Карлистских войн 1833 - 1840 и 1872 - 1876 годов, позиции которых изначально были особенно сильны в Наварре.
В этих условиях была развернута целая система пропагандистских мер по достижению "национального примирения", о котором громогласно возвещалось всему миру. В частности, 1 апреля 1959 года, в 20-ю годовщину победы франкистов в Гражданской войне, был открыт знаменитый памятник в Долине Павших (около 70 километров от Мадрида). Наряду с "националистами", там были похоронены и республиканцы, но они были закопаны вне церковной ограды, как самоубийцы, хотя на словах диктатор заявлял о своем желании "похоронить павших католиков из обоих сообществ"12. При этом, если отвлечься от риторики, /49/ рассчитанной на внешнего (да еще и мало искушенного) слушателя, становится понятно, что сам Ф. Франко мыслил монумент вовсе не как памятник национального примирения. Не стесняясь, он прямо говорил, что "главная цель сооружения - напомнить о победе над коммунизмом, который стремился к господству над Испанией"13. Таким образом, погибшим республиканцам даже после смерти была уготована роль побежденных! Духу "национального примирения" противоречили и возведенные режимом многочисленные памятники, призванные увековечить победу франкистов*. Пожалуй, наиболее помпезным из них является отделанная белым мрамором Триумфальная арка на площади Монклоа в Мадриде. По всей стране были разбросаны каменные, бронзовые, гипсовые статуи каудильо и его близжайших соратников - конные и пешие, в мундирах, тогах и рыцарских доспехах - что называется, на любой вкус.
Правда, в 1965 году бывшим республиканцам были даны гарантии неприкосновенности, и они стали понемногу возвращаться в страну. Но и тогда процесс не принял однозначной направленности: в 1968 году Ф. Франко восстановил действие послевоенного закона "О бандитизме и терроризме", позволявшего судить активных противников режима не гражданскими, а военными судами. Не случайно в 1969 году в своем интервью, данном в Бонне, аббат каталонского монастыря Монсеррат заявил: "Эта страна до сих пор продолжает быть разделенной между побежденными и победителями, хотя пацифистская пропаганда правительства пытается это скрыть"14. Что же испанский народ получил взамен? Данные, имеющиеся в моем распоряжении, опровергают распространенное представление о том, что компенсацией за жертвы Гражданской войны стал бурный экономический подъем. Правда, после присоединения Испании к МВФ и МБРР (1958 год), а также получения значительной помощи от США (в качестве платы за лояльность американскому партнеру в условиях "холодной войны") страна сделала значительный скачок в экономическом развитии. В 1960-х годах ежегодные темпы прироста ВВП порой превышали 10 процентов, валютные резервы - 200 миллионов долларов США, доход на душу населения достиг 1200 долларов США, и все эти показатели продолжали улучшаться - заговорили даже об "испанском экономическом чуде"15. Однако следует учесть как минимум три фактора, заставляющих существенно скорректировать эту радужную картину.
* Важнейшие из них отражены на официальной карте. См. Мара de la memoria. - http://www.mapadelamemoria.com/
Во-первых, высокие темпы экономического развития страны были достигнуты лишь начиная с 1961 года, а до этого (1939 - 1960 - более 20 лет!) /50/ уровень жизни подавляющей части населения был удручающе низким, основной статьей экспорта являлся "вывоз" трудовых ресурсов (преимущественно во Францию и Германию), а главным источником валютных поступлений - денежные переводы гастарбайтеров своим родственникам.
Во-вторых, массированная финансовая помощь от США предоставлялась вовсе не даром, а лишь взамен широких прав использования испанской территории американскими вооруженными силами, в том числе и ядерными (о чем уже говорилось выше).
В-третьих, даже несмотря на всю оптимистичную статистику 1960-х - середины 1970-х годов, Испания и в конце 1970-х продолжала оставаться одной из самых бедных стран Европы. Действительное же изменение экономической ситуации, которое ощутила значительная часть простых испанцев, а не только крупные собственники, никак не связано с политикой Ф. Франко. Оно произошло лишь в 1980 - 1990-е годы, после вступления страны в ЕЭС, предоставления ей Брюсселем огромных субсидий и резервирования за ней статуса "главной житницы" Евросоюза*.
Таким образом, экономические успехи вовсе не стали индульгенцией для режима. Жертвы франкизма ждали своего часа. И этот час настал.
Закон об исторической памяти: история принятия и основное содержание
Еще Ф. Франко специальным декретом-законом N10/1969 отменил ответственность за преступления, совершенные ранее 1 апреля 1939 года, который распространялся как на бывших франкистов, так и на бывших республиканцев. Таким образом, сражавшиеся на стороне Республики перестали рассматриваться как государственные преступники. Но, разумеется, главные шаги были предприняты уже после начала демонтажа франкизма.
* При этом Испания до сих пор находится в числе аутсайдеров среди стран Старой Европы.
Во второй половине 1970-х годов вступили в действие законы, предоставлявшие некоторые льготные права лицам, пострадавшим в период диктатуры (декрет N 670/1976 от 05.03.1976). Закон N 46/1977 от 15.10.1977 провозгласил полную амнистию сражавшимся на стороне Республики (в том числе - и за действия, совершенные после 1 апреля 1939-го). В 1979 году специальным законом N 5/1979 от 18.09.1977 были установлены льготы по медицинскому обслуживанию, социальной помощи и пенсионному обеспечению, распространявшиеся на вдов, детей и других близких родственников погибших в Гражданской войне или от ее последствий. Законом 35/1980 от 26.06.1980 были установлены пенсии ветеранам-республиканцам, законом 6/1982 от 29.03.1982 - аналогичные пенсии для гражданских лиц, пострадавших в годы Гражданской войны, закон N 37/1984 от 22.10.1984 приравнял в правах к ветеранам-франкистам лиц, которые в /51/ период Гражданской войны находились на службе в республиканской армии, на флоте и в ВВС, а также в полиции и корпусе карабинеров. Наконец, законом N 4/1990 от 29.06.1990 были признаны права заключенных, не подпадавших под действие закона об амнистии N 46/1977.
Однако во всех этих законах речь шла лишь о законном воздаянии лицам, пострадавшим при франкизме, но не о формальных обвинениях в адрес самого режима, действия которого не получили соответствующей политико-правовой квалификации. До определенного момента иное было попросту невозможно. Франкистская элита под давлением как изнутри, так и извне страны согласилась на отказ от монополии на власть, демонтаж режима и построение демократии. Со своей стороны, республиканская контрэлита согласилась отказаться от преследования лиц, связанных с прежним режимом, и приняла монархический строй (впрочем, как и в других европейских монархиях, король Испании скорее царствует, чем правит).
Обе стороны согласились не копаться в прошлом и координировать свои действия по достижению социального и экономического прогресса страны по двум причинам. Во-первых, таким образом создавалось впечатление, что переход к демократии произошел без победителей и побежденных и что обе стороны строят ее с чистого листа. Во-вторых, забвение служило гарантией невмешательства армии, наиболее консервативного и профранкистского института, в политическую жизнь (о том, что такая опасность была более чем реальной, говорит, в частности, факт попытки военного переворота, совершенной подполковником А. Техеро-Молина в феврале 1981 года, которому удалось захватить и удерживать здание Генеральных кортесов вместе с парламентариями, оказавшимися в заложниках у путчистов).
...
Окончание: http://elibrary.ru/item.asp?id=23599437