Накопилось ссылок в закладках на ряд прочитанных-полупрочитанных книг по истории. Выложу тут - себе на память, другим на просвещение.
Русская эмиграция и фашизм: Статьи и воспоминания / Отв. редактор и составитель В. Ю. Жуков; науч. редактор В. Ю. Черняев. - СПб.: СПбГАСУ, 2011.
Краткое резюме - здесь. Я просмотрел только три статьи. Статья о русских фашистах в Эстонии в 1920-30-е позабавила, потому что совсем накануне читал про отечественных скинхедов и очень позабавили пересечения. Та же бездарщина, постоянные идеологические склоки, раздробленность, ориентированность на западные организации, кустарные газеты, имитация практической деятельности и идеологическая аморфность. Спасибо, не ходили по улицам, нападая на эмигрантов, так как сами ими были)) Статьи про Русской корпус: в Болгарии и Югославии. Первая не особо интересно, там еще нытье в конце, сто Смерш преследовал не только фашистов, но и вообще все белоэмигрантские организации. Однако обращает внимание, что болгарская белоэмиграция на призыв вступления в РОК откликнулась вполне живо. Вторая формально про духовенство, а фактически - про сам РОК. Много истертого бреда про сопротивление немцев разрастанию корпусу и прочие байки с акцентом на противоречия корпуса и немцев, но почитать можно.
Баловень судьбы: генерал Иван Георгиевич Эрдели / О. М. Морозова. 225 с.
Книга посвящена одному из основателей Добровольческой армии на Юге России генералу И.Г. Эрдели. В основу положены его письма-дневники, адресованные М.К. Свербеевой, датированные 1918-1919 годами. В этих текстах нашли отражение реакции генерала на происходящее, его рассуждения о будущем страны и смысле личного участия в войне; они воссоздают внутреннюю атмосферу деникинской армии; содержат отрывки личного характера, написанные ярким поэтическим языком. Автор монографии особое внимание уделил реконструкции причинно-следственных связей между жизненными событиями и системообразующими свойствами личности. Как и все, что написано Ольгой Морозовой, это сильная и интересная вещь. Жаль, собственно конкретики по ГВ маловато.
«Я многих избавляю от расстрела и отпускаю с миром, хоть и бывших против нас, и думаю, что от этого будет нам
же лучше, а не хуже. Исключение приходится делать, конечно, когда попадается кто-нибудь уж очень злостный или важный
по положению, и тогда у меня и жалости нет, ну а большинство обманутые бараны, которым простое снисхождение – наилучшее лекарство на будущее от искушений большевизма».
Но гражданская война затягивает. И в июне Эрдели уже отстраненно, без нервов записал: со станицами мы еще церемонимся, а с деревнями Ставропольской губернии, откуда поставляли большевиков – нет. Несколькими днями раньше он записал содержание разговора с С.Л. Марковым:
«Вчера мы с Марковым говорили, что если с нашими близкими что-либо случилось, и они погибли от большевиков, то мы будем гулять по России, и тяжко отзовется наше гуляние; будем безжалостно резать и вешать в отместку за потерю того, что нам было дорого, и что у нас отняли».
Она же: Тыл войны без фронта: невоюющее население в условиях гражданской войны (1917-1920 гг.) / О. М. Морозова, Т.И. Трошина. – Ростов н/Д: Изд-во ДГТУ, 2015.
Это, впрочем, мало интересно, не ждите аналитики с цифрами и экономических оценок, все рассказано исключительно про быт, мелкой мозаикой - по-другому авторы просто не умеют. Да-да, мозаично, они даже в заключении это написали: "Из представленной мозаичной картины жизни в разнообразных пограничных ситуациях порой сложно выделить зерна будущего, повлиявшего на характер появившегося в результате Гражданской войны общества". Никакого широкого понимания, конечно, это дать не может, как не может дать понять понятия описания сегодняшнего общества на основе изучения смс-переписки и постов вконтактике. Я поэтому особо и не читал. Но зато фактуры много.
Собрав обширнейший материал об убийствах священнослужителей, как по конкретному обвинению, так и без очевидной причины, Особая следственная комиссия не привела ни одного факта, когда бы прихожане встали бы на защиту своего священника или духовной обители. Факты же глумления над уже приговоренными как лицами духовного звания многочисленны. В ст. Вознесенской, приговаривая священника отца Алексея Иевлева, станичные большевики говорили: «Ты нам глаза конским хвостом замазывал, теперь мы прозрели, увидели обман, будешь казнен, не надо нам попов». Лишь последовавшая вскорости после разгрома церкви смерть одного из его зачинщиков, который лично «сорвал завесу с царских врат, изодрал покров престола в алтаре, швырнул на пол Евангелие и антиминс», произвела на население глубочайшее впечатление, потому что виделась им божьей карой.
Многие лица духовного звания погибли, но практически никто из них не совершил перед смертью поступок, демонстрирующий их глубокую веру или осознание своей особой миссии духовного лидера. Они умирали, подчас жестокой смертью, как обыватели, но не как первые христиане. Священнослужители, как следует из материалов Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, под угрозой насилия нарушали правила святого таинства, к примеру, венчали людей, уже состоящих в церковном браке.
Ну, и еще дамы-авторши ухитрились даже здесь описать тряпки.
Форс был необходимой частью образа красного командира. Спустя годы Иван Дудин, матрос, а потому большой модник, с гордостью вспоминал, как он выглядел, когда был комиссаром жлобинского штаба: модные галифе, высокие хорошие сапоги, совсем еще свежая сшитая полковым портным гимнастерка, кожаная черная буденовка с большой красной звездой, тоже сшитая на заказ.
Сам Дмитрий Жлоба тоже был известным щеголем. Командир Стальной дивизии одевался весьма изысканно для того скудного времени. Он имел особый стиль в одежде, предпочитая вещи коричневой палитры. Вот каким он запомнился одному из бойцов: «…Помнишь, как у х. Гавриловка машина молотила, ты стоял вместе со мной и шутил с молодыми девками, как ты стоял в коричневой фуражке, да кажется, и без подкладки, кожаная куртка цветом под шапку, вышитая рубашка, малороссийским пояском подпоясан был…». Зная пристрастия своего командира, бойцы поднесли ему в дар захваченные в марте 1920 г. в станице Пашковской личные вещи генерала А.Г. Шкуро (одного из немногих белогвардейцев, кому удавалось выглядеть достойно) – экипаж на дутых шинах, именное золотое оружие – кинжал и шашку, бешмет коричневого цвета и каракулевую папаху в тон к нему. Жлоба отличался особенной любовью к коричневой палитре: все его лошади были гнедые.
С.К. Лебедев, И.В. Лукоянов. Российская империя и Великая война (1914-1918): вызов истории.
Я, признаться, пока не прочитал, лишь просмотрел кое-какие места. Там на самом деле очень много и о самом разном: и военная экономика, и рабочее движение, и сепаратный мир, и оппозиция, и февральская революция. Вообще, много интересной конкретики и основные положения глубоко правильные, но обращает внимание какая-то отрывочность изложения, утверждение о якобы доминирующем положении ревизионных консервативных представлений (как ни крути, Мальтатули пока еще для историков не Ганелин). И вывод какой-то дурацкий.
Советская историография второй половины ХХ в. утверждала неразрывную связь между Первой мировой войной и революцией, причем акцент делался на последней, а война рассматривалась как прелюдия крушения старого порядка. Так, в «Кризисе самодержавия», книге, написанной уже в позднесоветскую эпоху и ставшей наиболее обстоятельным и признанным исследованием политической истории последнего царствования, крах империи объяснялся, в первую очередь, «исключительной революционностью российского пролетариата», а также войной, обострившей классовую борьбу и подготовившей революционные взрывы не только в России, но и в странах Европы. И лишь на третьем месте оказалась «гнилость царского режима, затянувшийся кризис самодержавного строя», заключавшийся в его неспособности «приспособиться к развивающимся капиталистическим отношениям, не меняя своей природы». Разумеется, надо помнить, что за этим выводом стоял не анализ исторических событий (который не мог подкрепить такое заключение), а идеологическая доктрина, отражение которой было обязательно и типично для большинства авторов. Современные исследования не подтверждают важность двух первых факторов, а третий — существенно уточняют.
Мне даже противно комментировать это. Автор у нас, видимо, себя считает свободным от идеологизации. При этом его выводы, прямо скажем, ревизируют чуть ли ни всю историографическую традицию. Он там еще пишет про то, что, мол, рабочее движение не достигло уровня довоенного времени и не отличалось динамичным ростом... Все это давно известно, только что тогда автор доказывает? Что это не рабочее движение стало инициатором революционного переворота, что ли? И в итоге, раскритиковав советскую историографию, автор сам оказался неспособен выдать свой непротиворечивый и адекватный ответ на причины революции в России: "Саморазложение объясняет слабость власти, но еще не объясняет революцию. Ведь политический катаклизм случился не в кабинетах в виде дворцового переворота — это бы логически вытекало из плачевного состояния верховного управления. К нему дело, кстати, и шло, но очень медленно (даже наиболее «продвинутый», по сравнению с другими, заговор А.И. Гучкова не вышел в целом из «эмбрионального состояния»). Противоречие заключается в том, что взрыв произошел на улице в виде массовой революции... Соответствующие сдвиги в массовом сознании вызвали не столько экономические трудности, не социальные проблемы, а ряд других процессов, которые до сих пор недостаточно изучены...".
Как же, не социальные трудности. Возрастание цен в 2-3 раза, перебои с хлебом, дровами, потеря веры в победу в конце 1916 г... Это все не социальные трудности, а "другие процессы", которые, правда, автор не обозначил, так как это обрушило бы его разглагольствования на корню.
Жиромская В.Б. Российская постсоциализированная деревня. 1918-1921.
Немаленькая статья, а не большая книга - но тем не менее, по важной теме. У нас любят рассуждать о том, что большевики обманули с Декретом о земле - дали землю, а потом отняли для колхозов. Вот только мало кто знает, что социализация земли 1918 г. на самом деле привела к ухудшению сельского хозяйства. Общинное землевладение и без того было неэффективным и способствовало не развитию сельского хозяйства, а его постоянной стагнации, но социализация ввиду недостатка плодородной земли и слабости производительной культуры русской деревни - просто разрушила эту систему, превратив крестьян в гигантскую массу мелкотоварных маломощных производителей, очень часто обреченных на вымирание. В условиях отсталости России это даже без Гражданской войны имело неблагоприятные последствия, а уж с ней тем более. Так что объединение сельских хозяйств в виде насаждения колхозов было делом не идеологии, а необходимости. Другой вопрос, как надо было производить это на деле - как Сталин или как оппозиция в партии. Но это другая тема, а данная статья посвящена именно негативным последствиям социализации земли. Мнение автора о фермерских хозяйствах после 1918 г. я не могу не рассматривать как маниловщину, контрастирующую со всем материалом статьи.
Первая мировая война и проблемы российского общества: материалы международной научной конференции 20-21 ноября 2014 г. – СПб: Изд-во ГПА, 2014.
Сборник как сборник, по принципу "всякой твари по паре, каждое лыко в строку, с миру по нитке". Есть неплохие статьи, есть так себе. Есть гнусный монархический бред со ссылками на Мультатули (sic!), есть интересные оценки. Каким-то боком затесалась статья: "Политический террор на окраинах империи в оценке местной власти в период революции 1905 – 1907 гг. (на материалах Лифляндской губернии)". Но кое-что интересно.
Кимитако Мацузато. Первая мировая война и изменение продовольственной системы Российской империи
Я не понял, где издавалась статья, но написана она в 1991 г. Кимитака Мацузато - известный человек, доктор юридических наук, профессор Центра славянских исследований университета Хоккайдо, о революции пишет регулярно и издавна. Эта статья - основательная работа на 40 страниц. Советуется как интересная аналитика по теме.
Вступление в должность премьера Временного правительства Главноуполномоченного Земского союза кн. г. Е. Львова и назначение губернскими комиссарами председателей губернских земских управ не означали переворот в сфере устройства старого режима, а явились только завершающим шагом непрерывного процесса захвата власти земствами. Этот процесс был необратим потому, что он был связан с коренным преобразованием полито-административного уклaдa страны, а именно с распадом сословно-патриархального порядка в деревне, развитием всесословного самоуправления и проникновением совещательной демократии. Тотальная война ускорила этот процесс. Момент изменения был столь мощен, что сопротивление со стороны темных сил придало не только анахроничную но и чуть ли не комедичную окраску. Мы не можем приписать конфликтам в этом аспекте главнейшую причину падения царизма. Можно смелo сказать, что в этом аспекте Россия переш~а необратимый рубеж в ходе Столыпинской реформы, а не во время первой мировой войны.
Русская эмиграция и фашизм: Статьи и воспоминания / Отв. редактор и составитель В. Ю. Жуков; науч. редактор В. Ю. Черняев. - СПб.: СПбГАСУ, 2011.
Краткое резюме - здесь. Я просмотрел только три статьи. Статья о русских фашистах в Эстонии в 1920-30-е позабавила, потому что совсем накануне читал про отечественных скинхедов и очень позабавили пересечения. Та же бездарщина, постоянные идеологические склоки, раздробленность, ориентированность на западные организации, кустарные газеты, имитация практической деятельности и идеологическая аморфность. Спасибо, не ходили по улицам, нападая на эмигрантов, так как сами ими были)) Статьи про Русской корпус: в Болгарии и Югославии. Первая не особо интересно, там еще нытье в конце, сто Смерш преследовал не только фашистов, но и вообще все белоэмигрантские организации. Однако обращает внимание, что болгарская белоэмиграция на призыв вступления в РОК откликнулась вполне живо. Вторая формально про духовенство, а фактически - про сам РОК. Много истертого бреда про сопротивление немцев разрастанию корпусу и прочие байки с акцентом на противоречия корпуса и немцев, но почитать можно.
Баловень судьбы: генерал Иван Георгиевич Эрдели / О. М. Морозова. 225 с.
Книга посвящена одному из основателей Добровольческой армии на Юге России генералу И.Г. Эрдели. В основу положены его письма-дневники, адресованные М.К. Свербеевой, датированные 1918-1919 годами. В этих текстах нашли отражение реакции генерала на происходящее, его рассуждения о будущем страны и смысле личного участия в войне; они воссоздают внутреннюю атмосферу деникинской армии; содержат отрывки личного характера, написанные ярким поэтическим языком. Автор монографии особое внимание уделил реконструкции причинно-следственных связей между жизненными событиями и системообразующими свойствами личности. Как и все, что написано Ольгой Морозовой, это сильная и интересная вещь. Жаль, собственно конкретики по ГВ маловато.
«Я многих избавляю от расстрела и отпускаю с миром, хоть и бывших против нас, и думаю, что от этого будет нам
же лучше, а не хуже. Исключение приходится делать, конечно, когда попадается кто-нибудь уж очень злостный или важный
по положению, и тогда у меня и жалости нет, ну а большинство обманутые бараны, которым простое снисхождение – наилучшее лекарство на будущее от искушений большевизма».
Но гражданская война затягивает. И в июне Эрдели уже отстраненно, без нервов записал: со станицами мы еще церемонимся, а с деревнями Ставропольской губернии, откуда поставляли большевиков – нет. Несколькими днями раньше он записал содержание разговора с С.Л. Марковым:
«Вчера мы с Марковым говорили, что если с нашими близкими что-либо случилось, и они погибли от большевиков, то мы будем гулять по России, и тяжко отзовется наше гуляние; будем безжалостно резать и вешать в отместку за потерю того, что нам было дорого, и что у нас отняли».
Она же: Тыл войны без фронта: невоюющее население в условиях гражданской войны (1917-1920 гг.) / О. М. Морозова, Т.И. Трошина. – Ростов н/Д: Изд-во ДГТУ, 2015.
Это, впрочем, мало интересно, не ждите аналитики с цифрами и экономических оценок, все рассказано исключительно про быт, мелкой мозаикой - по-другому авторы просто не умеют. Да-да, мозаично, они даже в заключении это написали: "Из представленной мозаичной картины жизни в разнообразных пограничных ситуациях порой сложно выделить зерна будущего, повлиявшего на характер появившегося в результате Гражданской войны общества". Никакого широкого понимания, конечно, это дать не может, как не может дать понять понятия описания сегодняшнего общества на основе изучения смс-переписки и постов вконтактике. Я поэтому особо и не читал. Но зато фактуры много.
Собрав обширнейший материал об убийствах священнослужителей, как по конкретному обвинению, так и без очевидной причины, Особая следственная комиссия не привела ни одного факта, когда бы прихожане встали бы на защиту своего священника или духовной обители. Факты же глумления над уже приговоренными как лицами духовного звания многочисленны. В ст. Вознесенской, приговаривая священника отца Алексея Иевлева, станичные большевики говорили: «Ты нам глаза конским хвостом замазывал, теперь мы прозрели, увидели обман, будешь казнен, не надо нам попов». Лишь последовавшая вскорости после разгрома церкви смерть одного из его зачинщиков, который лично «сорвал завесу с царских врат, изодрал покров престола в алтаре, швырнул на пол Евангелие и антиминс», произвела на население глубочайшее впечатление, потому что виделась им божьей карой.
Многие лица духовного звания погибли, но практически никто из них не совершил перед смертью поступок, демонстрирующий их глубокую веру или осознание своей особой миссии духовного лидера. Они умирали, подчас жестокой смертью, как обыватели, но не как первые христиане. Священнослужители, как следует из материалов Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, под угрозой насилия нарушали правила святого таинства, к примеру, венчали людей, уже состоящих в церковном браке.
Ну, и еще дамы-авторши ухитрились даже здесь описать тряпки.
Форс был необходимой частью образа красного командира. Спустя годы Иван Дудин, матрос, а потому большой модник, с гордостью вспоминал, как он выглядел, когда был комиссаром жлобинского штаба: модные галифе, высокие хорошие сапоги, совсем еще свежая сшитая полковым портным гимнастерка, кожаная черная буденовка с большой красной звездой, тоже сшитая на заказ.
Сам Дмитрий Жлоба тоже был известным щеголем. Командир Стальной дивизии одевался весьма изысканно для того скудного времени. Он имел особый стиль в одежде, предпочитая вещи коричневой палитры. Вот каким он запомнился одному из бойцов: «…Помнишь, как у х. Гавриловка машина молотила, ты стоял вместе со мной и шутил с молодыми девками, как ты стоял в коричневой фуражке, да кажется, и без подкладки, кожаная куртка цветом под шапку, вышитая рубашка, малороссийским пояском подпоясан был…». Зная пристрастия своего командира, бойцы поднесли ему в дар захваченные в марте 1920 г. в станице Пашковской личные вещи генерала А.Г. Шкуро (одного из немногих белогвардейцев, кому удавалось выглядеть достойно) – экипаж на дутых шинах, именное золотое оружие – кинжал и шашку, бешмет коричневого цвета и каракулевую папаху в тон к нему. Жлоба отличался особенной любовью к коричневой палитре: все его лошади были гнедые.
С.К. Лебедев, И.В. Лукоянов. Российская империя и Великая война (1914-1918): вызов истории.
Я, признаться, пока не прочитал, лишь просмотрел кое-какие места. Там на самом деле очень много и о самом разном: и военная экономика, и рабочее движение, и сепаратный мир, и оппозиция, и февральская революция. Вообще, много интересной конкретики и основные положения глубоко правильные, но обращает внимание какая-то отрывочность изложения, утверждение о якобы доминирующем положении ревизионных консервативных представлений (как ни крути, Мальтатули пока еще для историков не Ганелин). И вывод какой-то дурацкий.
Советская историография второй половины ХХ в. утверждала неразрывную связь между Первой мировой войной и революцией, причем акцент делался на последней, а война рассматривалась как прелюдия крушения старого порядка. Так, в «Кризисе самодержавия», книге, написанной уже в позднесоветскую эпоху и ставшей наиболее обстоятельным и признанным исследованием политической истории последнего царствования, крах империи объяснялся, в первую очередь, «исключительной революционностью российского пролетариата», а также войной, обострившей классовую борьбу и подготовившей революционные взрывы не только в России, но и в странах Европы. И лишь на третьем месте оказалась «гнилость царского режима, затянувшийся кризис самодержавного строя», заключавшийся в его неспособности «приспособиться к развивающимся капиталистическим отношениям, не меняя своей природы». Разумеется, надо помнить, что за этим выводом стоял не анализ исторических событий (который не мог подкрепить такое заключение), а идеологическая доктрина, отражение которой было обязательно и типично для большинства авторов. Современные исследования не подтверждают важность двух первых факторов, а третий — существенно уточняют.
Мне даже противно комментировать это. Автор у нас, видимо, себя считает свободным от идеологизации. При этом его выводы, прямо скажем, ревизируют чуть ли ни всю историографическую традицию. Он там еще пишет про то, что, мол, рабочее движение не достигло уровня довоенного времени и не отличалось динамичным ростом... Все это давно известно, только что тогда автор доказывает? Что это не рабочее движение стало инициатором революционного переворота, что ли? И в итоге, раскритиковав советскую историографию, автор сам оказался неспособен выдать свой непротиворечивый и адекватный ответ на причины революции в России: "Саморазложение объясняет слабость власти, но еще не объясняет революцию. Ведь политический катаклизм случился не в кабинетах в виде дворцового переворота — это бы логически вытекало из плачевного состояния верховного управления. К нему дело, кстати, и шло, но очень медленно (даже наиболее «продвинутый», по сравнению с другими, заговор А.И. Гучкова не вышел в целом из «эмбрионального состояния»). Противоречие заключается в том, что взрыв произошел на улице в виде массовой революции... Соответствующие сдвиги в массовом сознании вызвали не столько экономические трудности, не социальные проблемы, а ряд других процессов, которые до сих пор недостаточно изучены...".
Как же, не социальные трудности. Возрастание цен в 2-3 раза, перебои с хлебом, дровами, потеря веры в победу в конце 1916 г... Это все не социальные трудности, а "другие процессы", которые, правда, автор не обозначил, так как это обрушило бы его разглагольствования на корню.
Жиромская В.Б. Российская постсоциализированная деревня. 1918-1921.
Немаленькая статья, а не большая книга - но тем не менее, по важной теме. У нас любят рассуждать о том, что большевики обманули с Декретом о земле - дали землю, а потом отняли для колхозов. Вот только мало кто знает, что социализация земли 1918 г. на самом деле привела к ухудшению сельского хозяйства. Общинное землевладение и без того было неэффективным и способствовало не развитию сельского хозяйства, а его постоянной стагнации, но социализация ввиду недостатка плодородной земли и слабости производительной культуры русской деревни - просто разрушила эту систему, превратив крестьян в гигантскую массу мелкотоварных маломощных производителей, очень часто обреченных на вымирание. В условиях отсталости России это даже без Гражданской войны имело неблагоприятные последствия, а уж с ней тем более. Так что объединение сельских хозяйств в виде насаждения колхозов было делом не идеологии, а необходимости. Другой вопрос, как надо было производить это на деле - как Сталин или как оппозиция в партии. Но это другая тема, а данная статья посвящена именно негативным последствиям социализации земли. Мнение автора о фермерских хозяйствах после 1918 г. я не могу не рассматривать как маниловщину, контрастирующую со всем материалом статьи.
Первая мировая война и проблемы российского общества: материалы международной научной конференции 20-21 ноября 2014 г. – СПб: Изд-во ГПА, 2014.
Сборник как сборник, по принципу "всякой твари по паре, каждое лыко в строку, с миру по нитке". Есть неплохие статьи, есть так себе. Есть гнусный монархический бред со ссылками на Мультатули (sic!), есть интересные оценки. Каким-то боком затесалась статья: "Политический террор на окраинах империи в оценке местной власти в период революции 1905 – 1907 гг. (на материалах Лифляндской губернии)". Но кое-что интересно.
Кимитако Мацузато. Первая мировая война и изменение продовольственной системы Российской империи
Я не понял, где издавалась статья, но написана она в 1991 г. Кимитака Мацузато - известный человек, доктор юридических наук, профессор Центра славянских исследований университета Хоккайдо, о революции пишет регулярно и издавна. Эта статья - основательная работа на 40 страниц. Советуется как интересная аналитика по теме.
Вступление в должность премьера Временного правительства Главноуполномоченного Земского союза кн. г. Е. Львова и назначение губернскими комиссарами председателей губернских земских управ не означали переворот в сфере устройства старого режима, а явились только завершающим шагом непрерывного процесса захвата власти земствами. Этот процесс был необратим потому, что он был связан с коренным преобразованием полито-административного уклaдa страны, а именно с распадом сословно-патриархального порядка в деревне, развитием всесословного самоуправления и проникновением совещательной демократии. Тотальная война ускорила этот процесс. Момент изменения был столь мощен, что сопротивление со стороны темных сил придало не только анахроничную но и чуть ли не комедичную окраску. Мы не можем приписать конфликтам в этом аспекте главнейшую причину падения царизма. Можно смелo сказать, что в этом аспекте Россия переш~а необратимый рубеж в ходе Столыпинской реформы, а не во время первой мировой войны.