Немножечко описаний "с мест" из официального органа Народного комиссариата по делам национальностей.
Январские события в Ташкенте
В ночь с 18 на 19 января в г. Ташкенте было белогвардейское вооруженное восстание во главе с изменником бывшим военным комиссаром Осиповым. Восстание было подготовлено Осиповым, который находился во главе военного управления Республики. О готовящимся восстании стало отчасти известно в декабре месяце, когда на асахабадском фронте появилось два лица, которые заняв одну из станций между штабом фронта и войсками разослали провокационные телеграммы (в штаб – о том, что все сдались, англичанам с предложением и штабу сдаться, а войскам о том, что штаб сдался, предлагалось сдаться всем войскам). Когда из штаба была послана разведка по жел. дор., то провокаторы разбежались и была установлена погоня за ними. В семи верстах от станции […] один был убит, а другого изловили живым, из документов, которые были у них выяснилось о существовании в Ташкенте контр-революционного заговора. Из штаба была командирована следственная комиссия в Ташкент для раскрытия участников заговора, этой следственной комиссией было арестовано до 18 человек, в том числе ад’ютант военного комиссара Республики Бот. ( Collapse )
Это, что, и есть те самые ужасы? Работать заставляют? Тьфу! Имя "рабочего" благоразумно не названо. Видно, что хотел укусить, да не за что, пришлось приврать. 250 человек расстреляли не "в первые дни", а вообще за все три месяца. Эсеров арестовали гораздо позже выборов, когда они совсем задолбали. Про розги особенно смешно слышать, учитывая, что на заводе жаловались, что рабочие по привычке приходят на работу когда хотят. Но очень приятно, что эта брехня в итоге самим же белякам и аукнулась.
Известия Валуйского исполкома. №48. 20 апреля 1919 г.
У меня было уже до фига заметок про духовных лиц, так или иначе выступавших на стороне красных в годы гражданской войны. Стоило проработать еще пару провинциальных газет - и вот пожалуйста, целый урожай таких моментов. Особенно впечатлил игумен, состоящий в организации сочувствующих коммунистам. И священник - командир партизанского отряда, боровшийся с донскими казаками.
Четкие сведения о работе уездных отделов Советов в архивах большая редкость, так что подробный отчет в газете об этом на 4 уездном съезде Советов - просто счастье. Выписал целиком, не пожалел. Также частично выписал отчет отдела соцобеспечения. Удивило, что Союзы увечных воинов в 1919 г. продолжали спокойно существовать на местах и широко были распространены. Более того - в газете мелькало сообщение, что в Петрограде бывший со времен ПМВ Комитет помощи увечным распущен в пользу местного Союза увечных воинов. И там еще про заложников немного, таких брали при каждом отступлении. Очень позабавила фамилия "Де-Кампо-Сципион". Большевики настолько суровы, что захватили в заложники самого Сципиона!!!
И в заключение - из литературного наследия Донича. Его личные очень "трогательные" воспоминания о Дыбенко. Где видно, что хочется эсеру его куснуть, а нельзя - советская власть в ответ руку откусит. И да, окончания в газете нету.
А кто вообще такой Донич и что о нем известно? Вот что можно понять из публикаций в газете... В декабре 1918 - январе 1919 г. Острогожск был занят казаками. После возвращения обратно исполкома в январе 1919 г. в Острогожске был образован "Просожур" - профсоюз журналистов. Его создателем и лидером был тот самый А. Донич. Вскоре от Просожура он баллотировался в члены уездного объединения профсоюзов - Упрофбюро. То есть, стал рабочим деятелем уездного масштаба. Более того - он был, похоже, еще и членом исполкома. Сам себя Донич именовал "литератором" и, как выяснилось потом из печати, в Острогожске он якобы был гораздо раньше. В частности, он хвалился, что он с товарищами были эвакуированы советской властью в Валуйки еще во время декабрьской эвакуации.
При просмотре газеты "Известия Острогожского исполкома" за 1919 г. натыкался несколько раз на такого крайне мутного типа как некий Андрей Н. Донич. Поискал о нем информацию - почти ничего не нашел. Вроде как врач, эсер, 1885 г. рождения, арестован первый раз в 1920 г., потом репрессирован в 1930-е с другими видными эсерами. Как его занесло в провинциальный Острогожск, непонятно - судя по его заметкам, он был человек образованный, работал за границей, в 1917 г. был в Кронштадте. Попробую сгруппировать информацию, вдруг исследователям пригодится.
Но сначала забегу вперед. 23 марта 1919 г. в Острогожске грянул громкий конфликт. На митинге в здании Советского театра прошло обсуждение животрепещущего вопроса о продовольствии. По городу шел слух, будто устраиваются массовые обыски в поисках хлеба, так что под влиянием протестов рабочих, инициированных резолюцией служащих муниципального отдела, исполком объявил о их запрещении. На митинге оказалось что обысков, в общем-то, и не было - всего несколько, которые показали, что муниципиальные служащие вполне ожидаемо спекулируют. Но скрытые провокаторы постарались не упустить своего и разжигали страсти, пытаясь не давать говорить деятелям исполкома и выкрикивая антисоветские и антисемитские лозунги. Донич тут повел себя крайне двусмысленно - осудив продразверстку, в то же время требовал, по сути, того же самого: ликвидировать остатки частной торговли и введения натурализации зарплаты. То есть, банально перехватил у большевиков их же лозунги. Кто мутил воду кроме него, плохо понятно, но на собрании был выбран в центр минимум один правый меньшевик, некто Марков - инициатор той самой злосчастной резолюции служащих муниципального отдела.
[Spoiler (click to open)]Один митинг и одни выборы. Останавливаясь на причинах, приведших к бурной схватке, которая имела место на митинге 23 марта между коммунистами и рядовым обывателем, застрельщиками которого явились служащие Муниципального Отдела, приходится констатировать, что обыватель, а что больнее всего, даже острогожский пролетарий, оторван от политических событий, потрясающих весь мир в значительной мере, смотрит на события с высоты своей колокольни, а воспринимает их в зависимости от того, увеличивают ли они ему хлебный и другие пайки или нет. Но если та легкость, с которой малосознательная часть рабочих и обыватель отдаются во власть слухов, простительно служащим и рабочим Муниципального Отдела, где они сталкиваются с основами нашей политики. Та легкость, с которой они отдались во власть слухов, распространяемых некоторыми лицами, своими демогагическим[и] приемами воздействия на массы, напоминающими политических шарлатанов, желавших из несуществующих продовольственных обысков создать себе рекламу на случай того, если в центре произойдет перелом по отношению к мело-буржуазной демократии, – а это может кое-кого выдвинуть на сотрудничество с власть, – то эта легкость оскорбительна для острогожских рабочих. Политическое безделье кое-кому, как видно, надоело; и вот, засев в правлениях некоторых союзов, они пытаются оттуда возбуждать рабочие массы, играя на временных затруднениях в продовольственном вопросе. Удивительно, что за полтора года острогожские рабочие все еще не раскусили уже устаревшие способы воздействия на массы со стороны некоторых политических шарлатанов, принадлежащих к правым с. р. и меньшевикам, способы провокации, между тем как за полтора года со времени октябрьского переворота сознание острогожского пролетариата должно было вырасти настолько, чтобы разобраться в провокации, которая разыгрывалась с 19 по 23 марта, как по нотам. Стоя близко к местной власти, я категорически заявляю, что никаких продовольственных обысков массового характера, задевающих интересы трудовых масс, не было, а если были случайные 2-3 обыска по специальным доносам, то результат их, открывший «кое у кого» из служащих Муниципалитета запасы муки и самогона – оправдывают и эти 2-3 обыска и доносы. И что же? Не разобравшись, не запросив «власть», рабочие, подстрекаемые «кое-кем», кому это было выгодно, наспех выносят резолюцию, позорящую острогожский пролетариат. Эти «кое-кто» прикрыли спекуляцию лиц, торгующих водкой и мукой. Исполком, заслушав представителей рабочих, удовлетворенных ответом Исполкома, предположил, что может быть какие-нибудь отделы не испросясь разрешения у Исполкома и предприняли сепаратные обыски, предписал прекратить всякие обыски, кем бы они не производились, и впредь без разрешения Исполкома их не производить. «Кое-кто», стремясь использовать это решение в свою пользу, нахально с трибуны заявляют, что это есть косвенное признание, что такие массовые обыски были, а Исполком, якобы только испугавшись резолюции рабочих, в действительности введенных в заблуждение, их отменил. Подлые демагоги, политические шарлатаны, опытные передергиватели фактов. Надо предполагать, что острогожский пролетариат раскусил после этого случая тех, кто играл на недостатке продовольствия. Через своих представителей на 4-ой рабочей Конференции, вы, острогожские пролетарии, потребовав доклада Муниципального Отдела и заслушав его, выразили недоверие всей его политике, которая являлась отсутствием всякой политики, что было указано в резолюции, которая большинством была принята. И что же? На митинге вместо доклада Муниципального Отдела, к недоумению членов партии, представителем которой являлся заведующий этим отделом, рабочими был услышан лепет, выразившийся в двух-трех словах. Своими аплодисментами служащие Мунициального Отдела и другие показали, что события на митинге были заранее приготовлены и распределены по ролям. Где же были представители Муниципального Отдела на 4-й раб. Конфер. Почему они там не выступили против резолюции? Молчали, ибо не могли отрицать всего, что в резолюции было сказано. Этим они лишь подчеркнули отсутствие у себя всякой политической физиономии. Далее, вчера острогожский пролетариат мог прочесть в газете, что на с’езд муниципальных служащих в Москву избран заведующий Муниципальным Отделом т. Ставицкий, а кандидатом т. Марков, оба единогласно. Марков – кандидатом на случай, если т. Ставицкий по каким-либо причинам не поедет. И вот здесь я становлюсь уже совсем в тупик при определении политической физиономии лиц, выбравших зараз Ставицкого и Маркова. Так как оба выбраны единогласно, естественно предполагать, что избирателям было безразлично, кто из них поедет на с’езд. Между тем т. Ставицкий является членом коммунистической партии, от имени которой он так долго занимает пост заведующего Муниципальным Отделом, от имени которой он так «удачно» выступал на митинге, «заслужив» «кое от кого» бурные аплодисменты. Марков же есть меньшевик самого правого крыла и выборы достались ему, как видно, за храбрость, с которой он выступал на митинге. Ведь, по его словам, ему за это выступление угрожала смерть «к стенке». Герой, преждевременно заслуживший мученический венец! И вот острогожскому пролетариату преподносится загадка: Два человека различных, противоположных политических воз[з]рений проходят от одних и тех же избирателей единогласно. Что это? Полное отсутствие хотя бы какого-нибудь политического сознания или что-нибудь другое? Жаль мне вас, политические недоросли, служащие Муниципалитета, ибо у вас нет ни классового чутья ни инстинкта. Но не менее жаль мне и выбранных. Ставицкий и Марков – «сознательные люди различных партий» – как вы можете принять такой мандат, если в вас есть малейшая политическая честность, если вы не политические шарлатаны. Пусть резолюция, вынесенная служащими Муниципалитета, резолюция, к которой так поспешно присоединились печатники и другие, в результате, согласно постановления митинга от 23 марта считается недоразумением. Все же она показывает, как и выборы на с’езд, политическую незрелость. Так пусть же события последних дней послужат острогожскому пролетарию уроком, с какой осторожностью надо относиться к слухам и провокациям. Побольше активности, политической сознательности, товарищи Острогожцы!
З. Рубежин.
МИТИНГ.
В воскресенье 23-го марта, в здании Советского театра состоялся многолюдный и бурный митинг. Уже за час до открытия его можно было уловить особую атмосферу, сгущавшуюся с прибытием новых участников митинга, и тогда же можно было сказать, что часть прибывающих заранее пришла к определенному плану действий. Ровно в 11-ть часов тов. Шевелев от имени Городской Организации Р. К. П. (большевиков) об’явил митинг открытым. На повестке стояло 2 вопроса: 1) задачи Упродкома по снабжению города и уезда, 2) политика М. О. в деле снабжения продовольствием населения города. Перед выступлением ораторов гражданами был исполнен Интернационал. Для доклада по первому вопросу слово предоставляется тов. Тищенко.
Речь тов. Тищенко.
Уважаемые товарищи! В минуты тяжелой разрухи всего государственного хозяйства много слышится нареканий на проводимую нами продовольственную диктатуру. Много нареканий раздается со стороны рабочих, мелкой и крупной буржуазии. Усиленная борьба с голодом, не прекращаясь, ведется с того момента, как в феврале 1917 года женщины и дети вышли на улицы Петрограда с криками «хлеба». Ни один вопрос, кроме военного, не стоит в настоящее время так остро, как продовольственный. Ни одно правительство, бывшее до нас: ни царское, ни Временное первого состава, ни Коалиционное, не могли удачно справиться с голодом. Мы, рабочие и крестьяне, став у власти, должны раз навсегда решить вопрос, возможно ли существование частного продовольственного аппарата. – Нет и тысячу раз нет! Если нам остаться при прежней системе продовольственного дела, то нас постигнет голод, который не только сметет нас десятки тысяч пролетарских жизней, но и разрушит все устои социалистического строительства. Дав анализ неизбежных, гибельных последствий свободной торговли, оратор говорит: «Мы стоим за немедленную замену частного продовольственного аппарата общегосударственным, за введение строгой хлебной, текстильной, металлургической и др. промышленностей. Об’явив хлебную монополию, мы вводим распределение хлеба по классовому принципу, выдвигая основное положение: «Кто не работает, тот не ест».
Инцидент.
Собрание, бывшее до того времени спокойным словно по данному сигналу, поднимает шум, с задний рядов слышны возгласы: «Довольно, накормили… долой… довольно морить голодом»… Попытки председательствующего успокоить собрание и просьбы его не поддаваться на провокаторским выкрикам отдельных личностей не имели успеха… Шум усиливается… Только речь представителя Губпродкома вносит относительное спокойствие и тов. Тищенко может продолжать прерванный доклад. …На собрании служащих М. О. вынесена резолюция, к которой присоединились остальные союзы (оглашается ее текст). В этой резолюции нам заявляют, что политика Упродкома никуда не годится, что население голодает. Но, товарищи, прежде чем бросать такие упреки, надо знать нашу работу и то, что нами сделано в области продовольствия. До настоящего времени мы обслуживаем 31 волость, город, его пригороды и кормим 2 армии. Мы пережили продовольственный кризис во время нашествия немцев и казаков, и все же остались живы… Перейдя к детальному разбору резолюции, оратор подробно останавливается на вопросе об обысках и заявляет, что у одного служащего М. О. найдено 7 пудов муки и 7 четвертей самогону. Среди присутствующих поднимаются крики, шум, которые не дают оратору возможности говорить. Председатель с трудом восстанавливает некоторый порядок. но все же конец речи оратора местами совершенно заглушается. Слово для внеочередного заявления берет тов. Рубежин и оглашает совещение [сообщение] о социалистической революции в Венгрии и о переходе власти к Советам. По поводу сообщения решено через Наркоминдел послать Венгерскому пролетариату приветственную телеграмму. С докладом по второму пункту повестки выступил тов. Ставицкий, который сказал 2-3 фразы и покинул трибуну, чем вызвал недоумение как у сознательной публики так и у президиума собрания. Многие ему почему-то хлопали.
Речь тов. Донича. (Встречается аплодисментами).
В течение 2-х лет, нам всюду говорят о продовольственной диктатуре, но ни один оратор не об’яснил до сих пор, в чем сущность этой диктатуры и что она может дать. Продовольственная диктатура заключается в правильном учете и распределении продуктов первой необходимости соответственно с потребностями страны. Нуждаемость в потреблении пищи не одинакова у различных классов и групп населения. Поэтому в основу распределения продуктов должен быть положен принцип классового пайка… Переходя к рассмотрению и критике существующей продовольственной политики, оратор указывает на неправильность в деле снабжения голодающих районов, ибо стоящая у власти партия заботится больше о снабжении центров, чем о равномерном распределении продовольствия по другим голодающим местностям, желая остаться у кормила власти, так как думает, что голодный пролетариат центра более опасен, нежели в провинции. Останавливаясь на резолюции служащих М. О., оратор высказывается против производства обыска, но в то же время стоит за точный учет запасов. Переходя к ряду конкретных предложений, которые могли бы внести оздоровление в дело продовольствия, тов. Донич говорит: «Нас только что ободрило сообщение о революции в Венгрии, но, товарищи, от этого разруха в России не уменьшится и только тогда, когда каждый из нас усвоит принцип разделения труда, став на работу по своей специальности, забудет о мешечничестве, перестанет помышлять о свободной торговле и самостоятельных заготовках, тогда только продовольственное дело возможно будет оздоровить. Об’явив же свободную торговлю, вы ввергнете страну в такую анархию, в которой она неизбежна. Наконец, я, товарищи, призываю, хотя не к полной, то, по крайней мере, к частичной натурализации заработной платы. «Об’яснив в чем заключается переход к натурализации заработной платы, оратор заканчивает реч[ь] словами: «Вот, что предлагаю я и оппозиционная партия, к которой принадлежу и я, и к чему рано или поздно присоединится партия, стоящая теперь у власти». Под гром аплодисментов тов. Донич покидает трибуну.
(Продолжает следует).
Известия Острогожского уездного исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов. №65 (217). 26 марта 1919 г.
Митинг. (окончание).
Речь тов. Рубежина.
Товарищи, может быть многим из вас не понравится то, что я сейчас сообщу, Вы рукоплескали оратору, который, явно искажая события, передергивал факты (слышны голоса: «Докажите»). Тов. Донич с этой трибуны бросил нам упреки, что до сих пор мы не раз’яснили, в чем сущность продовольственной диктатуры и каковы пути проведения ее в жизнь. Кто сознательно не затыкал на собраниях и митингах уши, тот постоянно мог слышать наши об’яснения по этому вопросу, ибо он настолько отдает себя чувствовать, что они одно из собраний не проходило без его обсуждения… Далее тов. Рубежин, подробно остановившись на исторических причинах, способствовавших продовольственной разрухе и два примеры срыва твердых цен и их гибельные последствия, приведение население к городу, переходит к рассмотрению конкретных предложений тов. Донича и здесь же заявляет, что не одно из них не является новым и Советская власть давно уже издала соответствующие декреты, которые, в силу ряда технических затруднений, не были полностью осуществлены…
Инцидент. С самого начала речи тов. Рубежина, происходившие в зале шум и выкрики отдельных лиц переходят в сплошной гул, среди которого слышны возгласы: «долой»… «вон»… «жид»… «бей» и т.п. Чувствовалась чья-то провокационная работа. Крик и шум сделались настолько значительными, что в продолжение 10 минут не только трудно было разобрать слов оратора, но даже не слышно было звонка председателя. Тов. Тищенко, придя в возбужденное состояние под влиянием чисто провокационных антисемитских выкриков, громогласно заявил: «Товарищи, с подобными мерзавцами, позволяющими себе такие возгласы, как бей жидов, мы с’умеем справиться, ибо для них не умерли еще чрезвычайки. Таких мерзавцев, мы расстреляем». В зале вновь поднимается шум. Тов. Рубежин, продолжая реч[ь], дает об’яснения по поводу обысков и тем вносит некоторое успокоение. Выступавшие затем ораторы (члены профес. союзов) [о]свещали вопросы, касавшиеся, главным образом, резолюции служащих Муниц. Отдела и обысков.
Речь тов. Маркова
Я выступаю п[е]ред вами, как один из тех, кто вынес прочитанную ранее резолюцию служащих М. О., хотя заранее уверен в том, что за подобное выступление меня могут поставить к стенке. Товарищи, резолюцию эту приняли не только служащие и рабочие Муниципалитета в количестве 219 человек, но и все производственные союзы. Касаясь истории вопроса, оратора говорит: Мы не против обысков вообще, но протестуем против производства их у рабочих, служащих и бедноты. Нашу резолюцию Исполком признал контр-революционной и вынес постановление об очистке от негодных элементов советских учреждений, а особенно М. О. Но, товарищи, мы на горьком опыте убедились, что 2-х – пудовые запасы нам необходимы, ибо хлеб по карточкам не всегда можно бывает получить; стоит только вспомнить дни нашествия белогвардейцев, когда город остался без хлеба. Спекулянтов же мы сами не потерпим в своей среде. Что касается «чистки», то это совершенно лишнее мероприятие, ибо никто из предназначающихся к увольнению не занимали настолько ответственный пост, чтобы можно было серьезно опасаться за правильное ведение дела… Мы протестуем не против советской власти, как ошибочно истолковал нашу резолюцию Исполком, но за отдельные ее распоряжения. Из речей остальных ораторов особого внимания заслуживала речь тов. Кравченко, бывшего леваго с.-р., который изложил картину бедствия украинского пролетариата, после того, как власть Советов была ниспровергнута и настало господство Скоропадского и немецко-гайдамацких штыков. Заключительное слово по докладу Упродкома берет тов. Тищенко, попутно отвечая на многочисленные вопросы, заданные участниками митинга. В заключение был оглашен текст приветственной телеграммы венгерскому пролетариату. Слово по мотивам голосования берет тов. Донич. Он сообщает, что если в оглашенную резолюцию не будут включены пункты о частичной натурализации заработанной платы и полном прекращении самостоятельных заготовок рабочими организациями, то он будет голосовать против и призывает присоединиться к этому присутствующих. С рядом возражений по существу мотивов, приведенных тов. Доничем, выступил тов. Рубежин, предлагая принять резолюцию тов. Тищенко. Абсолютным большинством голосов при незначительном числе воздержавшихся принимается резолюция без поправки тов. Донича.
Резолюция. Мы, Острогожские рабочие, члены профессиональных союзов, заслушав доклад членов Острогожской Р. К. П. (большевиков) о проводимой Советской властью продовольственной диктатуре в условиях переживаемого хозяйственного кризиса страны, как наследия, полученного в октябрьские дни от буржуазии, разорившей преступной, грабительской войной всю страну, собрание считает нужным заявить: 1) проводимая Советской властью продовольственная диктатура есть единственное правильное средство для борьбы с буржуазией и ее спутниками-спекулянтами и вместе с тем, цель для установления твердого регулирующего принципа по распределению продуктов между населением; 2) для достижения скорейшей победы над буржуазией и пролетаризации классовых групп с мещанской идеологией, необходимо немедленное введение классового распределения продуктов между населением, путем системы, основанной на категориях труда; 3) для уничтожения хвостов, образующихся из граждан получающих продукты, немедленная замена частного аппарата торговли и организация рабочей кооперации, подразделив ее на определенные районы с прикреплением к последним определенной части населения; 4) Для улучшения питания рабочих, а также и культурно-просветительной заботы между массами, необходимо провести устройство рабочих клубов и столовых, взамен еще существующих частных харчевень-столовых, не отвечающих своей постановкой дела настоящему переживаемому моменту; 5) Для ускорения проведения в жизнь вышеуказанных мероприятий, собрание уполномачивает докладчиков войти с заявлением в уездный Исполком; 6) собрание считает вынесенную служащими Муницип. Отделом резолюцию недоразумением. После принятия резолюции митинг, затянувшийся до 7 ½ час., был об’явлен закрытым.
Известия Острогожского уездного исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов. №67 (219). 28 марта 1919 г.
Всего через 3 дня (!) в городе произошло выступление местных мобилизованных. Под влиянием чей-то злобной агитации они потребовали митинг, освободили дезертиров, захватили оружие и чуть-чуть не разгромили исполком. Дело спасли подоспевшие отряды, пулеметная команда и партячейка гимназистов.
Контр-революционное выступление мобилизованных запасных частей. (Среда 26 марта, вечерние события). – «Заворошка». В 4 ½ часа дня на площади Коммунаров замечалось небывалое оживление. Прибывали взбунтовавшиеся еще утром мобилизованные и запасные красноармейские части. Враждебно настроенные, они располагаются вокруг трибуны, на которой вскоре появляются т.т. Шевелев, Кравченко, Чумаченко и представители местных красноармейских частей. Всем почти из них, за исключением тов. Шевелева, мобилизованные не давали возможности высказаться, заглушая их речи возгласами: слышали… довольно… смерть коммуне… долой из советов жидов… Все попытки к успокоению толпы, спровоцированной демагогами, не привели к должным результатам и она готова была ко всякой расправе с коммунистами. Темные массы, руководимые зачинщиками восстания, требовали немедленной посылки на фронт коммунистической роты, обезоружения местных партийных работников, разгона «Коммуны» (понятие о которой извращалось ими до бесконечности), освобождения задержанных дезертиров и списков всех ответственных советских работников для исключения из них евреев. В момент наибольшего возмущения толпы одним из присутствовавших на митинге была оглашена записка, адресованная якобы Шевелеву, в которой последнему сообщила, что на усмирение мятежников идет 250 кавалеристов и один броневик. Это заявление окончательно определило линию поведения масс. С криком «за оружием» участники митинга, захвативши с собой тов. Шевелева, двинулись по направлению к улице Крамского. – Возле пожарного депо. Беспорядочно шествуя, мятежники подступили к зданию пожарного двора, намереваясь освободить находящихся там под стражей дезертиров. Между тем Исполкомом были выпушены воззвания с призывом не поддаваться провокации и сохранять спокойствие. Эти листки с ожесточением разрывались на части и топтались ногами. Стали появляться освобожденные дезертиры… Толпа двинулась дальше. – У Отдела Всеобуча. Минуя казначейство, она подступила к зданию, занимаемому Всеобучем. Здесь ими были обысканы все постройки и в одном из отделений амбара найдено было около 30 винтовок. Заняв попутно Военный Комиссариат и Почтово-Телеграфную Контору, мобилизованные свернули на Тевяшевскую улицу к оружейной мастерской, помещающейся в доме Гайдукова. – Захват оружейной мастерской. Ворвавшись в мастерскую, предварительно обыскав надворные постройки, восставшими были расхищены, находившиеся в починке, испорченные винтовки. Каждый, захвативший винтовку, тут-же на улице пробовал затвор и, убедившись в неисправности, награждал ею того, кто еще не имел никакой, а сам шел брать другую. Вооружившись кое как, толпа направилась к зданию Совета, с целью занять его и обезоружить находившихся там коммунистов. Подробности последующих событий были сообщены в «Известиях» позавчера.
Известия Острогожского уездного исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов. №67 (219). 28 марта 1919 г.
Лозунги подозрительно те же самые - "долой коммуну", "бей жидов" и т.д. То есть, возможно, это была та же провокаторская рука, что и на собрании членов Упрофбюро.
В моей квартире живет восемь мобилизованных. В событиях имевших место в среду, они были лишь зрителями, так как не понимали – хорошо-ли или плохо то, что происходит. Рано вернувшись домой, мои солдатики, люди бывалые, служившие ранее и в Петрограде и Москве, бывшие также и на фронте, начали обсуждать происшедшее. По их словам оказалось, что виною всему – «коммуна» и «жиды», хотя до этого я не слыхал от них подобных мнений и эти слова были новыми в их речах. Они жаловались на то, что «коммуна» забирает у них хлеб и что войне нет конца – до каких-же пор народ будет страдать? Мне стало обидно за такую несознательность трудящихся, которых призвали на защиту социалистического отечества, и за то, что они не понимают своих-же интересов, поддавшись наускиванию тайных агентов наших врагов – фабрикантов, банкиров, генералов и прочих кровопийц рабочих и крестьян. Я вмешался в разговор и спросил, что будет хорошего, если в то время, как мы здесь в тылу будем бунтовать против рабоче-крестьянской власти, казаки, воспользовавшись этим, начнут бить наших братьев на фронте и придут опять к нам, чтобы установить у нас старую власть помещиков и кулаков. Мои солдатики ответили, что этого вовсе никто не хочет, так как казацкие шомпола уже все они хорошо «испытали», но зачем-же силою заставляют итти в «коммуну», которая отбирает у крестьян хлеб? Я ответил: итти в коммуну никто силою не заставляет, и хлеб отбирают – реквизируют не для «коммуны», а для голодающих рабочих и крестьян других губерний, где земля плохая и родит мало. Если Советская власть не будет делать реквизиций, то в тех губерниях народ вовсе будет мереть с голоду и оттуда пойдут на нас и силою будут отнимать у нас хлеб – выйдет одно смертоубийство и сплошной беспорядок. Ведь этим опять воспользуются наши враги, которые кольцом окружили Россию, чтобы уничтожить в ней нашу-же власть рабочих и крестьян. Солдатики соглашались с этим и было заметно, что в своих мнения о «коммунистах» и «жидах» они мало устойчивы, так как быстро соглашались со мною во всем, только продолжали твердить свое: «коммуна» – она, может, и хорошая, но следовало-бы обождать с нею до конца войны с казаками и другими нашими врагами. О «жидах» и о том, что «жидов надо бить» и вовсе разговору больше не было. Из моего разговора, который продолжался всего четверть часа, не больше, я уяснил себе, что беспорядки вызваны кем-то из наших заклятых врагов – угнетателей, которые пользуются темнотою трудового народа и натравливают его на ни в чем не повинных евреев и на коммунистов, т. е. на Советскую власть. А еще я увидел, что другой враг рабочих и крестьян, которые теперь сами управляют собою – это их темнота и несознательность: они, напр., не понимают, как мои собеседники, мобилизованные, что большевики и коммунисты – это одно и то-же, и говорят: большевики сделали нам много хорошего, свергли власть богачей и помещиков и защищают нас от казаков и офицеров, а вот коммунисты – это будто бы их враги, силою заставляют народ итти в «коммуну» и берут у них для себя хлеб. А на самом деле, ведь, что большевик, что коммунист – все одно и то-же, и в коммуну никто силою не тащит, а хлеб берут для наших-же голодающих братьев, рабочих и крестьян и голодающих губерний. Острогожские коммунисты должны обратить самое серьезное внимание на распространение своего учения среди крестьян в уезде, пользуясь устным словом. Надо издавать простую газету в роде «Бедноты» и в «Известиях» писать проще, чтобы понятнее было рабочим и крестьянам. Надо, как в других местах, устроить партийную школу, где обучались-бы члены партии и сочувствующие, которые потом должны ехать в уезд по деревням, чтобы и там в таких-же партийных школах воспитывать новых сознательных коммунистов и об’единять их для работы в коммунистические ячейки. Еще надо издать постановление о том, чтобы обязать всех учителей и учительниц Острогожского уезда собирать по воскресеньям в школах крестьян и читать им Советские газеты и коммунистические книжки. Все силы нашей коммунистической организации надо направить на поднятие сознательности крестьян в уезде – и тогда мы будем обеспечены от таких событий, какие были в среду и от которых ущерб идет самим-же трудящимся. Сознательность трудящихся – самое главное оружие в их руках против угнетателей. Вот что говорит о пропаганде социализма одна газета немецких фабрикантов и помещиков. «Большевистским наступлениям предшествует не артиллерийская подготовка, а пропаганда». Эти слова наших кровных врагов мы должны хорошо запомнить.
Иван Рябов.
Известия Острогожского уездного исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов. №67 (219). 28 марта 1919 г.
А власть на время перешла выделенным ВРК, ЧК и военно-полевому трибуналу.
[Spoiler (click to open)]ПРИКАЗ №1 Военно-Революционного Комитета. 1. Об особой благодарности частям действующим при подавлении контр-революционного выступления 26 и 27 марта. Военно-Революционный Комитет об’являет благодарность всем прибывшим красным морякам, всем красноармейским частям, принимавшим деятельное участие под руководством тов. Павловича в подавлении беспорядка. Особую благодарность Военно-Революционный Комитет об’являет тов. пулеметчикам, которые не отдали своих пулеметов, окруживших их возмутившимися мобилизованными, в течение шестнадцати часов, пока им не была дана помощь, – коммунистической ячейке гимназистов, которые своими умелыми действиями и разведкой, значительно облегчили выполнение боевых задач. Рабочему Советской типографии товарищу Кадурину, а равно и двум тов. из 3-й подшивочной мастерской, пришедшим Совету на помощь в самую трудную минуту. … Известия Острогожского уездного исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов. №67 (219). 28 марта 1919 г.
Выписка из протокола расширенного Заседания Комитета Партии Р. К. П. (Большевиков), Исполнительного Комитета и представителей военных частей.
СЛУШАЛИ: 1) Об образовании Военно-Революционного Комитета.
ПОСТАНОВИЛИ: 1) Образовать Военно-Революционный Комитет в составе: Тищенко, Свирского, Шевелева, Рубежина, Чумаченко, Дорофеева и Симончика. Кандидатами: Шутовича и Степанова.
2) Об образовании Чрезвычайного Военно-Полевого Трибунала. 2) Образовать Чрезвычайный Военно-Полевой Трибунал в составе: Тищенко, Свирского, Лупинина, Фырина и Степанова.
3) Об образовании при Военно-Полевом Трибунале Чрезвычайной Следственной Комиссии. 3) Образовать при Военно-Полевом Трибунале Чрезвычайную Следственную Комиссию под председательством т. Вильчинского.
Председатель Уездкомпарта С. Тищенко.
Известия Острогожского уездного исполнительного комитета совета рабочих и крестьянских депутатов. №66 (218). 27 марта 1919 г.
Теперь, когда отступление казаков стало совершившимся фактом, довольно интересно разобраться в организации, целях и стремлениях Всевеликого Войска Донского. В районе Павловска, Лисок, Коротояка, Боброва со стороны казаков действовали, насколько известно, всего несколько полков: Сводный полк, Черкасский, Гундеровский, Мешковский с незначительным количеством артиллерии. Я не хочу даже упоминать еще о так называемой «Южной армии», включающей в себе всего до 600 ч. и известной еще под названием «карательного отряда», или «отдельного сибирского стрелкового баталиона», а то и просто «кадетов». Итак, силы совершенно ничтожные. Тем не менее они занимали большие пространства и заставляли отступать наши части, отлично снабженные обмундированием, снарядами, оружием и прочим. Я не хочу вдаваться в перечисление причин, вследствие которых подобные явления могут происходить и происходят. Причины здесь внутренние, лежащие в самом составе Красной Армии, и внешние. ( Collapse )
Последний из "славной своры". _____ "Да будет тебе земля камнем".
Проездом с Донского фронта на днях у нас остановился бывший член Острогожского Исполкома тов. Гончарук, принимавший участие в разоружении сахаровцев в Волчанске и лично арестовавший самого Сахарова. Моя беседа с ним выяснила ряд деталей деятельности этого "героя на час", наводившего на столь многих страх, особенно в нашем уезде.
